Вещая птица (по)беды - Коростышевская Татьяна "фантазерка" - Страница 15

Я разогнулась, оборачиваясь назад. Большая часть вырубки была уже засажена, и… Я поморгала. Нет, мне не показалось – там, где упали в землю самые первые желуди, уже пробивались к небу полупрозрачные изумрудно-зеленые ростки.

Закончила я уже после полудня. Сев прямо на мерзлую землю и привалившись спиной к заповедному пню (последний желудь я опустила прямо в рыхлую древесину спила), я поняла, что нечеловечески, запредельно устала. Какой там спортзал! Я в уме даже посчитать не смогу, сколько калорий сегодня потратила. Хотелось в душ и спать.

Роща росла прямо на глазах, даже последний из посаженых дубков вымахал уже метра на полтора.

– Молодец, девка! – похвалила меня бестелесная Маша. – А кавалер-то наш чегой-то задержался…

Я с усилием пожала плечами. К вечеру крепатура мне обеспечена.

– Может, он специально время тянет, чтоб мы с тобой поговорить успели. Я свою часть работы выполнила, теперь твоя очередь.

– Так я не отпираюсь. Чего я тебе девка скажу: раз ты птица вещая, значит, оно как-нибудь само собой должно получаться.

– И вот за эту бесценную информацию я тут, как раб на плантации, шесть часов отпахала?

– А чегой ты мне теперь сделаешь? Обратно дубки мои повыдергиваешь? Еще шесть часов жизни потеряешь?

Я зевнула, прикрыла глаза и мстительно пообещала:

– Я экскаваторщика найму с бо-ольшим ковшом. Тебе понравится. Он мало того, что новосад с землей сравняет, так и все пеньки повыкорчевывает. Будешь с кочки на кочку прыгать. А потом, через годик-другой, твою долину, рощу бывшую заповедную, слегка подзатопит грунтовыми водами и тогда ты, дорогая Маша, будешь жить на болоте. Вернешься к своим лягушачьим истокам, так сказать.

Бормотала я уже совсем сквозь дрему, поэтому особой экспрессии в моих словах не было – последовательное изложение фактов, как в новостной передаче провинциального телеканала.

– Злая ты.

– Не злая, а справедливая. У нас с тобой уговор был? Был! Я его исполнила? Исполнила. А ты…

И я заснула. Прямо на холодной земле, под пронизывающим ноябрьским ветром. Ведь то, что произошло со мной дальше, не могло быть на самом деле? Или могло?…

Пахло сеном и ландышами, в кроне могучего столетнего дуба распевались птицы.

– Все настолько изменилось? – раздался негромкий мужской голос – красивый такой глубокий баритон.

– Я просканировала округу, насколько смогла дотянуться – пусто.

– Но хоть какая-то магия здесь осталась?

– Фейри, – в голосе лягушки Маши слышалась брезгливость. – Поганцы, они пришли на наше место. С этой девкой был пикси, представь себе. Пикси! Я едва сдержалась, чтоб не убить его сразу. Пришлось услать дурачка с поручением и заморочить, чтоб он не смог вернуться.

– А она?

– Она то ли слишком добрая, то ли дура. Считает себя птицей Сирин.

Собеседники противно захихикали.

– Говорить о присутствующих, используя личные местоимения третьего лица, считается неприличным, – я села, помогая себе руками, и прислонилась спиной к янтарной дубовой коре.

Мужчина стоял прямо передо мной – высоченный русоволосый красавец в вышитой льняной рубахе. Кудри его на лбу перетягивал кожаный ремешок.

Если я и смогла неожиданной фразой внести сумятицу в стан врага, продлилась она недолго.

– Ой ты гой еси, красна девица, – начал красавец, отвешивая в мою сторону глубокий поясной поклон и пристраивая перед животом какой-то струнный инструмент.

Бреньк!

– Красна девица, раскрасавица…

Бреньк!

– Спасибо, но мне не нравится самодеятельность, – остановила я песню. – Давайте сразу к делу перейдем. Потому что, если вы меня в какую-то вневременную щель затащили, я хотела бы вернуться в свой мир как можно скорее, пока не произошло сбоев в пространственно-временном континууме.

– Что она только что сказала? – красавец растерянно обернулся через плечо.

Я проследила взглядом.

