Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 47

— Спасибо.

— Мог позвать и через якорь.

— Нет. Я видел твоё состояние — якорь вытянул бы все силы. И как тебе удаётся даже после теней выглядеть прилично?

— Я не лезу во всякие злачные места в два часа ночи.

— Ой, да ладно тебе! Кстати, почему ты сражался огнём?

— Земля до сих пор плохо отзывается. Давай-ка лучше выйдем отсюда, ребята уже осматривают местность.

Уже выходя в мир людей, Кирилл коротко оглядывается — вокруг пустошь и несколько покосившихся домов. Он хочет пойти туда, обыскать каждую щель, но от следующего шага темнеет в глазах.

Выйдя в яркий и громкий город, Кирилл прислоняется к стене дома и дрожащими пальцами достаёт из сунутой Николаем пачки сигарету.

Огонёк по щелчку пальцев возникает с третьего раза. Кирилла начинает трясти — когда нет огня, он тут же мёрзнет. И куда больше, чем обычный сухри.

Кровь противно засохла на лице и одежде, от касания теней уже начинает образовываться ненавистная корка. Надо найти лекаря.

Он не сразу понимает, что осел прямо на мокрый после дождя асфальт, а кто-то суёт ему флягу с чем-то явно горьким и противным. Запрокинув голову, он находит мутным взглядом склонившееся лицо Николая.

— Тебе надо к Марку. Пойдём.

У фургончика лекаря ждут Лиза с Кристиной. Кирилл настороженно замирает, представляя, как выглядит со стороны. Сожженная до лохмотьев косоворотка, обожженные руки, рассеченная бровь, чернильные вены — как и у неё.

Кристина бросается к нему, замирая на мгновение, и тут же аккуратно обнимает, стараясь не задеть болезненные места. Её тёплое дыхание кажется сейчас горячее собственного пламени. Шепчет, уткнувшись в шею:

— Я испугалась за тебя.

— Я живучий. И Николай пришёл вовремя.

— Иди к лекарю, мы с Лизой подождём около машины. Николай сказал, здесь ещё может быть опасно.

— Лучше одежду сжигайте, чем себя.

— В следующий раз обязательно разденусь и кинусь одеждой в теней. Вдруг поможет.

Марк качает головой и протягивает простую белую футболку — их аккуратные стопки лежат в одном из шкафчиков. Ещё двое лекарей дежурят на улице, привыкшие к поздней работе и бессонным ночам.

Кирилл сидит на краю тесного фургончика, оборудованного под лекарские нужды. Внутри пахнет травянисто и лекарственно. Кажется, что этот запах будет преследовать его до конца жизни.

В тихом и узком переулке в блёклом свете фонарей уже работают стражи и печатники. Тихо переговариваются, пьют кофе из картонных стаканчиков, рядком стоящих на низком внешнем подоконнике дома. Кто-то в форме под распахнутыми пальто и куртками, скорее всего, из дежурных патрулей, другие явно сорвались из дома.

Они мелькают в темноте, появляются в ярких пятнах света и тут же исчезают, бесшумные и тихие. В их действиях нет суеты.

Кирилл знает — каждый готов рвануть в мир теней на поиски, но надо быть и с этой стороны. Сторожить.

Николай, виду которого в ночи стражи даже не удивились, лишь сдержанно улыбнулись, коротко и быстро выдаёт поручения. Он медленно попивает из чёрной термокружки очередной отвар от Марка, у Кирилла точно такой же. Совершенно отвратный, но отлично выгоняет пыль мира теней.

— Кирилл, плохие новости.

Голос Николая вытягивает из дрёмы, в которую он успел упасть. С плеч сползает плед — у Марка свитеров не водится.

Николай, прислонившись к распахнутой двери фургончика, протягивает ему сигарету.

Огонь по щелчку появляется только с третьего раза.

— Главное, Саша нашёлся?

— Нет. Скорее всего, он там был — в тех заброшенных домах есть следы недавнего присутствия человека. А часть мебели… Сломана и выжжена.

— В этом плохие новости?

Наблюдая за действиями стражей, Николай явно оттягивает ответ.

— На стене выцарапанное послание. «Ты мог его спасти — но не успел».

Кириллу кажется, его вывернули наизнанку. Выжгли сполна так, что нет даже пепла. Язык с трудом ворочается:

— Пусть ищут следы, они должны быть.

