Шуба (СИ) - Люро Полина - Страница 15

― Ага, ясно-понятно. С этого и надо было начинать. Сейчас приду, жди здесь, ― сказала я суровым голосом.

Марк видно опешил от моей дерзости, его глаза расширились, словно он не мог поверить в то, что я посмела так к нему обращаться. Я не стала ждать, пока он придёт в себя после моих слов. Убежала в квартиру, захлопнув дверь прямо перед его носом так же, как он сделал это вчера передо мной.

Уже дома, стоя в коридоре, я попыталась отдышаться. Сердце билось в груди всё быстрее и быстрее.

― Нет, только не сейчас, когда Лу ждёт меня, ― говорила я себе, ― нельзя, чтобы мне стало плохо. Должна продержаться...

И я представила себе, как успокаиваюсь, и сердце уже не бьётся у меня прямо в горле, дышу ровно и глубоко. Сколько раз пыталась так себя «уговорить», и всегда ― безуспешно. И вдруг это произошло, паника отступила. Но как я смогла? Выходит, и от моих «новых способностей» есть хоть какая-то практическая польза.

Придя в себя, быстро оделась, крикнула выглянувшей из кухни маме: «Я скоро вернусь!» ― и вышла за дверь. Там меня ждал помрачневший Марк. Уж не знаю, что он собирался мне сказать. Явно что-то малоприятное. Но я не дала ему на это и шанса. Быстро проскочила мимо него, задев плечом, и стала спускаться по лестнице. Пройдя несколько ступенек, оглянулась на растерявшегося парня и крикнула: «Догоняй, или решил остаться подпирать мою дверь?»

Спускаясь, услышала торопливые шаги «змея» и постаралась не сжиматься в комок от страха, что вот-вот получу удар в спину. Я всё время повторяла себе: «Там Лу, она ждёт меня, надо поторопиться!»

Из дома мы вышли с Марком практически одновременно. По дороге не разговаривали и не смотрели друг на друга. Но я физически ощущала на себе его ярость. Не знаю, как у меня хватило сил вытерпеть это. Дверь в квартиру Лу была не заперта, и я пулей влетела внутрь. Почти бежала, представляя себе, как подруга лежит больная в кровати, не в силах пошевелиться.

Каково же было моё удивление, когда в постели я её не нашла. «Больная» сидела на кухне за столом и спокойно пила чай из блюдца, закусывая печеньем. Выглядела она при этом совсем неплохо: глаза блестели, румянец заливал щёки. От вчерашнего недомогания не осталось и следа.

― Привет! ― растерянно протянула я, ― вижу, тебе стало лучше. Думала, что ты тут беспомощная лежишь. Мчалась как паровоз впереди твоего братца, он еле угнался за мной, правда, Марк?

И я, не глядя, указала назад, чувствуя, что «змей» стоит прямо за моей спиной. Лу поставила блюдце на стол, расхохоталась и бросилась меня обнимать.

― Маш, как здорово, что ты пришла. Я так рада! Со мной и правда всё хорошо, зря ты волновалась. Но всё равно спасибо, что беспокоилась.

― А мне, Луиза, ты «спасибо» сказать не хочешь? ― прошипел Марк за моей спиной.

― Тебе, братик, а за что?

― Я же выполнил твою глупую просьбу, привёл эту... «соседку» к тебе, разве не так?

― Ну, допустим. Спасибо, Марк. Извини, но сейчас я хочу побыть с моей подругой, ― она сделала упор на слово подруга, явно намекая, что он, Марк, ей не друг. Во всяком случае, мне это было очевидно. Брат, без сомнения, тоже это понял. Мне даже стало как-то не по себе от резкости её слов.

― Что ж, раз ты так хочешь, я уйду. Но мы ещё поговорим, потом, ― в его голосе звучала обида, и мне даже показалось, что это была ревность. Но я могла и ошибаться, ведь ничего не знала об этих двоих и их странных взаимоотношениях.

Он вышел из кухни, хлопнув дверью на прощание. Я села за стол рядом с Лу, подперев щёки руками, и внимательно на неё посмотрела. Похоже, мой взгляд её смутил. Она вскочила и торопливо начала что-то искать в кухонном шкафу.

― Что ищешь? ― спросила я, продолжая сверлить Лу взглядом.

― Чашку, конечно. Не могу же я пить чай одна.

― Не стоит, не буду ни пить, ни есть, ни разговаривать с тобой, пока ты всё мне не объяснишь. Так что не суетись, садись за стол и рассказывай.

