Пятое действие - Быков Дмитрий - Страница 3
- Предыдущая
- 3/11
- Следующая
Изменить размер шрифта:
3
«Оставь меня с собой на пять минут…»
Оставь меня с собой на пять минут –
Вот тут,
Где шмель жужжит и старец рыбу удит,
Где пруд и сквер,
А не в какой-нибудь из адских сфер,
Где прочих собеседников не будет.
Оставь меня с собой на пять минут.
Сойдут
Потоки страхов, сетований, жалоб –
И ты услышишь истинную речь.
«Дать стечь» –
Молоховец сказала б.
У Петрушевской, помню, есть рассказ –
Как раз
О том, как одинокий паралитик
Встречает всех угрюмым «мать-мать-мать»,
И надо ждать,
Покуда жалкий гнев его не вытек.
Потом
Он мог бы поделиться опытом
Зажизненным, который в нем клокочет, –
Минут пятнадцать надо переждать.
Пусть пять.
Но ждать никто не хочет.
…Сначала, как всегда, смятенье чувств.
Я замечусь,
Как брошенная в комнате левретка.
Мне трудно вспомнить собственный язык.
Отвык.
Ты знаешь сам, как это стало редко.
Так первая пройдет. А на второй
Слетится рой
Воспоминаний стыдных и постылых.
Пока они бессмысленно язвят,
Придется ждать, чтоб тот же самый взгляд
Размыл их.
На третьей я смирю слепую дрожь.
Хорош.
В проем окна войдет истома лета.
Я медленно начну искать слова:
Сперва –
Все о себе. Но вытерпи и это.
И на четвертой я заговорю
К царю
Небесному, смотрящему с небес, но –
Ему не надо моего нытья.
Он больше знает о себе, чем я.
Неинтересно.
И вот тогда, на пятой, наконец –
Творец,
Отчаявшись услышать то, что надо, –
Получит то, зачем творил певца.
С его лица
Исчезнут скука и досада.
Блаженный лепет летнего листа.
Проста
Просодия – ни пыла, ни надрыва.
О чем – сказать не в силах, видит Бог.
Когда бы мог,
Мне б и пяти минут не надо было.
На пять минут с собой меня оставь.
Пусть явь
Расступится – не вечно же довлеть ей.
Побудь со мной. Мне будет что сказать.
Дай пять!
Но ты опять соскучишься на третьей.
«В полосе от возраста Тома Сойера…»
В полосе от возраста Тома Сойера
До вступленья в брак
Я успел заметить, что все устроено,
Но не понял – как.
Примеряя нишу Аники-воина
И сердясь на чернь,
Я отчасти понял, как все устроено,
Но не знал – зачем.
К тридцати годам на губах оскомина.
Разогнав гарем,
Я догнал, зачем это все устроено,
Но не понял – кем.
До чего обычна моя история!
Самому смешно.
Наконец я знаю, кем все устроено,
Но не знаю – что.
Чуть завижу то, что сочту структурою, –
Отвлечется взгляд
На зеленый берег, на тучу хмурую,
На Нескучный сад.
Оценить как должно науку чинную
И красу систем
Мне мешал зазор меж любой причиною –
И вот этим всем.
Да и что причина? В дошкольном детстве я,
Говоря честней,
Оценил чрезмерность любого следствия
По сравненью с ней.
Наплясавшись вдоволь, как в песне Коэна,
Перейдя черту,
Я не стану думать, как все устроено,
А припомню ту
Панораму, что ни к чему не сводится,
Но блестит, –
И она, как рыцарю Богородица,
Мне простит.
Мост
И все поют стихи Булата
На этом береге высоком…
На одном берегу Окуджаву поют
И любуются вешним закатом,
На другом берегу подзатыльник дают
И охотно ругаются матом.
На одном берегу сочиняют стихи,
По заоблачным высям витают, –
На другом берегу совершают грехи
И совсем ничего не читают.
На другом берегу зашибают деньгу
И бахвалятся друг перед другом,
И поют, и кричат, а на том берегу
Наблюдают с брезгливым испугом.
Я стою, упираясь руками в бока,
В берега упираясь ногами,
Я стою. Берега разделяет река,
Я как мост меж ее берегами.
Я как мост меж двумя берегами врагов
И не знаю труда окаянней.
Я считаю, что нет никаких берегов,
А один островок в океане.
Так стою, невозможное соединя,
И во мне несовместное слито,
Потому что с рожденья пугали меня
Неприязненным словом «элита»,
Потому что я с детства боялся всего,
Потому что мне сил не хватало,
Потому что на том берегу большинство,
А на этом отчаянно мало.
Первый берег всегда от второго вдали,
И, увы – это факт непреложный.
Первый берег корят за отрыв от земли –
Той, заречной, противоположной.
И когда меня вовсе уверили в том
(А теперь понимаю, что лгали) –
Я шагнул через реку убогим мостом
И застыл над ее берегами.
И все дальше и дальше мои берега,
И стоять мне недолго, пожалуй,
И во мне непредвиденно видят врага
Те, что пели со мной Окуджаву.
Одного я и вовсе понять не могу
И со страху в лице изменяюсь:
Что с презреньем глядят на чужом берегу,
Как шатаюсь я, как наклоняюсь,
Как руками машу, и сгибаюсь в дугу,
И держусь на последнем пределе, –
А когда я стоял на своем берегу,
Так почти с уваженьем глядели.
3
- Предыдущая
- 3/11
- Следующая
Перейти на страницу:
