Аватар Войны. Книга первая: голубой огонь (СИ) - "Кросскун / Krosskun" - Страница 74

Однако ожидание затягивалось. Потеряв счёт времени, колдун мог только злобно жевать кляп, всё сильнее утверждаясь в мысли, что превратит эту лохань в корабль-призрак, если уроды хотя бы поцарапают его хронометр. Оставит их души страдать в мире живых всю следующую вечность, скитаясь по морям на позабытом богами остове, гонимом течениями и штормами, но всё равно остающимся на плаву силой наложенного проклятья. И хотя он не знал, как именно это сделать, но был готов как минимум попытаться.

Тем неожиданнее стал приглушённый грохот засова за дверью. Тюремщики явно боялись пленника, поскольку явились втроём. При этом все были вооружены до зубов. Помимо всевозможных колюще-режущих орудий членовредительства и фонарей, они припёрли небольшой котёл с подозрительно выглядящим варевом. Плошку с которым и сунули ему в клетку.

Такое чувство, будто они пришли кормить дикого зверя. Вот только зверям обычно не связывают лапы и кляп не вставляют. Судя по негромким перешёптываниям надсмотрщиков, они сами не знали, что делать дальше. Но, в конце концов, договорились до того, что один из них освободил варкастера от кляпа.

Это был шанс. Однако воспользоваться им сразу не вышло. Тюремщики старательно пихали ему в рот ложку за ложкой жутко переперчёного варева. В итоге ему пришлось сделать вид, что он поперхнулся. И только когда ему дали отплеваться, он смог извернуться, чтобы направить ладонь на одного из тюремщиков, произнеся слова заклятья доминации.

***

— Мать твою, Чу, аккуратнее!

— Да не лезь ты под руку. Я что, на няньку похож, чтобы кормить с ложечки этого урода?

— Хватит кочевряжиться. Мы его еле-еле упаковали, — подал голос Оу. — Если он сдохнет, подавившись супом, кэп нас всех на ремни порежет.

— А сам этот верзила пожрать не может?

— Может. А ещё может оторвать ваши тупые бошки, — напомнил остальным один из участников последнего похода. — Хотя не, не успеет. Потому что я сам вас раньше прикончу, носорожьи шарики! Заткните пасти и кормите добычу, котёл ещё полный.

— А морда у него не треснет столько жрать?

— Хозяин Огня обещал золота по весу этого урода. Лучше откормим — больше получим.

— Я думаю, щенку Озина нужен монстр в броне, а не пустая броня и монстр без брони, — недовольно пробурчал Чу, орудуя ложкой в чане.

— Чего? — настороженно спросил Фей.

— А вдруг он потом в броню не влезет? Плакали тогда наши денежки.

— Заткнись уже и за руками смотри! — прикрикнул Оу, отвесив горе-няньке увесистый подзатыльник, когда пленник всё же поперхнулся.

— Куда ты ложку пихаешь? Задохнётся. Дайте ему отплеваться.

— Может ещё по спине постучать? — огрызнулся Чу.

В этот момент пленник извернулся в клетке и начал что-то бубнить себе под нос. Оу тут же напрягся, заметив странный блеск вокруг скрученных рук верзилы. Словно в воздухе зажглись маленькие голубые иероглифы. Пираты как один отскочили от клетки, схватившись за оружие. А этот урод злобно взглянул на Фея.

— Чего это он? — испуганно спросил Чу. — Неужели…

Но договорить не успел, потому что Фей внезапно набросился на него, ударив ножом в спину.

— Ты что творишь, падла! — заорал Оу, но было уже поздно. Кок рухнул на пол с ножом в сердце. А его убийца резко развернулся, взглянув на пирата немигающим взором сиявших голубым глаз, в которых не было видно ни зрачков, ни радужки. Только незнакомый иероглиф сверкал на лбу головореза, который не колеблясь кинулся на брата по оружию.

Схватка получилась столь же короткой, сколь и яростной. Оу сумел одолеть этого любителя ножей, отбив брошенный в него клинок, парировав первый выпад и полоснув по брюху ответным ударом. Но даже с вывалившимися на палубу кишками одержимый не собирался прекращать бой, пока не получил палашом по голове. Лезвие раскроило череп до середины лба, и мертвец тут же обмяк, безвольно повалившись под ноги победителя.

— Да что ты за тварь? — испуганно спросил пират, отступая прочь от монстра в клетке, который снова что-то бубнил себе под нос. Но прежде, чем Оу успел скрыться, тело взбунтовалось против него. В один миг он превратился в безвольного зрителя, который словно со стороны наблюдал, как приближается клетка пленника. И как его собственная рука просовывает внутрь палаш, на лезвии которого плясали голубоватые отблески его глаз. Меч аккуратно разрезал путы, удерживавшие чудовище.

Молясь всем духам на свете, каких только знал, ошалевший от ужаса пират пытался вырваться из этого кошмара, но ничего не помогало. Он был даже не марионеткой в руках чудовища. Он словно лишился собственной воли, послушно отдав врагу оружие, которым тот срезал остатки верёвок, разминая руки и ноги. А затем отойдя назад смотрел, как этот монстр зажёг в воздухе новые круги голубоватых иероглифов, после чего внезапно превратился в тень, пройдя сквозь прутья клетки так, словно был сделан из чёрного дыма, которым оказался окутан.

И этот злобный дух завис над безвольной жертвой, после чего дымка так же неожиданно исчезла, оставив пирата один на один с нависшим над ним верзилой, который внимательно изучал его пристальным взглядом холодных как лёд голубых глаз. И хотя его здоровенная, уродливая морда была перекошена от гнева, он не произнёс ни слова, когда схватил Оу за горло и одним движением свернул шею.

***

Нет чести в том, чтобы убивать беспомощных. Но сейчас было не до благородства. Доминация была сложным заклятьем, и сплести его с первого раза не получилось. По чистой случайности тюремщики оказались недостаточно прозорливы, чтобы сразу убить его. Или вырубить. Или заткнуть рот. А когда один из этих идиотов подставился, подавить его волю и взять контроль над телом оказалось на удивление легко.

Приказ “убей” он исполнил со всем мастерством и прилежанием. А его товарищ принялся бороться со следствием, а не причиной. Пока эти уроды убивали друг друга, колдун успел извернуться так, чтобы набросить петлю заклятья на победителя. Потому что чары были слишком сложны и позволяли контролировать только одно разумное существо. Никола никогда раньше не использовал его, даже имея соответствующий допуск. В отличие от коллег из Канцелярии Тайного Приказа, ему просто не нужны были подобные инструменты. В бою от подобных фокусов мало толку, а в лаборатории и подавно. Но привычка не разбрасываться полученными знаниями возникла не на пустом месте. Тем более, что в ожидании принцессы у него была уйма времени на то, чтобы доработать свой магический арсенал под условия нового мира.

И это был тот самый случай, когда припасённый на чёрный день трюк спас ему жизнь. Тюремщик сам освободил его от пут. А затем стоял, как баран на заклание, пока ему не свернули шею. Чародею было немного жаль этого идиота, но он не мог позволить себе роскоши оставлять свидетелей. Потому что заклятье доминации относилось к запретному искусству чёрной магии. И было гораздо опаснее призрачности, которая чуть не убила принцессу. Вполне вероятно, что быстрая смерть стала большей наградой для врага, чем безумие, или жалкое существование безвольного овоща. Или чего похуже.

К счастью, на шум драки никто так и не прибежал, и Никола смог более-менее привести себя в порядок. По крайней мере прикрыть срам и разжиться трофейным тесаком. Чтобы раньше времени не привлечь к себе внимание лишним шумом, он снова накинул на себя чары оккультации. А заклинание призрачности сэкономило время, позволив добраться до цели по кратчайшему пути, минуя лабиринт лестниц и переходов внутри корабля. Потому что он знал, где лежат его оружие и доспехи. Чувствовал отклик меканических систем, с которыми был связан, и которые питались его магической энергией.

Варкастер призрачной тенью рванулся вперёд и вверх, перемахнув две палубы и ворвавшись в просторное помещение, заваленное не меньшим количеством барахла, чем трюм. Пришлось даже сгруппироваться, чтобы не застрять в нём при возвращении из тонкого плана бытия. Надо сказать, что в этом помещении лежали явно не дешёвые вещи. Некоторые даже сверкали золотом и самоцветами в свете ламп. Всё же воры догадывались, какое сокровище попало в их грязные лапы, и оттащили его в сокровищницу. При этом не забыв спрятать от посторонних глаз в угол и накрыть покрывалом.