После моих слов Лу как-то погрустнела и покорно села.

― И что ты хочешь знать, Маш?

― Ну, например, кто ты и твой брат такие? Почему ты бегаешь от него на самом деле? Куда ходила вчера вся такая расфуфыренная со своим «врагом» под ручку, и что с тобой случилось? И у меня таких вопросов ещё много, и, главное, сколько из рассказанного тобой было правдой, а сколько ― не очень. Объясни, если, конечно, мы подруги, ну а если нет, ладно. Я домой пойду, у меня своих проблем выше крыши...

Лу молчала. То ли сочла, что я не заслуживаю правды, то ли и в самом деле не могла мне рассказать о себе. Я подождала немного, встала и на деревянных ногах развернулась к двери, собираясь уйти. И тут она решилась.

― Не уходи, Маша. Я попробую объяснить, что смогу. Твоё дело ― верить или нет. Но сначала обещай, что этот разговор останется между нами...

― Могла бы и не просить. Вот, кстати, держи кольцо, сохранила его для тебя, ― и я сняла с шеи цепочку и протянула Лу её «наследство». ― Только цепочку верни, это мамин подарок. Если ты и правда не можешь мне всё рассказать, так расскажи главное. Только пусть это будет правдой, сказки я и сама умею сочинять...

― Хорошо, и спасибо за колечко. Я уж подумала, что это проделки Марка, всё утро его ругала. Выходит, зря. ― Лу сняла колечко с моей цепочки и зажала его в кулаке. В глазах у неё стояли слёзы.

― Знаешь, Маш, ты и сама, наверное, уже догадалась, что я и Марк отличаемся от обычных людей. Не знаю, почему. Мы такими родились. Есть и другие, такие же. В большинстве своём мы живём по своим очень строгим законам. Например, нам «не рекомендуется» близко общаться с людьми не нашего круга.

― Наподобие меня? ― встряла я, ― получается, это же секта какая-то...

― Да. Мы во многом зависим от Совета, который практически руководит нашей жизнью. Ужас, да?

― Не то слово, кошмар! Я бы ни за что не позволила собой командовать!

― Точно, Маш, ты всё правильно поняла. Особой свободы у нас нет. Так заведено. Все принимают эти правила, даже если им это не нравится.

― А если сбежать? Я бы точно сбежала из такой тюрьмы...

― Не получится, они найдут и накажут так, что пострадают все родные.

У меня похолодело в груди.

― Что значит― накажут, как это?

Лу посмотрела на меня с грустью и так тяжело вздохнула, что я не решилась расспрашивать её об этом.

― Неужели нет никакого выхода?

― Почему же, есть. И целых два. Первый. Тот, кто посвящает себя служению Совету и проходит специальный ритуал, становится избранным. А избранным многое разрешается. Например, они могут защищать своих родных, если те попадут в беду. Марк пошёл по этому пути.

― Так он такой зазнайка, потому что стал избранным?

Лу вдруг улыбнулась.

― А знаешь, Маш, на самом деле, он сделал это из-за меня. Я была несносным ребёнком, непослушным и всегда во что-нибудь влипала. Пока жива была бабушка, она меня защищала. А теперь, когда мы остались одни, ― она вздохнула, ― Марк, решил, что, как старший в семье ― а он меня всего-то на двадцать минут старше, должен присматривать за мной. Вот и решился на этот ужасный поступок.

― Не понимаю, Лу, что же в этом ужасного? Выходит, он не плохой человек, раз заботится о тебе?

― Вот именно, не понимаешь, ― вдруг зашипела на меня Лу, её щёки сильнее покраснели, а в глазах появился то ли гнев, то ли отчаяние. Почему мой вопрос так её расстроил?

Она быстро взяла себя в руки и продолжила, но её голос звучал очень печально.

― Если бы ты знала его раньше ― озорным, смешливым, очень добрым. Мы с ним были не разлей вода. Всегда вместе, всегда заодно. А этот чёртов ритуал словно заморозил в нём человеческие чувства, сделал из него равнодушного и бессердечного избранного. Знаешь, у Марка даже температура теперь всегда пониженная, он холодный, как ледышка, его невозможно согреть. Он делает только то, что нужно Совету. Может, ты заметила, он даже улыбнуться по-человечески не может. Я уже забыла, как он смеялся раньше...

― Бедняжка, ― прошептала я в ужасе. ― Так вот почему он такой...