Рожденный из Ада (СИ) - Беркут Кира - Страница 12

Интересно, насколько Светлана задержится в этом поселке с семьей? Вроде бы ее родители решили провести там неделю. Вот вопрос, выдержит ли столичная штучка вдали от модных клубов и дорогих магазинов семь дней? Или примчится сюда, как только родители отвернутся от нее, чтобы шашлыки пожарить на углях?

Что ее так изменило? Она же до свадьбы была такой милой, доброй, открытой. А после? Ее словно подменили… Крикливая стервозная баба, которая ничего по дому не делала, а только и делала, что орала, как оглашенная, с утра до вечера, если ее что-то не устраивало! Если ей не нравилась семейная жизнь, то почему она не разведется с ним? Ведь не он ее замуж-то звал! Ему хорошо и холостяком жилось! Это она настояла на том, чтобы они расписались! Слава Богу, что они вместе тогда смогли отказаться от пышной свадьбы с кучей друзей и родственников семьи, как этого хотели родители Светланы. В результате обошлись самыми близкими родственниками и друзьями и небольшим, но уютным кафе в центре Москвы, которое смог снять тесть, используя свои связи в среде бизнеса.

Да, Федотов хорошо помнил, как Светлана до свадьбы пела, что влюбилась в него до беспамятства, что жить без него не может! Ну вот и пусть терпит все тяготы жизни, не жалуясь на обстоятельства. И пусть даже не пытается козырнуть тем, что она — дочка известного профессора. В данный момент она — жена старшего лейтенанта патрульно-постовой службы Владимира Федотова.

А на ее отца ему, честно говоря, плевать давно с высокой колокольни!

Был раньше у них момент, когда они постоянно спорили. Но Владимир быстро поставил этого книжного червя на место, объяснив, что не все так хорошо знает профессор в этой жизни, хоть и много на своем веку повидал.

Они в тот вечер неслабо поспорили, когда тесть увидал, что Федотов пришел слегка навеселе домой, чего никогда себе не позволял раньше. А родственнички как раз дома в гостях сидели.

Тесть тогда попытался Федотова за грудки потрясти, чтобы выбить признание, по какому поводу напиться тот посмел. Но под тяжелым взглядом руки опустил и спокойно уже спросил, не из-за дочери ли его это все произошло?

В голосе профессора столько сострадания было, что в тот вечер Федотов решил все рассказать тестю. С тех пор они стали лучшими друзьями, и если в их семье какие-то споры происходили, и Марина бежала жаловаться матери, то властной рукой отца трубка вешалась, и все скандалы супруги решали и разруливали сами.

Иногда споры все-таки возникали, но профессор тут же, обычно, успокаивался со словами «Что я тебя учить буду? Я не отец тебе! Лучше своей дочуре уму-разуму ремнем добавлю!». И уходил воспитывать дочь, отчего та сразу же становилась шелковой. И правильно делал, что воспитывал! Разве это нормально, чтобы мужик после работы еще и еду дома готовил, а жена в это время по всяким кабакам шляется?

До дома оставалось несколько десятков метров, но вдруг захотелось смертельно курить. Дома сигарет целый блок. Но до него еще идти. А в ближайшем переходе, возле которого Федотов сейчас стоял, есть сигаретный лоток. Так почему бы туда не спуститься?

Но терпеть не хотелось. Словно сейчас судьба готовила ему какой-то очередной подарок, без которого просто не могла обойтись.

Мужчина спустился в переход и сразу попал в поток человеческих тел — в самый час-пик тут всегда было настолько многолюдно, что толпа могла подхватить, закрутить и понести тебя против твоей воли в ту сторону, в какую надо было ей самой.

Да, судьба — штука очень интересная. Она как-будто на самом деле сейчас высматривала Владимира, держа за руку приготовленную для него встречу. Вот только дождаться надо, пока он успокоится от раскуренной сигареты. И тогда можно его оглушить будет снова.

Мужчина уже поднимался по лестнице наверх, раскурив сигарету и немного успокоив свои душевные метания, торопясь покинуть пропахший человеческими испражнениями, коих тут хватало, особенно в ночное время, коридор тел и стенаний, когда сзади услышал свое имя. Его кто-то окликнул. А может, ему и показалось, что окликнул. А потом, видя, что он не реагирует, все тот же кто-то настоятельно подергал его за рукав.

