Рожденный из Ада (СИ) - Беркут Кира - Страница 37

— А у меня есть варианты? — невеселая усмешка исказила губы Ирины. — У меня только один вопрос к вам: кем работает мой супруг, что для защиты моей семьи и меня самой применяются такие же меры безопасности, как для защиты государственной персоны?

— Ваш муж работает сотрудником органов государственной безопасности. Очень важным сотрудником, на которого могут воздействовать в любой момент. И в первую очередь это воздействие могут попытаться провести через давление с помощью семьи. К сожалению, очень часто получается так, что те, с кем мы боремся, не чураются никаких способов воздействия на нас и наших ключевых сотрудников. И семья в этом случае становится нашим главным уязвимым местом.

— Все так обтекаемо! — голос Ирины дрогнул. — Вы так и не скажете мне, почему меня охраняют так, словно я важная государственная персона! С какой только стати охраняют так именно меня и мою семью, Павел Семенович?

— С такой стати, что меня об этом просил сам Александр. Когда он узнал, что человек, с которым их пути однажды пересеклись, вновь на свободе, он обратился ко мне с просьбой сделать все возможное и невозможное, чтобы вас защитить. Что-то не так, Ирина Владимировна?

Самолет греческих авиалиний приземлился в аэропорту Пулково. Санкт-Петербург, в общем-то приветливый город, несмотря на свою капризную погоду, в этот раз встретил своих гостей неприятным мелким промозглым дождем и сильным ветром, нагонявшим в Неву высокие волны со стороны Финского залива. Дождь периодически превращался в снег, так и норовивший забраться куда-то поглубже — например, за пазуху. В Москве, отделенной несколькими сотнями километров, зима в это время уже решила окончательно вступить в свои права.

Высокий мужчина в куртке, подбитой мехом (слава Богу, хватило ума прикупить в Афинах, когда слушал прогноз погоды на Питер, куда ему надо было прилететь! А то выглядел бы сейчас полнейшим идиотом в своей матерчатой, в которой бегал там!) с полупустой спортивной сумкой на плече прошел абсолютно спокойно таможенный контроль и легкой походкой направился к выходу из терминала.

На стоянке перед терминалом свободных такси, любой из водителей которых с удовольствием согласился за небольшую и вполне умеренную сумму отвезти клиента в любую точку Питера — денек сегодня у таксистов выдался, мягко говоря, не важный — из всех прилетевших рейсов им удалось поработать по разу только каждому — сегодня был день правительственных бортов словно: одни «шишковозы» сегодня тут катались! Поэтому все они толпой готовы были броситься наперерез мужчине, вышедшему из стеклянных дверей терминала и остановившемуся на бетонном тротуаре. Однако мужчина внимательно огляделся по сторонам и двинулся к потрепанной «волге», припарковавшейся в отдалении от всей этой галдящей братии. За рулем машины сидел пожилой сухонький старичок, явно тут оказавшийся не от лучшей жизни.

— Отец, а где у нас тут недорогие гостиницы есть? — мужчина наклонился к водительскому окну.

— Да на окраинах где-то есть. А тебе куда надобно-то, сынок? — старичок явно был ошарашен, что кто-то на него обратил внимание.

— Туда, где спокойно, чтобы от суматохи отдохнуть, — улыбнулся мужчина, усаживаясь рядом с водителем.

Старичок был несказанно рад — это был его первый клиент за последнюю неделю. Хоть какая-то прибавка к пенсии, да получится!

Сколько раз уже этот словоохотливый пассажир, который сейчас вел активный разговор с таксистом, бывал тут? Он уже и забыл, какая поездка по счету его была. Но всякий раз, как он приезжал в этот красивый город, он удивлялся тому, какие отличается Питер от Москвы. Это отличие было во всем — начиная от цен на все, в том числе и на такси, и заканчивая самими горожанами — все они были добрые, улыбчивые, открытые.

И этот старичок, который был несказанно рад тому, что хоть один клиент ему сегодня достался, так стеснялся назвать цену за доставку от аэропорта до недорогой гостиницы неподалеку от метро. Пассажир положил на торпеду несколько крупных купюр, даже не задумавшись о том, сколько именно кладет. Но по московским расценкам этих денег должно было вполне хватить.

