Спасти диплом, угнать дракона - Мамаева Надежда - Страница 57

Йонок, букмекер недоделанный, прокричал, что принимает на меня ставку один к трем. Последнее задело. Убью гаденыша! Вот сейчас размажу самоуверенную блондинку и затем разделаюсь с ним.

Мой выход.

Я плавно ступила в центр, вычерчивая ногой полукруг, неспешно, чувственно повела бедром и тут же ушла во множественный оборот и резко опустилась на колени, чтобы юбка легла кругом. Поднялась с мягких носков плавным слитным движением. Прогнулась так, что на миг макушка оказалась над полом всего в нескольких пальцах. Выпрямилась.

А потом решила рискнуть: на моих ладонях и плечах заплясали языки пламени. Простое заклинание. Оно требовало мало магических единиц, зато море концентрации: поддерживать матрицу заклинания, чтобы не обжечься, не сбившись с ритма, — тяжело. Очень. Но не невозможно.

Волосы разметались по плечам. Эйфория. Усталость. Я летела, едва касаясь носками пола. При одном из бешеных поворотов увидела смазанное лицо Варлока. Злое. И тяжелый взгляд, который неотрывно следил за мной.

Мне же хотелось смеяться… Я кружилась в танце, раскинув руки, чтобы по моей коже, подолу платья, ступням пробегали всполохи пламени.

— Огненный цветок, — раздался откуда-то выкрик, который подхватывали все новые и новые голоса.

Сколько я танцевала? Не знаю… Меня вела музыка, которая не хотела останавливаться. Последний аккорд… И я вспыхнула вся, чтобы наконец погаснуть.

— Это было жарко! — выкрикнул все тот же неугомонный адепт, что объявил о танцевальном круге.

Кто-то из разошедшихся зрителей потребовал, чтобы Корделия сняла платье, дескать, толпа увидела уже все интересное. Чего стесняться? Стоило ли удивляться, что идея тут же нашла живую поддержку среди парней.

Блондинка, осознав, что проиграла снова, потянулась к лифу и обнажила плечо. На ее губах заиграла улыбка.

Что она задумала? Показать «товар лицом», под предлогом проигрыша обнажившись перед Варлоком? Или зелье лишило ее не только личины правильной девушки, но и остатков мозга?

Йонок азартно хлопнул в ладоши, предчувствуя навар с сегодняшнего вечера.

— Нари, ты невероятна! — воскликнула Алекс, незаметно оказавшаяся рядом.

Горло горело. Хотелось пить. Дико. Об этом я и прохрипела подруге. В следующую секунду почувствовала в руке стакан, доверху наполненный почти ледяной водой. Несколько жадных глотков — и оставшуюся воду я вылила на лицо, пытаясь охладиться.

А когда подняла запрокинутую голову, с мокрых волос начала стекать вода. Лиф платья вымок окончательно, холодный шелк прилип к телу, обрисовав его.

Только я этого почти не почувствовала. Причина была веской: рядом со мной, практически вплотную, стоял Варлок. Однозначно взбешенный и желающий меня убить. Лично. Раз двадцать.

— Я оценил, что ради меня ты ввязалась в круг, но в следующий раз… Если я прошу постоять и подождать, просто постой и подожди. Не пытаясь себя спалить.

До меня дошло, почему Варлок дождался окончания моей партии. Он просто боялся, что я потеряю концентрацию и действительно начну гореть. И ему абсолютно плевать на те прелести, что так старалась продемонстрировать ему Корделия. И это было… Додумать я не успела. Сильные руки подхватили меня со словами:

— Не желаю, чтобы на тебя глазели. Даже в платье. Тем более в мокром.

Я попробовала сопротивляться, но куда там. Меня крепко прижали к груди, не дав возможности и пошевелиться.

Мы оказались на улице. Прохладный ночной воздух заставил поежиться, несильно, но чувствительно укусив через мокрую ткань.

— Aronto, — с губ альва слетело заклинание, и меня окутало облаком тепла. — А теперь держись крепче, малышка. Я доставлю тебя домой, пока ты еще не натворила каких-нибудь глупостей под действием эликсира истинной сути.

— Откуда… — опешила я.

— У него удивительно неповторимый вкус, Най. Хотя твои поцелуи я помню лучше.

Я хотела возмутиться, но враз навалившаяся усталость сковала руки, голова, что налилась свинцом, склонилась к широкой мужской груди. И я, зевнув, произнесла:

— Все-таки ты тот еще гад…

— Пусть гад, главное, чтобы был любимый…

Я почувствовала, как мы взмыли над землей.

Глаза закрывались, веки тяжелели, а усталость разливалась по телу, окутывая путами сна. Уже на грани яви и мира грез я подумала, что Варлок сегодня не такой уж в принципе и гад… Так, только чуть-чуть паразит и внушительная язва. О чем ему и сообщила.

А что? Ведь если парень тебе нравится, то нужно сказать ему об этом. Прямо подойти и четко произнести: «Парень, ты мне понравился». Все. Теперь это его головная боль. Сам понравился, пусть сам и находит выход из положения. А ты тут вообще ни при чем.

В случае с Варлоком, правда, все выглядело слегка иначе.

— Знаешь, я подумала, что ты все же иногда бываешь почти нормальным. Таким, что с тобой даже можно общаться.

— В смысле доводить? — иронично уточнил Варлок.

— Ну не без того… — призналась я. — Вот сейчас смотрю на тебя… И бесить хочется.

— Более романтичного признания в любви еще не слышал.

— Вообще-то это было признание в ненависти, — зевая, возразила я, про себя гадая, сколько сотен, а может, тысяч поклонниц альва рассказывали ему о своих чувствах.

Хотела спросить, но сон окончательно сморил меня.

В какой-то момент я словно пробудилась. Не окончательно, а будто всплыла с глубины, но так и не вынырнула на поверхность. Дрема баюкала мое тело, которое все еще бережно держали сильные руки.

— Ты — это он? — сонно пробормотала я и еще теснее прижалась к теплой груди альва.

— Я тот, кто сегодня подарил тебе кулон. И очень жаль, что не могу тебе рассказать всего. А теперь забудь, что только что услышала, и пусть твое путешествие в мир грез будет спокойным и добрым.

После этих слов меня окутало невесомое облачко, словно в лицо дунули сладкой пудрой. Не сильно, но все же заклинание забвения я ни с чем не спутаю.

Вместо того чтобы после чар забытья сразу отправиться в гости к господам Грезнику и Храповнику, как и подобает благовоспитанной эйре, я зевнула, не открывая глаз, и пробормотала:

— Чтобы кошмары не пришли, их просто нужно вовремя прогнать.

— Хорошо. — В голосе альва почудилась улыбка. — Я побуду с тобой немного, пока ты точно крепко не уснешь.

Меня опустили на что-то мягкое, но скрипучее, а затем укрыли чем-то воздушным и легким. Но самое главное — рядом был Вир. Пусть и в образе Варлока. И я обязательно ему завтра все выскажу. Хотя нет… Не выскажу, а устрою! С наслаждением представляя, что именно, как и насколько кровожадно буду устраивать, я окончательно заснула. Подозреваю, что при этом на моих губах играла счастливая улыбка. Из тех, которые украшают лицо некроманта, наконец-таки изловившего очень прыткую и коварную нежить. Не подозревая о масштабах грозящих ему неприятностей, альв нежно обнимал меня.

Проснулась я от ощущения, что чего-то не хватает. Враз, как от толчка. Распахнула глаза в полумраке. Моя комната. Моя постель, в которой под одеялом лежала я в вечернем платье. Голова болела, а память, как опытный шулер, отлично перетасовала обрывки воспоминаний. Пришлось приложить усилия, чтобы восстановить картину.

Я чувствовала себя разбитой. Прямо как альтернативно живая, а точнее — зомби. Во всяком случае, настолько же жизнерадостная и полная сил. Демоново заклинание забвения всегда действовало на меня так. А все потому, что с ним были связаны не самые приятные воспоминания: от навязчивого ночного кошмара меня пытались избавить именно при помощи заклинания забвения. Тщетно. Впрочем, один результат все же был: я стала невосприимчива к «пудровым» чарам. Хотя нет, вру, имелся и второй результат — жуткая головная боль наутро.

Я осторожно встала, словно боялась себя расплескать. Четыре утра. Волчий час — время беззаконников. В самый раз для грабежей и разбоя, пока честные люди видят крепкие сны.

Кстати, о крепких снах. Если Вир — это (демоны его раздери!) Варлок, то у меня возникает вопрос: кто дрых все время в комнате бабули, пока остроухий гад изображал из себя чемпиона?