— Володенька, а что же ты на своих одноклассников внимания-то не обращаешь никакого? — поинтересовался высокий детина с трехдневной щетиной на лице в китайской кожанке и вязанной шапочке, прикрывавшей бритый череп.

— А что, я должен на всякий сброд после своей работы еще и внимание обращать, когда глаза и так уже не смотрят на таких, как вы, уродов? — поинтересовался Федотов, устало вздыхая. Да, одной сигаретой ему не обойтись. В их классе был один такой кадр. Когда они еще учились вместе, он сразу подбился к стайке отмороженных старшеклассников и стал ходить, задрав нос и оскорблять всех, кого ни попадя. А потом, когда все мальчишки из их потока пошли в армию, решил от нее откосить, найдя у себя какое-то там заболевание.

— А где же твой дружок закадычный, Матюшенька Федоров? — морда одноклассника, которого Владимир даже вспоминать не хотел, нагло улыбалась, прося хорошего кулака в нос.

— В сырой земле закопанным лежит, когда пытался таких уродов, как ты, на свете белом жить спокойно оставить, чтобы вас всякое поганье черное не перерезало ночью, если бы в ваши дома пришло, — глаза Владимира жестко сверкнули, а руки сами в кулаки сжались — эта наглая морда еще и имеет право так про его лучшего друга говорить?

— Ой, герой нашелся! — воскликнул детина, явно довольствуясь своим мнимым преимуществом. — А может, и ты там был?

— Я, в отличие от тебя, от армии не бегал! — Владимир развернулся и стал медленно подниматься по ступенькам, все еще ожидая нападения со спины.

Но одноклассничек не стал рисковать и созывать своих шестерок — а вдруг Федотов не врет, и на самом деле там побывал? Да еще и в спецназе служил? Если так, то им не поздоровится тогда явно!

Федотов вышел из перехода, выкинул сигарету и закурил новую. А в голове опять появилась навязчивая идея о том, что Матвей жив. Вот только как его теперь найти?

Автобус остановился на площади перед небольшим вокзалом, устало скрипнув в последний раз, словно прося, чтобы его наконец, отправили на покой, подняв вокруг себя огромные клубы пыли, как будто в знак подтверждения всех догадок, что ему пора на пенсию.

А полковник-то оказался прав! Городок действительно крохотный по размерам! Не успел он сойти со ступенек автобуса, хотя был не единственным пассажиром, а на него уже глазеют местные аборигены! При том, что их не видно в принципе — все попрятались от палящего зноя.

Солнце, стоявшее почти в зените, казалось, поставило себе задачу расплавить весь город полностью, чтобы никто из приезжих не думал о том, что им тут будет — как в раю.

Время подбиралось к полудню, и жар в расплавленном воздухе чувствовался все сильнее. На улице не было даже ни одной бродячей собаки — каждая живая тварь попыталась спрятаться от этого пожара куда-нибудь в прохладную тень какого-нибудь строения. Камни на площади раскалились настолько, что, казалось, подошвы обуви сейчас просто расплавятся и останутся прямо тут, на мостовой. А дальше идти придется босиком, зарабатывая ожоги на свои ступни.

Даже камни, из которых вокруг площади были сложены все здания, казалось, готовы были расплавиться в любой момент. Просто их что-то останавливало от такого решения. Вот только что?

Похоже было, что такая погода здесь привычна, поэтому все приехавшие — человек десять еще, постарались как можно быстрее укрыться кто где, чтобы спрятаться от палящего зноя.

Мужчина, облаченный в белые тонкие брюки, такую же рубашку и тонкую светлую куртку, перекинул из одной руки в другую тяжелую сумку и направился прямиком в сторону спрятавшейся в зарослях винограда небольшой кофейни, в которой, должно быть, было хоть немногим прохладнее, чем на улице.

Солнце решило сразу начать атаку со всех флангов и с каждой минутой нахождения на открытом воздухе начинало жарить все сильнее.