Геном «ликвидация» (СИ) - Шилдс Фелисити "felicity_shields" - Страница 11

Спина у Меган мокрая, одежда неприятно липнет к телу. Душ — это единственное, что хоть немного способно облегчить этот день. После, можно будет пройтись по городу, быть может, даже съездить в кафе «Венера», но пока девушка стягивает с себя одежду. Снимает поочередно обувь, брюки, избавляется от рубашки, оставляет всё на кровати, чтобы переодеться уже после гигиенических процедур. Оставшись в одном белье, делает шаг в сторону ванной, но замирает. Завороженная, смотрит за тем, как за прозрачной с её стороны дверью прибывает поезд. Каждый раз это вызывает в Келли самые странные чувства. Она останавливается и глупо смотрит на состав и солдат. Зная, что её не видят, Меган может стоять так целую вечность, даже совсем без одежды, если захочет.

Всякий раз, когда поезд подходит, девушка изучает солдат. Ещё одно ощущение дежавю в жизни после операции, и оно не поддаётся объяснениям, даже на самую малость. Меган убеждает себя, что её мозг не успел окрепнуть после лекарств и поэтому выдает ей самые разные варианты событий, самые разные впечатления.

Но он никак не способен обмануть её зрение. Вот опять, Меган каждой клеточкой тела ощущает на себе чужой взгляд. Солдат. Тот же или не тот? Неясно. Все они, как копия друг друга.

Солдат разговаривает с другими, и это видно по тому, как он жестикулирует в процессе так же, как другие, но лицо его и глаза, а вернее, глаза за окулярами, направлены на неё. Именно на неё. Он не двигается, не спускает цепкого взгляда. И если это так, Меган непроизвольно желает прикрыться руками, но вбивает в себе в голову, что он её не видит.

Она сходит с ума. Она точно сходит с ума и придумывает себе несуществующее. Баланс — чудесное место, и… Меган приходиться отвлечься, когда она получает новое сообщение от Марка:

«Ложись пораньше. Завтра — событие городского масштаба».

С утра Меган только успевает выйти из комнаты, как оказывается частью двигающейся, как одно целое, толпы. Тут и там открываются двери, такие же заспанные люди покидают свои жилые площади. Меган перечитывает вчерашнее сообщение от Марка и тут же получает новое:

«Следуй за остальными. Увидимся в Центре».

Всё происходит слишком быстро. То ли толпа так молниеносно выходит из здания, то ли это ноги ускоряют шаг Меган, которая сгорает от любопытства и одновременно хочет найти Марка. Ей ни разу не приходится думать, где свернуть, до какого поворота дойти, через какую дверь выйти, ведь всё решают остальные, однако происходящее оставляет множество вопросов, на которые может ответить только Тень. Но его как раз в самый необходимый момент не оказывается рядом.

Уже выйдя на улицу, Меган ищет его лицо среди лиц прохожих, которые, будто загипнотизированные, направляются всё дальше и дальше. Центр. Вот, где сходятся все маршруты. Людей много, порой слышатся редкие разговоры. Меган старается встать на цыпочки, чтобы разглядеть хоть что-то за чужими головами, но и это не работает. С одной стороны кто-то за неимением свободного места давит локтём ей в бок, кто-то очень шумно дышит в затылок. Расхрабрившись, Меган протискивается вперёд, извиняясь за то, что приходится кого-то толкать. Чем ближе к площади с фонтанами, тем людей становится больше, и вот уже теснота набирает обороты, сдавливает со всех сторон. Но пока есть хотя бы немного пространства, Меган не сдаётся. Ей удается почти пробраться к группе солдат, которая ограждает остальное население от фонтанов, образуя круг рядом с самой центральной точкой площади.

Но фонтан в этот раз куда-то исчезает. На его месте выложена плитка. А на ней стоят два человека, одна мысль о которых навевает неприятные воспоминания.

Двое Дохлых. Всё такие же угловатые, всё такие же странные среди остального народа. Но уже не такие уверенные. Глаза возбуждённо пробегают по стоящим вокруг. Они стоят в двух-трёх шагах друг от друга, руки сцеплены в наручниках. По обеим сторонам — солдаты, приготовившие оружие, но не стремящиеся его использовать.

Вот и самый Центр. Вот и площадь. Вот и событие городского масштаба. Каждый смотрит на Дохлых, не смея отвести взгляд.

— Эй, ребята! — с дрожью порывается сказать один из парней, тут же бросая испуганный взгляд на солдата, который пока даже не шевелится. — Это шутка была. Мы хотели проверить, правда ли всё так серьёзно. Мы же просто хотели повеселиться… Не надо никого убивать. Слышите? Скажите им, чтобы нас не трогали, — в абсолютной тишине человеческого молчания его голос звучит неожиданно громко, проносится над головами каждого и доходит, наверное, до ушей любого из жителей Баланса. Но никто не отвечает. Сотни, тысячи глаз направлены на него. Он — актёр, а все они — зрители.

Оглядевшись и не найдя даже намёка на помощь, парень грубеет в лице и сплевывает:

— Да ну вас всех, — он тянется к часам, одним движением срывает, но тут же меняется в выражении: на губах застывает удивление, которое моментально переходит в панику и страх. Часы, рванув, останавливаются в воздухе. Не рвутся в ремешке, а крепко вцепляются складным лезвием, спрятанным ранее под циферблатом, в то место на руке, где они недавно были. И сразу же они поднимаются вверх по руке, будто колесо проезжает по коже. Проносится истошный вопль, способный разорвать барабанные перепонки. Чувствуется пульсация в конечности. Кровь вырывается на поверхность, неравномерно бьётся и вытекает на ровную плитку.

Второй Дохлый, до этого молчавший и склонивший в пол голову, словно очнувшись ото сна, подбегает к первому.

— Чёрт! — орёт он, но не может ничего поделать. Гремит выстрел. Дохлый, истекающий кровью, валится на землю от новой раны. Теперь уже прямо в сердце. Второй, ещё живой, но уже не сонный мотает головой из стороны в сторону, а потом, выкрикнув «расступись!», несётся прямо в толпу. Как раз тогда новый залп сразу двух солдат рассекает воздух. Тело ударяется о плиту. На всю площадь громом гремит команда, кажется, из самой середины огромного здания — Центра.

— Очистить улицы!

И толпа вновь превращается в один целый механизм. Совместно переставляет ноги, совместно стучит ботинками, даже, вероятно, дышит в унисон. «Очистить улицы и забыть об увиденном» — так? А Меган теряет способность извлекать кислород, превращать его в энергию для тела. Вместо этого она не может пошевелиться, толкаемая со всех сторон людьми. Ей начинает мерещиться Марк в одном из лиц снующих мимо неё, но не получается сделать и шага. Закрыв рот руками, отчаянно пытаясь сдержать слёзы, трясётся всём телом, уже отвернувшись от площади, стараясь забыть о том, что произошло. Но перед глазами вновь и вновь рисуется картина, состоящая из крови и стеклянного взгляда убитых.

Меган себя уже не контролирует. Не имея сил, она тоже выкрикивает всё накопившееся. Келли не успевает среагировать, как её кто-то отталкивает в сторону с большей, чем надо, силой, а потом хватает за шею, прижимая к себе и закрывая рот рукой. От этого крик её становится только сильнее, но теперь он уже встречает преграду.

В голове что-то шепчет о том, что это — конец. Окончательно паника заполняет лёгкие, и те скачкообразно хватают воздух, чтобы спастись. Меган сопротивляется, пытается отбиться, а адреналин, очутившийся в кровотоке, дает силы на то, чтобы как следует отдавить ногу захватчику. Вот только, на несчастье девушки, тот успевает шагнуть в сторону. Подталкивая Меган всем весом своего тела, неизвестный заводит ту за угол, в небольшой переулок, заканчивающийся каменной стеной. Тупик.

Грубой силой неизвестному удаётся прижать Меган к этой же стене, правой рукой придавив левое плечо девушки.

Перед ней солдат. Туловище его пересекает ремень для автомата, который покоится за спиной. Шлем совсем недалеко от лица, и Меган больше всего хочется вырваться, но она пока не научилась уклоняться от огнестрельного оружия.

— Ты совсем дура, или как? — рычит механическим голосом из шлема. Выругавшись, солдат стягивает его с себя и вытягивает перед собой свободное запястье. — Не дёргайся пока. Пристрелю и не замечу, — под шлемом оказывается светловолосая голова, лицо с более тёмными бровями, уголки которых чуть изгибаются ближе к виску. И голос абсолютно человеческий. Парню на вид лет двадцать три-двадцать пять. Солдат держит под мышкой шлем, а сам торопливо набирает на появившейся клавиатуре своих часов некую последовательность символов и цифр. Закончив, жмёт на зелёную кнопку и потом вновь утыкается взглядом в лицо Меган. Глаза серо-зелёные, а смотрят те недоверчиво и почти презрительно.