Огонек. В поисках артефакта (СИ) - Полетаева Татьяна - Страница 9

Вокруг воцарилась тишина.

— Миа — маг? — недоуменно спросила Огонек, не понимая реакции всех остальных. Маги редкостью не были, хоть и встречались не сильно часто. — А почему вы так удивились?

— Всегда считалось, что магия гоблинам почти недоступна. — Ривер водил рукой над головой Миа, пока она не пришла в себя и не встала. Рассел поддержал ее за руку.

— Но ведь у них есть шаманы… вроде как. — Огонек наморщила лоб, вспоминая слышанные рассказы.

— Шаманы не маги. Они просто могут обращаться к своим богам, как наши жрецы. — Ривер кивнул каким-то своим мыслям и обратился к Миа. — Тебя учили магии?

Та отрицательно покачала головой, затем тихо и неуверенно произнесла:

— Я травница и целительница. Не маг.

Таллен, демонстративно стоящий чуть в стороне от остальных, тихо присвистнул и уставился на Миа во все глаза. Потом негромко произнес:

— Меня все больше интересует, почему гоблины решили избавиться от такого сокровища и чем это нам грозит. — Он окинул взглядом остальных. — Мне довелось общаться с гоблинами. Дар лекаря просыпается не часто, но ценится очень высоко. Ни одно племя добровольно не отпустит целителя.

— Миа не обязана отчитываться перед тобой. — Рассел скрестил руки на груди. — Это касается только меня и ее.

— Если в этом нет никакой угрозы, то почему бы и не рассказать? — Таллен прищурился, а его голос стал жестким.

Рассел явно был готов высказаться, но его остановила Миа. Сейчас гоблинша не отрывала взгляда от Таллена.

— Почему бы и не рассказать? — Она кивнула каким-то своим мыслям. — Я дьюри. Проклятая. Теперь мое племя свободно.

Все молчали. Миа опустила глаза, но продолжила:

— Когда-то наш народ сильно провинился перед одной из богинь. С тех пор каждое поколение рождаются дьюри. Пока такая, как я, не покину племя, в нем не будут рождаться дети. Если дьюри выходит замуж, проклятие переходит на ее мужа — у него никогда не будет потомков. Их изгоняют из племени и проклятие уходит… Пока не умрет дьюри и в одном из племен не родится новая.

— Как видишь, к нашей цели это никакого отношения не имеет. — Рассел приобнял Миа, потом посмотрел на Таллена:

— Женитьба одного из нас на Миа — такое было условие нашего освобождения. Ее брат предложил богатое приданное, и, поскольку меня все устраивало, я согласился. Доволен?

Таллен отвернулся, а Ривер покачал головой и тихо произнес:

— Нам нужно двигаться. Направление теперь известно, не будем терять время.

Они шли молча. Расстилающаяся под ногами пожухлая трава сливалась где-то у горизонта с небом, синева которого словно тоже выцвела от яркого солнца. Время от времени из травы взлетали в небо какие-то мелкие птицы. Огонек не знала их названия, а спрашивать почему-то не хотелось. Утренняя стычка оставила неприятный осадок.

Ближе ко второй половине дня впереди показались низкорослые кустарники и невысокие деревья. Подойдя еще ближе, Огонек увидела, что они растут вдоль странной дороги. Она была выложена тесаными белыми камнями, как улицы Верхнего города, но казалась совершенно новой, словно ни время, ни солнце, ни ветра не имели над ней власти. В промежутках между камнями не росла степная трава, на камнях не было пыли и грязи, а сами камни были прохладными, словно над ними и не светило полуденное солнце.

— Не верю глазам, дорога каори! — Ривер прикоснулся к камням и стал с энтузиазмом их рассматривать. Потом покрутил один из перстней и поводил рукой в воздухе. — И даже еще активная, ну надо же!

Все остальные уселись, наблюдая за его манипуляциями. Ривер увлеченно ходил туда сюда, время от времени постукивая по камням. Спустя некоторое время Таллен пожал плечами и объявил привал, видимо, сообразив, что в ближайшее время увлекшегося мага никуда идти не заставишь. Мия ловко расстелила тонкое полотно, на него разложила аккуратно нарезанные куски хлеба и вяленного мяса. Огонек залюбовалась ее быстрыми и точными движениями и тут же придвинулась ближе — аромат мяса защекотал ноздри и пробудил голод. Все, кроме Ривера, тоже присоединились к трапезе, жуя и одновременно наблюдая за магом. А устраиваемое им невольное представление становилось все интереснее.

