Крутой сюжет 1995, № 4 - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 11

Дружили они лет тридцать, с детсадовской поры. И в школе за одной партой сидели, а поскольку жили дверь в дверь, то и дома почти не разлучались. Объединяло их многое, но особую роль сыграло увлечение каратэ. Когда-то, в раннем детстве, Серега откопал в семейном архиве изданный еще до революции самоучитель джиу-джитсу. Открытием немедленно поделился с Сашкой, предложившим освоить пару-тройку приемов. Кое-что получилось, и Сашка с Серегой в полгода завоевали среди окрестной шпаны славу мастеров рукопашного боя. Сашку теперь звали не иначе, как Зубом, по фамилии, а Сергей почему-то окрестил себя Сэтом. Почему Сэт, он и сам не мог объяснить, но детские прозвища прилипли к друзьям навсегда. Среди районных малолетних драчунов Сэту и Зубу соперников уже не находилось, начались спарринги в более старшей возрастной категории. Однажды Сэт уделал в тяжком бою пятнадцатилетнего верзилу-боксера из соседнего подъезда, чему папа десятилетнего самородка-рукопашника, подполковник КГБ, очень удивился. Но, выслушав гневные тирады матери потерпевшего, принял меры.

Поступил он достаточно мудро, вместо сурового запрета применять в уличных боях японские хитрости, договорился с динамовским тренером, пытавшимся внедрить в гебешном спортклубе, кроме самбо, восточные боевые искусства. На первую же тренировку Сэт прихватил с собой Зуба, и пацанята с радостью принялись стравливать пар под наблюдением специалиста. Собственно, о каратэ и сам тренер имел весьма смутное представление, экзотические виды борьбы осваивал по переводным самиздатовским пособиям, потому и двигался вместе с учениками извилистым путем проб и ошибок, недостаток информации компенсируя природным талантом бойца. Но результатов кой-каких достиг.

К совершеннолетию Серега с Сашкой сами запросто могли бы преподавать костоломные премудрости новичкам, хотя школой их навыки назвать было нельзя. Наблатыкались всему понемногу, смесь стилей и систем самозащиты — по сути, то же самбо, только в кимоно.

Кто-то из одноклубников-гебешников растрепал Сереге о существовании закрытого для непосвященных спецфакультета Рязанского училища ВДВ, настоящей школе профессиональных убийц. Сашку такая романтика не привлекала, человек он был по натуре миролюбивый и всей душой противился любому проявлению дисциплины — исключением являлся только спорт, — Серега же, воспитанный папой-чекистом, наоборот, тянулся к армейскому строю. В конце концов один стал курсантом этого самого спецфакультета, другой — студентом экономического вуза. Сашкин отец, всю жизнь корпевший над бухгалтерскими книгами, как-то ухитрился направить сына по своим стопам. К тому же, при нархозе существовала секция каратэ, и Зуба привлекала возможность продолжать тренировки. Грузин-сэнсей, всем и каждому кричавший о собственном черном поясе, единожды поработав с новичком в полный контакт, отозвал того в сторонку и посоветовал заниматься самостоятельно, по индивидуальному плану. Правда, плана никакого не предложил.

Спустя три года Зуб впервые попробовал тюремной баланды. Конфликт, возникший на институтском вечере отдыха из-за первой красавицы факультета, выплеснулся в грандиозную потасовку, Сашке пришлось воевать с тремя соперниками разом. Для тех вечер отдыха растянулся на долгий академический отпуск по состоянию здоровья, а лишивший их этого здоровья Зуб получил свой первый трешник.

Сэт в ту пору осваивал специальность разведчика-диверсанта, в Минск наезжал только в отпускные месяцы, и о случившейся с другом беде узнал лишь после суда, из письма матери.

Друзья не встречались лет пять. Сашка успел, после года отсидки, выскочить по амнистии, с полгода поболтаться по городу и угореть по новой за мелкое мошенничество. Дали три с половиной года и, отбарабанив срок от звонка до звонка, он вновь окунулся в застойную жизнь белорусской столицы.