– Она просит тебя поторопиться, – перевела Маша, которая в моем сне превратилась из лягушки в довольно симпатичную тетку – румяную и дородную. Дородность скрывалась под алым сарафаном, а рыжие кудри – под кокошником. Матушки-святы! Энский ТЮЗ на выезде! «Сказка о царе Салтане» и другие произведения Пушкина!

– Аутентичность – это конечно хорошо, – строго проговорила я. – Но давайте переходить к делу. Меня зовут Дарья Кузнецова, можно просто Даша. А вы ведь не Навий бог?

– Святозар, – зарумянился красавец, убирая за спину гусли. – Можно просто… Святозар…

А чего это мы стесняемся? Я вопросительно взглянула в голубые святозаровы очи. Тот потупился и еще больше покраснел. Понятно, все дело в вашей, Дарья Ивановна, неземной красе.

– И вы точно так же спали все это время?

– Ну, некоторым образом… – красавец бормотал очень тихо, я даже подалась всем телом вперед, чтоб его расслышать.

– Значит так, девка, – взяла диалог в свои руки Маша. – Во-первых, всех фейри, которых ты сюда притащила, обратно отправь, иначе…

– Стоп, – я скрестила руки на груди, демонстрируя окружающим свою непоколебимость. – Ты не выполнила свою часть нашей договоренности, это во-первых. Во-вторых, что ты имеешь в виду, говоря – «сюда»? В твое место силы? В наш мир?

– Ну разумеется, я имею в виду наш мир, – женщина смотрела на меня, склонив голову к плечу. – Не место им здесь, инородцам, пусть уходят.

– Ты вообще представляешь, сколько этих самых «инородцев» теперь здесь живет? Не десятки и даже не сотни.

– Пусть уходят все, иначе…

– Что «иначе»? Ты всех их до смерти заплюешь?

Маша широко замахнулась, собираясь отвесить мне плюху, я привстала, чтоб парировать удар и сразу затем, ухватив соперницу за запястье, вывернуть ей руку.

– Ма-ама! – неожиданно тоненьким голосом вступил Святозар. – С плеча-то не руби!

Я поднялась на ноги:

– А знаете что, я просто ухожу! Диалог тут со мной вести не намерены, а намерены угрожать! Нет, такое общение просто неприемлемо!

Я блефовала. Ну сами посудите, куда я сейчас пойду? Вполне вероятно, что вся наша бестолковая беседа протекает в моем воспаленном мозгу, а тело умницы, красавицы (далее по списку) Дарьи Кузнецовой пускает слюни на мерзлой земле пустыря. И к тому же эта странная парочка – первые встреченные мною местные… феи? Нет, этот термин тут не подходит, скорее – исконные существа. Опять же лягушка упоминала какого-то Навьего бога… Что-то я об этом слышала. Велесова книга! Точно! Явь, Навь и Правь – три стороны бытия. Только вот на университетских лекциях не говорили, что Велесова книга – всего лишь подделка, а из аутентичных источников мы можем узнать только о Нави…

Короче, мне нужна была беседа. Хорошая, неспешная. Куда они ушли, мои «исконники»?

Я улыбнулась. Новое словечко мне понравилось. Но если меня никто не попытается сейчас остановить…

– Даша, подожди! – Мария ухватила меня под локоток.

Я остановилась, но вырываться не стала.

– Прости меня, дуру неразумную, – покаялась собеседница. – Не с того я с тобою начала.

– Тогда предлагаю забыть все, что было, и начать с чистого листа. Ты сможешь помочь мне обратиться?

– Сейчас не смогу, – глаза у Маши были зеленые, как озерная тина. – Но уверена, что, если ты та самая Сирин, оно у тебя само как-нибудь получится.

Я почти не расстроилась.

– Мы же со Святиком и не знаем теперь ничего. Заснули, проснулись, а тут такие перемены.

Упомянутому Святику ласкательное прозвище не понравилось – он скривился, будто хлебнул уксуса.

– Но кто такие фейри вы все равно знаете?

– Так они всегда были, не здесь, где-то в своем мире. Дурацкая заполошная раса – не понос так золотуха, то воюют, то новые миры разыскивают.

– А теперь что делать будете? Вы со Святиком?

Святозара вообще перекосило, но он галантно поклонился:

– Будем тебя о заступничестве просить, девица красная. Ма-ам, на пару слов…

Маша пожала круглыми плечиками и отошла к сынуле. Я терпеливо ждала, пока они нашушукаются.