Сначала он что-то рисовал в воздухе и за проведенными им фигурами начинал мерцать воздух. Потом он что-то чертил на самой дороге, оставляя черные следы, как от кусочка угля. Но стоило ему закончить, как написанное словно выцветало, дорога вновь становилась ослепительно белой, а маг начинал ругаться себе под нос.

— Я видел дороги каори в Ревиленде. — Таллен задумчиво жевал, не сводя взгляда с Ривера. — Не припомню таких эффектов. Это просто дороги, только начинающиеся посреди пустого пространства и так же заканчивающиеся, и, к тому же, неподвластные времени. Люди стали строить возле них города и поселки, через них проходят многие торговые тракты. Не было там никакой магии.

— Я ничего не знаю о каори. — Задумчиво произнес Рассел. — Только сказку.

— Сказку? — В голосе девочки было столько любопытства, что он не удержался и фыркнул. Таллен сердито посмотрел на него, но в его взгляде больше не было злости.

— Могу и я рассказать, — он улыбнулся девочке. — Говорят, наш мир существовал и до прихода богов. Не было в нем ни людей, ни нелюдей. Населяли наш мир каори. Они были очень могущественны и однажды сотворили большое зло. Настолько большое, что наш мир был обречен. Но пришли боги, и заставили каори уснуть навсегда. А чтобы сохранить нарушенное равновесие, боги привели в мир людей, гоблинов, троллей и всех остальных, оставив свои заветы каждому из племен. А от каори остались только эти дороги да сторожевые башни Приграничья. Ну, и некоторые артефакты.

— А их города разрушили? — Огонек, подавшись вперед, с горящими глазами слушала сказку. — Ведь дороги соединяли их города? Или у них не было городов?

— Кто знает? — Таллен пожал плечами.

— Я, конечно. — Ривер самодовольно потянулся к оставшейся еде. — Каори не выдумка и не сказка. Любой, кто интересовался ими, в этом уверен. К тому же от них остались некоторые книги и артефакты. Я полжизни изучал каори. Не могу поверить, что здесь, в этой глуши, могла сохранится одна из активных дорог.

Он окинул взглядом вопросительные лица спутников и пояснил.

— Дороги каори были одновременно и артефактами. Как и их книги. Только поэтому их и смогли попытаться расшифровать. Весьма условно, но некоторые данные магам стали доступны. Их магия стоилась на иных принципах, мы и десятой доли узнанного не в состоянии понять. Дороги каори защищали в пути и помогали передвигаться необычайно быстро. У каори были и города, но они, по-видимому, были полностью уничтожены, остались только дороги, когда-то соединявшие их.

— Быстро двигаться — это хорошо… — Рассел отвел взгляд от лица Ривера и принялся разглядывать дорогу. — И защита — тоже неплохо. Может, некоторое время будем двигаться по дороге?

— Почему бы и нет? — Ривер отряхнул руки, его глаза горели энтузиазмом. — Направление нас устраивает, возможно, я смогу в пути уделить время изучению этого удивительного места.

— Она скоро заканчивается. — Голос Миа был тих. — Где-то полня пути. К вечеру мы достигнем ее конца.

— И что там? — в голосе мага звучал настоящий азарт. Миа пожала плечами:

— Ничего. Степь.

— Возможно, если я изучу конец дороги…

Таллен демонстративно вздохнул, привлекая внимание остальных — видимо, ему уже доводилось иметь дело с исследовательским азартом Ривера.

— Думаю, идем до конца дороги. Если доходим к вечеру, то привал до утра. И время на исследования у тебя тоже до утра. Утром определяемся с направлением и идем дальше. Не забывай, у нас другая цель. Не каори.

Ривер в ответ только мечтательно прищурился и первым пошел вперед. Огонек погладила теплые камни и поспешила следом.

— Ты хочешь что-то спросить? — Понятливо улыбнулся Ривер, понаблюдав, как она старательно идет рядом.