— Ребята работают. Там знаки ловушки и много крови, а печать закрывали со стороны мира теней. Я понимаю, ты хочешь кинуться на поиски, но сейчас мы едем домой.

— Кстати, что здесь делает Лиза?

— Приехала вместе со мной.

— У меня есть нехорошее предчувствие, что ваше «вместе» явно отдаёт чем-то… как это называется… а! Сексом, точно.

— Ты уже забыл, как это называется? Между прочим, Кристина, позвонила именно ей, пока ты развлекался с тенями.

— Я смотрю, ты тоже времени зря не терял.

— Кто бы говорил. Я тебя отправлял в Академию лекции читать вообще-то.

— А не воевать с тенями, ты ведь это хотел сказать?

Николай устало вздыхает, тоже ёжась от холода, — на нём рубашка и непривычный грубый свитер явно из запасов Саши, а ночь по-осеннему холодна. Оба допивают отвар. Кирилл нехотя признаётся, поднимаясь с пола фургончика:

— Я в кои-то веки согласен с Марком — надо поспать.

Кирилл уже почти заскакивает в тёплый салон, когда рядом с прорывом мягко останавливается тёмная машина. Широкие крылья, обтекающая форма и вытаращенные фары — слишком характерная из всех тех, что он знает. Стражи-наблюдатели около прорыва настороженно переглядываются, но Кирилл уже спешит сам, догадываясь, кто ждёт внутри. Главное, пусть Николай не высовывается.

Стоит ему подойти, как сзади опускается широкое панорамное стекло.

— Кирилл, добрый вечер.

— Яков, не ожидал вас здесь увидеть.

Сзади на пассажирском сиденье две фигуры. Сам руководитель Управления и, судя по всему, незабвенная Соня. Спереди безмолвный водитель и служащий, оба милина, и вряд ли они так спокойны и расслаблены, как это выглядит со стороны.

— Я наблюдаю за стражами, знаете ли. Мы как раз возвращались с Соней из гостей, когда мне донесли об очередном прорыве.

— У нас всё под контролем.

Яков вертит в руках трубку в многозначительном молчании, потом начинает её медленно набивать любезно протянутым Соней табаком.

— А мне доложили, что несколько теней в городе.

— Нет, всё спокойно.

— Хорошо. Но раз мы с вами встретились, я хотел бы кое-что обсудить.

Кирилл напрягается, ощущая неприятный холодок по спине — и к магии он не имеет никакого отношения. Только дурное предчувствие.

— Я, как руководитель Управления и отвечающий за безопасность всего магического сообщества, настоятельно прошу, чтобы на пост начальника Службы был назначен представитель Управления со всеми полномочиям.

— Вы часом не охренели?

Кириллу кажется, у него выбивают землю из-под ног. Яков, явно заметив его опешившее выражение лица, снисходит до более подробных объяснений.

— Повежливее в выражениях, Кирилл. Со статистикой не поспоришь. За последний год число прорывов теней увеличилось. Гибнут и маги, и люди, если вам, конечно, есть дело. Стражи заняты только тем, что борются с последствиями, а не с причинами.

— С самим миром теней? — обманчиво спокойно и тихо уточняет Кирилл. Его начинает трясти уже от тихой злости, и тень внутри елозит.

— Ну, или вы играете в свои игры. Вы же видели Анну — все её показания указывают на Николая. Раньше Управление контролировало стражей — впрочем, так вы себя стали называть только полвека назад, правда?

Кирилл сжимает кулаки.

Яков прав — раньше это был «отдел по борьбе с тенями» в подвалах Управления, куда шли маги, которые не нашли, чем себя занять. Оторви головы, тем, кому некуда было податься — по разным причинам. В отдел принимали всех, проводя краткий инструктаж и год обучения. Остальное — по ходу дела.

Их называли «опасными элементами», душили лишними инструкциями и формальностями. Понадобились десятки лет, чтобы добиться отделения от Управления, создать Службу, организовать Школу и по крупицам собрать в Архив все данные о мире теней из того бумажного ада, который забивал одну-единственную кладовую.

— Так вот, стражи всегда были бунтарями, вечно чем-то недовольные. Ваша магия опасна. Были и убийства по неосторожности, и ритуалы, и откаты вашей магии в наш мир. А мы даже не представляем, чем вы занимаетесь. Больше не представляем.