Планета FREEkoв. Зарождение (СИ) - Горина Юлия - Страница 10

Да, конечно, сейчас общественность гораздо больше интересует заказчик, а не исполнитель. Но лично для меня они абсолютно равноценны. Ужасная правда заключается в том, что мы вряд ли сможем найти их обоих. Потому что и наш исполнитель, и заказчик спрятались в тени «Shade»! Зовите меня параноиком, но я склонен считать, что все пользователи «Shade» в чем-то нарушают закон, потому что честному человеку незачем прятаться по углам — ему нечего скрывать!»

Мелодичный звук дверного звонка отвлек Гиленсона от просмотра трансляции. Он поспешно схлопнул видео одним жестом руки и поспешил к доставщику, чтобы забрать свою порцию яичницы с помидорами и фаршированные блинчики, которые привозили по вторникам. Сунув их в холодильник, не распаковывая, Александр Моисеевич отправился к дочери.

Высокие серые стены учреждения были напичканы камерами слежения, но так деликатно, что большинство случайных прохожих никогда не подумали бы, что это белое здание с раскинутыми в стороны крыльями зимнего сада — не какая-то обычная больница узкого профиля. Разве что отсутствие опознавательной таблички у входа могло бы натолкнуть на какие-то тревожные мысли, но кто всматривается в такие здания?

Конечно, учреждение обладало официальным статусом, регистрационным номером и, чисто теоретически, о его существовании могли узнать все, кто задался бы такой целью. Информация не являлась закрытой, просто она не выпячивалась без острой необходимости. Слушать о достижениях генной инженерии любят все. Размышлять о ее неудачах уже давно перестало быть трендом.

Гиленсон постучал в закрытое окошко контрольно-пропускного пункта, и через несколько минут жалюзи сдвинулись в сторону, а в окне появилась голова дежурного.

— Доброе утро, чем могу помочь? — спросил он, изо всех сил стараясь выглядеть доброжелательным.

— У меня сегодня посещение отделения Б. Вам должны были прислать пропуск на имя Гиленсона Александра Моисеевича.

Дежурный кивнул, открыл окошко и протянул посетителю квадратный сканер.

— Пожалуйста, прижмите...

Гиленсон знал, что делать, и без его инструкций. Он приложил к светящейся поверхности сканера большой палец, и дежурный на мгновение замер, отыскивая в своем почтовом ящике соответствующий пропуск.

Наконец он еще раз кивнул.

— Все в порядке, проходите в досмотровую.

Двери щелкнули и раздвинулись, впуская посетителя внутрь, и тут же снова закрылись. Прямо перед Гиленсоном стояла кабина досмотра. Он вошел в нее и замер, чтобы сканеры могли как следует изучить содержимое как розовой коробки, так и его карманов и даже кишечника.

— Готово, Александр Моисеевич, проходите, — сказал наконец дежурный, открывая турникет.

— Спасибо.

Гиленсон раскачивающейся походкой направился в клинику, а вслед ему из каморки дежурного выглянула оперенная красными дерзкими прядями юношеская голова.

— А это кто? Какой-то проверяющий? — ломким фальцетом спросил молодой человек, обернувшись к дежурному.

— Спрячься, придурок, — прошипел тот. — Сейчас увидит кто-нибудь...

Голова послушно нырнула ниже уровня окна.

— И все же, кто это?

— Папаша одной из пациенток.

— Серьезно? — жеманно прижав тонкие ладошки к щекам, воскликнул юноша. — Это же очень, очень интересно! Я даже не знал, что ваших клиентов навещают родственники. Просто отлично, такая деталь сделает репортаж еще более живым!

— Обычно никого из них не посещают, — мрачно констатировал дежурный. — Этот дядька — уникальный тип, его все у нас знают. Он приходит каждую неделю, в субботу. Один раз пропал на три месяца — мы уж решили: помер. Оказалось, лежал в больнице после инсульта.

— Котик, я должен с ним поговорить! — взволнованно проговорил юноша.

— Да пожалуйста, только по-умному и мимо меня. Если узнают, что я делюсь с блогерами внутренней информацией, меня отсюда вышвырнут, и ты сам будешь зарабатывать на рекламу.

