Крутой сюжет 1995, № 02 - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 9

— Не спеши, — сказал человек.

Ручку двери подергали, затем в нее постучали.

— Открывайте! — крикнул кто-то снаружи.

Агапов встал, но Лужнов жестом остановил его.

— Я лучше сам открою, Александр Парфенович, — сказал он, беря автомат наизготовку. Он повернул ключ в замке, и в лицо ему ударил свет сразу трех фонарей.

— Вы кто? — спросил невидимый за ослепляющим светом человек.

Лужнов показал удостоверение.

— Здесь директор, — сказал он.

— Капитан Скляр, мы должны осмотреть помещение, — произнес человек.

Лужнов отступил в сторону, и в кабинете сразу стало светло. Вошедших было человек восемь, каждый из них пользовался фонарем, что обнадеживало, вселяло уверенность. Они осмотрели все три комнаты, извинились и вышли.

— Вам было бы лучше спуститься вниз, — сказал напоследок капитан.

— Нет, я лучше останусь здесь, — ответил Агапов. Он представил себе свой холодный кабинет в бункере ГО, с фанерным столом, жестким стулом и пружинной койкой, накрытой отсыревшим матрасом. Его передернуло. — Не вижу необходимости.

— Мы будем проверять каждые полчаса, — сказал капитан.

Лужнов проводил «цунамовцев» и запер за ними дверь.

Крыжина обнаружили лежащим на полу. Рядом валялся расстрелянный пистолет. Крыжин был жив, только оглушен. Тут же весь третий этаж силами пятидесяти человек буквально перевернули вверх дном, проверяя каждую щель, но неизвестный исчез, будто был призраком.

Крыжина осторожно перенесли вниз и поместили на кушетку в комнате отдыхающей смены. Рядом, пристегнутый к батарее наручниками, находился старший сержант Балаев. Его здорово помяли, пока приводили в стабильное состояние, и теперь он мрачно сидел, понимая, что все думают, будто у него съехала крыша. К Крыжину тут же подошел врач и взялся за левую руку. Пульс показался ему странным.

— Не понимаю, — удивленно сказал он.

Крыжин открыл глаза.

Крупнер передвинулся вправо по продольной балке и потянул на себя алюминиевую панель. Панель отошла, открыв путь вниз. Крупнер мягко спрыгнул в образовавшееся отверстие и огляделся. Никого. Потолочное перекрытие, предназначенное для тотальной вентиляции здания в случае утечки чего-либо опасного, отставало от потолка сантиметров на сорок. При некоторой сноровке там можно было активно передвигаться.

Крупнер скользнул вдоль стены и бесшумно спустился по лестнице. Второй этаж. Кабинет директора где-то рядом. Он чувствовал присутствие Агапова и горел желанием отомстить. Пусть-ка попробует на себе действие адского зелья. Пережидая шмон, Крупнер сделал себе инъекцию в полмиллилитра, повысив зрение, обоняние и слух. Правда, боль в левой руке, дважды задетой пулями, резко обострилась, но от нее можно было избавиться, что он и старался сделать. Неприятные ощущения выходили наружу, с каждым выдохом стекая с кончиков пальцев поврежденной руки густыми вязкими каплями негативной энергии. Наконец, боль ушла. Крупнер крался по коридору, вслушиваясь в отдаленный стук шагов. Спецназовцы спустились вниз, сосредоточившись на территории, в караульном помещении и штабе ГО, оставив на этаже парный патруль, но он в данный момент находился в дальнем крыле Центра.

Сознание, что Агапов где-то рядом, усилилось. Крупнер всмотрелся в дверь и различил табличку «Приемная». Административная система во всех ведомствах была одинакова, в учреждении подобного ранга роскошь иметь приемную с секретарем мог позволить себе только директор. Крупнер осторожно потянул на себя ручку. Дверь оказалась запертой, но за ней кто-то был. Кто-то и Агапов.

Тогда Крупнер постучал.

— Очень частый пульс, — сказал врач. Он был капитаном медслужбы, облаченным в белый халат. — Похоже, что его отравили.

— А, черт, — процедил Шламов. Он стоял рядом, засунув большие пальцы за ремень, и был очень раздражен. Какая-то сволочь методично выводит из строя его ребят. Двоих он убил. И это его бойцов, профессионалов! Шламов не мог поверить, что такой человек существует и к тому же остается неуловим. Но ему сказали, что такой человек есть. Вероятно, это специалист высокого класса. С таким будет нелегко справиться. Однако сделать это необходимо, потому что в противном случае могут и от должности отстранить. Хотя и за то, что уже сделано, его в Управлении хвалить не будут. Впрочем, его бойцы оцепили исследовательский Центр, они обыскивают этажи, они землю носом рыть будут, пока не найдут этого ублюдка. А когда ублюдок будет найден, Шламов лично расстреляет его.

— Похоже на нервно-паралитическое ОВ[6], — продолжал врач, — надо ему ввести антидот[7].

— Он отломил кончик ампулы и стал наполнять шприц.

Крыжин смотрел на них и слышал их мысли. Мысли его устрашали. На какое-то мгновение ему показалось, что он вернулся в детство, снова стал маленьким и беззащитным. Он не мог ничего сказать, не мог двинуться, чтобы не нарушить покой в голове. Обострившееся восприятие требовало покоя, но шприц нес смерть, он неотвратимо приближался. Крыжин смотрел на сверкающую иглу и из глаз его текли слезы.

— Стойте! — вдруг крикнул Балаев, рванувшись со своего лежака. Браслет звякнул, и его отбросило назад. — Вы его так убьете!

Врач и Шламов повернулись к нему.

— Почему? — спросил капитан.

— Ему нельзя вводить антидот, это его убьет.

— Откуда вы знаете?

— Я слышу его мысли.

— Еще один сумасшедший, — пробурчал Шламов. Врач недоуменно поглядывал на них обоих. — Делайте то, что считаете нужным.

Крыжин вздрогнул, когда в его вену вонзилась игла.

В дверь постучали. Лужнов включил подсветку и посмотрел на часы. С момента ухода патруля прошло двадцать пять минут, вероятно, это они, кому тут еще быть. Агапов, чей силуэт он с трудом различал прогуливающимся по кабинету, ускорил свое движение в сторону выхода.

— Александр Парфенович, — крикнул Лужнов.

— Да не надо, я сам открою. У нас все в порядке, — Агапов открыл дверь, ожидая увидеть свет фонаря, но за дверью было темно. И тут ему в плечо с маху ударил кулак. Агапов почувствовал укол, он дернулся, но его крепко держали.

— Это тебе от меня, — яростно выдохнул в лицо невидимый, — я Крупнер!

Агапова толкнули, и он тяжело упал на спину. Он еще ничего не понимал, ошеломленный внезапным нападением и напуганный страшной фамилией, которую произнес нападавший. Лужнов выскочил в приемную, опрокинув по дороге два стула и ударившись бедром об угол стола.

— Крупнер, — прошептал ошеломленный Агапов.

Лужнов подскочил к двери, запер ее на замок и стал помогать Агапову подняться.

— Что он вам сделал?

— Он ударил меня и, кажется, что-то вколол, — Агапов поморщился, падая, он ушиб себе спину.

— Я вызову Шламова, — Лужнов хотел подойти к телефонам, но вспомнил, что они не работают.

— Подождите, — Агапов склонился в своем кресле, держась за плечо. Из ранки вышло немного крови, к ней прилипла рубашка. — Кажется, я знаю, что он мне ввел.

Лужнов вскинул голову, ориентируясь скорее на звук, потому что на улице совсем стемнело.

— Это СС-91 и, похоже, его слишком много.

В свое время Агапов пользовался СС, корректируя себе зрение, но когда двое спецпациентов одновременно сошли с ума, прекратил эти попытки и больше к ним не возвращался. Теперь он стал прекрасно видеть даже в темноте. Агапов удивленно повернул головой, оглядывая кабинет. Учащенно билось сердце. Какую же дозу он ему ввел? Агапов стал вспоминать забытые ощущения внутренней силы, когда в дверь постучали. Очень громко. Лужнов вскочил, ничего не видя в темноте, лязгнул предохранителем и выпустил оглушительную очередь прямо в дверь. За дверью заорали. Кто-то громко упал. Лужнов выругался. Агапов чувствовал его страх перед наказанием за то, что убил не того. Внизу под ними все пришло в движение, много людей побежали по лестнице на этаж. Они гремели железом и тяжело дышали. Сердце колотилось все сильнее и сильнее, люди приближались, они казались Агапову огромными. Их было много.