Сергей к тому времени получил лейтенантские погоны, какое-то время покомандовал взводом в учебном центре армейского спецназа в Печорах, добровольно поперся в Афганистан, где заработал орден, два ранения и контузию. Вернее, орден дали, когда с почетом увольняли из армии, поскольку в результате вышеупомянутых увечий к службе в спецназе Сэта признали непригодным. Тянуть лямку до пенсии в других родах войск он отказался наотрез, повесил в шкаф китель с погонами старшего лейтенанта и пристроился инженером в одну хитрую шарашку, выпускавшую точные приборы для нужд мясо-молочной промышленности. Благо, кроме специальности шпиона, в училище позволяли освоить десяток прикладных наук.

Освободившийся примерно в то же время Зуб с другом столкнулся случайно. Старики его давно переехали в другой район, связи с бывшими соседями не поддерживали, и Сашка здорово удивился, опознав в прихрамывавшем навстречу парне с ранней сединой на висках старого приятеля. Он-то полагал, что Сэт продолжает пускать под откос душманских верблюдов и геройски расстреливать в затылок пленных американских военспецов.

Встретившись, друзья не расставались почти год. Предприимчивый Зуб оборудовал в заброшенном подвале полуподпольный спортклуб, где под видом самбо преподавал малолетним хулиганам некую смесь восточных стилей борьбы. Небезвозмездно, а за весьма солидную плату, о чем ученикам рекомендовалось помалкивать. Официально клуб возглавлял Сергей. Потряс где надо наградной книжкой, пообещал воспитать из шпаны достойную смену старшему поколению, райком комсомола и разрешил. Хотя Сэт ни на йоту не покривил душой и, с подачи Зуба, выпестовал истинных наследников большевистской шайки головорезов, власти спохватились, и клуб прикрыли. Сергея спасли ордена, ранения и подвалившая амнистия, а весь прикуп пошел на Сашку. Обвинили того, правда, в мошенничестве и вымогательстве, а не организации под эгидой ВЛКСМ бандитской группировки, состряпали дельце, сплошь шитое белыми нитками, и определили на три года в колонию строгого режима.

Освободился он в самом конце восьмидесятых. Не забывавший о друге Сэт к тому времени организовал кооператив «Левша» и, сколотив бригаду мастеров из спившихся талантливых электронщиков, вовсю ремонтировал фирменную бытовую аппаратуру. Зуб быстро освоился и затеял под прикрытием «Левши» производство якобы фирменных голосовых систем «Маршалл», в которых фирменной была разве что витиеватая надпись на колонках. Первую партию аппаратов удачно сплавили в Узбекистан, подтянули кавказских лабухов, но бес попутал, и одну голосовую Сашка всуропил землякам. Подделка обнаружилась, в придачу один из потерпевших покупателей оказался сыном крупного эмведешного чина и, загрузив всю вину на себя, Зуб поехал обживать кельи Глубокского монастыря. Суд признал его особо опасным рецидивистом со всеми вытекающими из этого последствиями. Не помогли ни деньги, ни связи, точнее, помогли, но не совсем. Сашке дали всего четыре года, хотя могли навернуть и все десять, а звание особо опасного рецидивиста прилепили исключительно в рамках закона, как осужденному по аналогичным статьям более двух раз.

Сергей отделался частным определением суда и внушительным штрафом. Кооператив прикрыли, но бывший председатель особо не бедствовал. И страдальцу Зубу помогал, чем только мог. Оставив мораль строителя коммунизма в грохочущем ущелье у перевала Саланг, Сэт тогда еще твердо уверовал — если и стоит за что-то отдавать силы и жизнь, то только за свое персональное счастье. Интересы общества, одурманенного несостоятельными идеями, с его представлением о нормальной жизни как-то не состыковывались, зато философия Зуба, утверждавшего, что личное благо каждого и есть основа всеобщего благополучия, устроила Сэта полностью. Он, как и Сашка, даже семью создавать не спешил, рассудив, что плодить нищих в полунищей стране грешно, сперва надо твердо встать на ноги, а уж потом сажать на плечи счастливое потомство.

В последнее время Сергей промышлял охраной и сопровождением грузов. Иногда вышибал по просьбе мелких бизнесменов долги у таких же проходимцев, как и сами кредиторы. Время от времени сопровождал солидных деловых людей в поездках в качестве телохранителя.