— Не волнуйся, — улыбнулся молодой человек, погладив дежурному выпуклые ягодицы. — я же не враг тебе. Выпусти меня на улицу, я его там покараулю?

— Дурацкую ты тему выбрал для репортажа, — недовольно проворчал дежурный. — Такими темпами мне придется вторую работу искать, чтобы твой блог не укатился из топовой сотки в топовый тысячник...

— Папа, папа! — радостно кричала Ждана, хлопая в ладоши. — Кука! Кука, патье! — лопотала она.

Гиленсон улыбался.

— Тебе нравится, детка?

Ждана не поняла вопроса. Она выхватила розовую коробку и поковыляла на середину комнаты, чтобы усесться поудобней на коврик и распотрошить подарок.

Трехлетний ребенок в теле пятнадцатилетней девушки.

— Тебе помочь? — спросил Гиленсон, присаживаясь на корточки.

— Ам`a! — обиженно ответила Ждана.

— Ты сама?

— Та!

— Хорошо.

Александр Моисеевич с любовью всматривался в ее хорошенькое личико, на котором светилась неподдельная радость. Внешность — это единственное, что удалось генным кудесникам сделать в полном соответствии с требованиями матери. Коротко остриженные каштановые кудряшки обрамляли идеальный овал лица, яркие брови вразлет, неестественно огромные оленьи глаза с виноградно-зеленой радужкой, аристократичный излом губ.

Он поднялся и обернулся к врачу.

— Иван Игнатьевич, я очень признателен вам за оформление пропуска. Я только вчера сообразил, что опоздал подать заявку — совсем закрутился на службе.

Седоволосый доктор с роскошной окладистой бородой понимающе кивнул.

— Не стоит благодарности. Я так и подумал, что у вас рабочие сложности — такие вещи творятся...

Гиленсон устало отмахнулся.

— Ох, давайте не будем об этом. Вчера отдел лихорадило почти до утра.

— Я понимаю.

Гиленсон наблюдал, как Ждана обнимается с огромной куклой в пышном свадебном наряде и разговаривает от ее лица на своем лепечущем языке.

— Вы сейчас в зимний сад? — спросил доктор.

— Нет, прогулку оставим до субботы. Мне нужно на службу. Прощаться с ней не буду, а то она расплачется...

Доктор вздохнул, отвел глаза в сторону.

— Хорошо, я понимаю... И еще... Я, конечно, не имею права вам это рассказывать, но не могу промолчать, поскольку слишком симпатизирую вам. Ваша бывшая супруга опять подала прошение о применении к Ждане экспериментального метода лечения...

Гиленсон онемел. Вскинув брови, он тяжело и шумно выдохнул, устало прижав ладонь ко лбу.

— Сколько же можно... Иногда мне кажется, что остановить эту женщину можно только задушив, — проговорил он наконец.

Иван Игнатьевич хмыкнул.

— Будем считать, я этого не слышал...

— Спасибо за предупреждение. Теперь у нас с адвокатом будет возможность подготовиться к суду как следует.

— Не за что. И удачи вам.

Пожав руку доктору, Александр Моисеевич направился к выходу.

Молодой блогер выскочил на Гиленсона из-за угла, как будто хотел его ограбить.

— Доброе утро! Меня зовут Янис, я — ведущий блога «Рвем обои». Пожалуйста, ответьте на пару вопросов!

Гиленсон смерил взглядом его затянутую в лиловый латекс фигуру и поморщился.

— Не интересно, — отмахнулся он от блогера.

— Время обновить интерьер мышления и сорвать старые обои! — торопливо выпалил Янис свой слоган для будущих зрителей, и, пытаясь Гиленсону преградить путь своей тощей грудью диетического цыпленка, продолжил:

— Вам не кажется, что пора обновить мнение общества о генетическом моделировании? Это правда, что здесь содержится ваша дочь, и вы ее навещаете? Она — генетический урод? Что с ней не так? В чем была ошибка врачей?

Янис задавал вопросы быстро, без запинки, тараторя, как ускоренный транслейтер. На вопросе об уроде Гиленсон остановился. Подняв на юношу тяжелый недобрый взгляд, он проговорил:

— Глядя на вас, меня начинает терзать вопрос, а с вами-то что не так? В чем была ошибка врачей в вашем случае?

Парень не обиделся.