Новая история Колобка, или Как я добегалась (СИ) - Ясная Яна - Страница 18

Мне кажется, я вылетела из машины еще до того, как она затормозила, стрелой по ступенькам, сквозь коридор, и еще одна лестница, и вот я уже нависаю над столом дежурного ангелом мщения.

— Звенская… Аделаида… где?

Медсестра вскидывает на меня удивленные глаза.

— Да вот только что в палату привезли…

Я истинно овладела искусством телепортации, потому что шагов до палаты я вообще не помню.

— О, Ленка! — обрадовалась мне Адка, помахав телефоном. — А я как раз тебе перезванивать собиралась! Погоди, а ты чего тут делаешь в такое время-то?

Я пересекла разделяющие нас несколько шагов и порывисто сгребла дуреху в объятия, уже понимая, что ерунда, обошлось, все хорошо.

— Ты чего, Лен? — тихонечко повторила Ада, поглаживая меня по спине. — Ты извини, что я не отвечала, просто снимки были размытые какие-то и Николай Николаич решил переделать, я на рентгене была, а там очередь, и телефон в палате остался… все хорошо.

Все хорошо.

Ледяные клещи, сжавшие сердце, разжимались медленно и неохотно.

— Ле-е-ен, — медленно протянул мой сегодняшний личный стилист (седина — это последнее время очень модно!), и я каким-то образом поняла, что это она уже не мне. Вернее, не совсем мне.

Я вскинула голову, проследила за Адкиным взглядом и уперлась в дверной проем, в котором нарисовался никто иной как Мирослав, что ж ты не провалился в сугроб где-нибудь, Радомилович.

— Хотел убедиться, что все в порядке, — пояснил он и сверкнул голливудской улыбкой.

Мне очень хотелось втянуть голову в плечи и зажмуриться. Теперь, когда выяснилось, что никто не умирает и даже не собирался, а моя паника — результат дурацкого недоразумения, я очень пожалела, что села в эту машину. Надо было перезвонить еще раз в больницу все же, вытрясти детали, работать себе спокойненько, а ты, клуша-наседка…

— Мирослав Радомилович любезно подбросил меня до больницы, — заявила я самым светским из всех возможных тонов.

Адка пялилась на мужчину так, что мне хотелось стукнуть ее по голове. Что я бы непременно сделала, не будь она уже стукнутая! Дырку в нем просверлишь, козища!

— Аделаида, — скопировав мою интонацию произнесла девчонка и протянула руку. — Это город, в Австралии.

— Азор, — кивнул Мир и пожал протянутую узкую ладонь. — Тоже город, в Израиле.

Экая я с ними стану географически продвинутая!

Теперь мне хотелось схватить обоих за шкирки и растащить в разные углы.

Хм, а вообще мне часто говорят, что надо больше думать о себе! Потакать своим желаниям! Счастливая мама — счастливые (живые по крайней мере) дети, все такое. Так что по углам, цуцыки и чтоб мне тут ни-ни переглядываться!

— Мирослав Радомилович, я вам крайне признательна за помощь. Не смею больше вас задерживать.

— Мне не сложно подождать.

— Я все равно не вернусь в “Тишину”, уже поздно, туда-сюда мотаться смысла нет. Возьму такси завтра утром.

Мир наградил меня долгим испытывающим взглядом, я в ответ, не удержавшись от соблазна, картинно похлопала ресницами — мол, дева в беде признательна несказанно, но рыцарь совершил свой подвиг, рыцарь может уходить.

Идиотская, идиотская была идея сесть в машину…

— Поправляйтесь, — оставив попытки заглянуть мне в душу и отыскать там совесть (ха!), Мирослав перевел взгляд на Аду. — Желаю скорейшего выздоровления.

И только за ним закрылась дверь палаты…

— Лена!!!!!! — Адка каким-то образом умудрилась совместить громкий фальцет и тихий шепот, и мерзкий звук ввинтился в уши, как сверло дантиста.

— Что Лена?! Что Лена? — я так не умела, у меня получилось только шипение. — Нравится тебе? Когда от тебя скрывают что-то для твоего же спокойствия? Нравится, да? То-то же!

Девица наморщила веснушчатый нос, сделавшись похожей на готового чихнуть котенка — ладно, квиты!

— Лен… как?!

Я вздохнула и рассказала. Было бы, конечно, что рассказывать. Более нелепую историю встречи спустя четыре года и три ребенка придумать было бы сложно.

— А он тебя узнал?

— Нет.

Ада оскорбленно фыркнула, заставив меня словить приступ теплого умиления, но тут же заявила:

— Ну и хорошо, что не узнал! А чего тогда он тебя привез?

— Так случайно получилось.

— Это он за тобой ухлестывает?

— Нет, Ада, ухлестывает он за Максом!

— Что, ты думаешь, за четыре года можно НАСТОЛЬКО измениться? — дурында так округлила глаза, что я таки стукнула ее, правда, по коленке. Бросив на меня оскорбленный взгляд, она проворчала: — Пошутить нельзя… и что, ты расскажешь ему?

— Я еще не решила.

Адка засопела. Она теребила край и без того потрепанного жизнью пододеяльника и смотрела на меня так, что мне хотелось только обнять дурочку и сказать ей, что она дурочка, и что никто ее никуда не бросит, и она всегда будет мне нужна, даже если я выиграю в лотерею миллиард и смогу нанять себе целый штат нянек. Только слова в таких случаях не особенно помогали. Слов ей в жизни много говорили — например, что детдом это временно, и ее оттуда обязательно заберут.

— А ты как думаешь? — спросила я, и Ада моргнула.

— А я-то тут при чем?

— Как при чем?! — возмутилась я. — Ты со мной их носила? Носила. Рожала? Рожала. Кормила? Кормила. Воспитывала?.. извини, дорогая, но пока что у них отчество, по-моему, куда больше Аделаидовичи!

Адка отчаянно покраснела, отвела глаза и мало что не полезла под это самое одеяло.

— Не, Лен. Это ты сама решай, — пробормотала она, но уже куда менее напряженно. — У меня одна только просьба есть.

— Какая? — воодушевилась я.

— Пообещай мне, что секса у тебя с ним не будет. Еще троих мы не потянем — я в окошко выйду!..

Раз уж работа все равно накрылась медным тазом, я посидела с Адкой еще немного, вытрясла душу из ее лечащего врача, который, кажется, при виде меня скоро начнет креститься и читать молитву для изгнания беса, и только тогда спустилась вниз, прикидывая, что сейчас позвоню Марии Егоровне, предупрежу, что детей сегодня заберу сама, мы напечем блинов и даже останется время отмыть кухню от этого армагеддона.

Мысленно я была уже там, на этой самой кухне, со смехом наблюдая, как Олюшка запускает обе руки в муку и достает их с сосредоточенно-удивленным выражением на лице, а Стас и Ярик рисуют друг другу боевой индейский раскрас…

— Елена Владимировна!

Я вздрогнула выпала в реальность и изумленно уставилась на Мирослава, смерть моя от инфаркта, Радомиловича.

Он стоял на пустынном больничном крыльце. Все так же в одном костюме. Он ведь даже не потрудился накинуть пальто, когда подобрал меня в “Тишине”. Только что пошел снег, и теперь ледяные кристаллики красиво блестели на волосах и темно-синей ткани в свете включенных по зимнему времени фонарей. Картинка, а не мужик.

Идиот только. Хотя, с другой стороны, околеет — у нас одной проблемой меньше!

Подавив волну раздражения — вот прицепился как банный лист! Я развернулась и направилась к нему, на ходу удивляясь:

— Что вы здесь делаете? 19e5429

Неожиданный шаг мне навстречу. Столкновение. Рука на моей талии, как-то незаметно притянувшая меня еще плотнее, так плотно, что приятную твердость мужского тела я почувствовала даже через слои зимней одежды.

— Тебя жду…

И поцелуй.

Губы обожгло. Дыхание перехватило, я судорожно хватнула воздух и этим только все усугубила.

Горячо. Сладко. Умопомрачительно…

Я хотела его оттолкнуть. Правда, хотела. Но вместо этого почему-то только вцепилась в лацканы пиджака. Организм вышел из четырехлетней спячки и, бастуя, требовал наверстывать упущенное.

Когда Мир оторвался, я почти потянулась за ним, как змея за заклинателем, но мужчина вскинул руку, коснулся моей щеки, провел большим пальцем по нижней губе и договорил то, что изначально подвесил в воздух:

— …Валерия.

Все. Я официально регистрирую это имя как мой персональный антисекс. Если какими то неведомыми тропами меня заведет в бдсм, то я назначу своим сабам его в качестве стоп-слова! Напрочь отбило вообще все!