Старичок попытался было протестовать, но пассажир быстро покинул машину и скрылся за скрипучей дверью гостиничного холла.

Эта гостиница вообще представляла собой весьма неприглядное зрелище — обшарпанное здание, в котором преимущественно останавливались на ночлег дальнобойщики и челноки.

Входная дверь со страшным, словно из фильма ужасов, скрипом, распахнулась, зловеще лязгнув старыми пружинами, и тут же захлопнулась, поглотив своего позднего гостя в темном нутре. Правда, эта самая дверь попыталась еще совершить покушение на спину гостя, если бы он предусмотрительно не придержал ее рукой. Предусмотрительность эта объяснялась очень просто — клиентом он тут был постоянным, хотя и старался вида не подать.

Мужчина расстегнул куртку и подошел к стойке регистрации. Вместо ставших ему такими привычными в Греции милых девушек за стойкой, коей так высоко именовались два составленных вместе обшарпанных стола, добавленного к ним обшарпанного стула и покрывавшего все это «великолепие» бледно-зеленого больничного оттенка пластика, восседала дородная седовласая дама, которая, однако, великолепно знала свое дело, хоть и была здесь «новенькой». Дама взяла паспорт из рук постояльца, проворно перелистнула страницы и аккуратно внесла мелким убористым почерком данные нового клиента в регистрационный журнал. Возвращаясь, паспорт накрылся ключом с огромным брелоком в виде массивной деревянной груши с номером комнаты. Размеры брелока объяснялись тем, что постояльцы тут частенько останавливались забывчивые, а такая тяжесть карман оттягивала весьма неплохо.

— Надолго вы к нам, Андрей Евгеньевич? — поинтересовалась дама, разворачивая журнал регистрации к своему постояльцу.

— Да нет, денька на два всего, — улыбнулся мужчина, подбрасывая на руке ключ от номера. — Потом в Москву, а оттуда во Владивосток, — улыбка Андрея Евгеньевича Кирьянова, инженера-конструктора стрелковых систем вооружения из Рязани, была просто обворожительной. — Хотелось бы на подольше у вас тут остаться — очень уж мне нравится город ваш. Но только два дня дали на то, чтобы отдохнуть от Афин. А потом опять командировка.

— А вы еще и зарубежные командировки совершаете? — удивленно захлопала глазами регистраторша, ошарашенная такой неожиданной откровенностью своего нового постояльца. Он ей нравился — открытая улыбка, веселые глаза. Сразу видно — приличный такой мужчина. Не то, что все эти дальнобойщики, которые тут толпами ходят постоянно. Как нажрутся вечером, так и стоят на ушах до утра до самого! А потом в рейс! И как только их таких выпускают на дороги? Эх, отдать бы за вот этого красавца свою дочь непутевую! Да только станет ли он с ней жить, этот весьма благополучный инженер из Рязани? Да хоть из самой Караганды! Зато вон какой приличный и вежливый!

Андрей Евгеньевич поблагодарил регистраторшу, подхватил сумку и бегом поднялся к себе в номер, демонстрируя свою великолепную спортивную форму. Не успел он снять куртку, как в дверь осторожно поскреблись — уборщица, выполнявшая одновременно функции горничной, принесла смену постельного белья, аккуратно, стопкой, уложила его на кровать и, тихо извинившись, ретировалась настолько бесшумно, что ее можно было даже не заметить.

Мужчина усмехнулся, взял свою сумку, расстегнул ее, вытряхнул оттуда теплый свитер и новую пару брюк. Он быстро переоделся, накинул на плечи куртку, положил в карман пачку сигарет и покинул номер, предварительно убрав сумку во встроенный стенной шкаф. В том, что в этой гостинице никто не будет шарить по его вещам, он уверен не был. Но ничего ценного в сумке не было, а все документы он оставил в кармане куртки. Так что ничем поживиться никому не удалось бы.

Приветливо улыбнувшись регистраторше, Андрей Евгеньевич Кирьянов быстрым шагом вышел из гостиницы и улыбнулся мысленно — тот старичок-таксист еще не успел уехать и ковырялся под капотом своей «волги». Он не сомневался, что этот таксист его точно отвезет туда, куда надо, не задавая лишних вопросов.