Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 102

— Главное, чтобы помогал, а не мешал. До встречи.

За недолгие два месяца Кирилл привязался к Академии с её старинными кирпичными стенами, стеклянными душными оранжереями за главным зданием, высокими окнами с цветными витражами и аккуратными лужайками.

Здесь не прячется магия за углом, а резвится в воздухе среди старых кленов и дубов, у которых сейчас под порывами ветра облетает коричневатая листва. Под огромным мерцающим куполом идут занятия по управлению погодой — и один из студентов обрушивает тропический ливень на всю группу под возмущенные вопли остальных.

В момент вымокшие, с влажными волосами и в тяжёлой от воды одежде студенты выскакивают из-под купола, выжимают уголки фирменных серых и голубых свитеров и — кто юбки, кто брюки или джинсы.

В Академии форма необязательна, но все желающие щеголяют в красивых рубашках и джемперах с вышитым гербом Академии. Кажется, за это нужны дополнительные взносы.

Уже заходя в здание под арочные своды и в запах трав, Кирилл думает, что ни разу не видел Кристину в форме. Она явно предпочитает свободный стиль, хотя любит юбки и платья с разноцветными гольфами.

Почему-то в коридорах всегда пахнет озоном будто перед грозой и чем-то пряно-горьким — как от эликсиров Николая. Стражам отвели отдельную аудиторию на втором этаже в самом конце после череды узких ниш, про которые Даня рассказывал, что они отлично подходят для кратких свиданий между занятиями.

В одном из таких Кирилл замечает одного из студентов второго курса, понурого и всего сжавшегося. Он сидит на холодном каменном полу, подтянув колени к груди, рядом явно с отчаянием брошен рюкзак с расстегнутой молнией. Взгляд пустой, затравленный.

— Помощь нужна? — Кирилл останавливается, заложив руки в карманы брюк.

— Кирилл Романович? А, простите, я не слышал, как вы подошли, — он вскакивает и подбирает рюкзак, ловя разлетающиеся во все стороны карандаши. — Нет, всё хорошо.

— Ты уверен? Слушай, я понимаю, что слухи обо мне разные, но я могу помочь. Я не принадлежу к этой всей научной элите. Будешь? — он протягивает пачку сигарет, и, поколебавшись, тот вынимает одну.

— Да не в вас дело. Лучше скажите, как Кристина?

— Проходит лечение. А что?

— После нападения она пришла в себя? Справилась с магией и болью в венах?

— Так, — если Кирилл сначала подумал, что это один из друзей, то теперь оправдывались худшие опасения. — Давай начистоту.

Парень вертит в руках сигарету, явно решаясь на что-то, а потом рассказывает.

Кирилл, не церемонясь, с ноги открывает хлипкую дверь в аудиторию со стражами, которые заняты анализом документов лекарей. Несколько из них переговариваются, склонив головы, а явно раздраженная и уставшая главная лекарка вяло что-то отвечает на вопросы. Всегда чистая и накрахмаленная форма сейчас мятая и несвежая, а полуседые волосы растрепались.

Она явно если и спала — то, может, прямо на неудобном стуле в этой же аудитории.

Стражи подрываются с места при виде Кирилла, чья тень свободно скользит по стенам, затмевая дневной свет.

— Какого хрена здесь происходит? Что за испытательная лаборатория вместо Академии?

— О чём вы! Да где же хоть какие-то манеры? Проклятущие стражи!

Кирилл молниеносно пересекает комнату и нависает над бледной, но всё ещё возмущенной лекаркой, упираясь ладонями в чёрной коже в стол, металлические амулеты на шее искрят и звякают.

От него исходит первобытная угроза, поглощающая тьма и запах костра, жадного, готового стать лесным пожаром от любого дуновения ветра.

— Хлоя, Анна, Кристина, теперь я узнаю, что в Академии есть студенты, которые просто молчат, что на них напали тени. Испуганные, со смутными воспоминаниями и болью. Кто-то боится признаться — вдруг выгонят. Другие только сейчас обнаружили — по боли в венах, потому что просто не помнили, что с ними было. Вы возомнили себя научной лабораторией?

— Она здесь ни при чём, — раздаётся от двери суховатый голос.

Кирилл оборачивается и отправляет по значкам стражей короткие и яркие всполохи искр — сигнал тревоги и боевой готовности.

У двери стоят двое — сам директор Академии пожилой профессор Малди в полосатом элегантном костюме в окружении щита из мельчайших брызг. Опытный милин, но далеко не мастер боевой магии. Рядом с ним Захар, заикающийся выпускник факультета лекарей.

Только сейчас — с твёрдым взглядом, в джемпере Академии и строгих брюках, с холодной усмешкой на тонких губах. Дужки его очков поблёскивают даже в сгустившемся полумраке. За ними — полукруг милинов. Многие лица знакомы с той ночи, когда Кирилл заходил в башню Олега. Те, что были в дождливой ночи вместе с Димой.

— Профессор Малди, я даже не удивлён вашему участию. Только тому, что заявились теперь вот так в открытую.

— Я сомневаюсь, что кто-то ещё узнает об этом, кроме вас. А вы и так подобрались слишком близко, — он небрежно машет в сторону документов на столе и записей на меловой доске. — Впрочем, вы нам мешали с самого начала. Поулг не мог выбрать худший момент для курса по миру теней.

— Это должно быть местом знаний, а не базой для экспериментов, — Кирилл сдерживает рвущийся с ладоней огонь и чуть идёт вперёд, чтобы оказаться впереди других стражей.

— Так и есть. Место знаний. Например, как смешать магию, да, Захар?

— О да. Удивительные результаты. Мы оказали услугу всем выдающимся студентам, чья кровь подошла по пробе для этого. И это пока только три стихии.

Кирилл вспоминает, что в отчётах о проведении конференции мелькало что-то про донорскую сдачу крови с длинным списком имён.

— Это всё неважно, — раздраженно отрезает Малди, отступая назад в коридор и пропуская вперёд боевых магов, рассыпающихся полукругом. — Вы всё равно сдадитесь. Показания Анны в силе, мёртвые студенты выкинуты из теней, в них расцвела тёмная сила. А вы — неконтролируемый монстр, что доказывает нападение на Якова. Безумные, безумные стражи. Не сопротивляйтесь.

Стражи ударили одновременно и в едином порыве, сметая водяные щиты лентами огня, безумным жаром, от которого болезненно трескаются губы и плавится сама кожа. Опаляющим, яростным.

Ревущая огненная буря.

А у кого-то и земляная с мелкой крошкой и прорастающими лианами из пола.

Вот только милины ударили другим — отголосками магии теней, отнимающей силы, извращающей магию.

Стражи умеют сражаться с тенями — но не с брызгами воды, насыщенными ядом теней. Не с водоворотами воздуха, которые царапают, как тени, и отнимают дыхание.

Теней легко уничтожать.

Но не магов, которые такие же люди, просто с другой магией.

Аудитория скрипит и ревёт в огне, стонах и криках, вертящихся воронках огня, воды и дыма, смешением вкуса пепла и костра. Стены чернеют от копоти, а в пороховой завесе, разъедающей глаза, уже ни черта не видно.

Кирилл чувствует прикосновение ледяного холода, пробирающего до костей, тонкая наледь крадётся по полу и стенам, касается рук и спины. Как брошенный за шиворот снег.

Заклинания сбиваются, а стражи осторожничают.

— Уходим! — приказывает Кирилл, с облегчением замечая вспышки зелёных печатей.

Сам остаётся до последнего, пока вокруг только одна стена дыма. Он видит сквозь неё сизые смутные силуэты милинов.

Он не знает, сколько погибших.

Только холод подступает всё ближе, заставляя слабеть и сдаваться.

Один рывок — и он ныряет в мир теней, в момент запирая печать. Печально-тоскливый пейзаж с полями и лесом оглушает тишью и безмятежным спокойствием. Где-то в вышине каркают дымчатые вороны с мазками от взмахов крыльев. Едва можно что-то видеть — глаза щиплет, в нескольких местах кожа пылает и тянет болью.

Он видит, как снова вспыхивают печати. Они выбрались. Хоть кто-то выбрался.

Тень вливается обратно, оглушая своей магией, которая может сжечь души дотла и обратить полгорода в прах. Кирилл ждёт, когда вернётся зрение и смотрит на чёрное солнце этого мира с отдаленной ритмичной музыкой и тихим перезвоном.