Счастье народов - Литвинцев Роман - Страница 6

– Обещаю милая! И все же, как там дело?

– Честно, пока ни как! Жена коменданта директриса в школе, где училась одна из жертв, девочка была кажется пятой жертвой. Сейчас уточню. Да действительно пятая. Синицкая Екатерина Павловна. Семнадцать лет. Из дела следует, что ее тело нашли на пустыре недалеко от школы. Кстати завтра у меня с директрисой встреча. Расспрошу и парня жертвы. Может чего прояснится. комендант кажется, что чего-то не договаривает. Как в поговорке, гладко стелет, но жестко спать. Дал мне папки с делами, разбираться. Полевые не сильно то, нас жалуют, – штабных, но он приветливый.

– Ладно, позвоню, как условились, через два дня, в четверг. Работай!

– Так точно, товарищ майор.

– Надя тебе перевести, сколько не будь марок?

– Спасибо у меня пока есть, ладно мне пора! – поцеловав пальцы, Надя поднесла их к камере на планшете Fujitsu. По ту сторону дисплея Владлен улыбнулся. Надя свернула программу Sakura и вышла из инфосети.

Подойдя к зеркалу у выхода Надя не вольно заметила проглядывающую из под надорванных обоев газету. Привычка все читать, не позволила пройти мимо этой мелочи.

Газета «Амурская правда» 19 июля 2021 г.

Многие аспекты участия граждан СНРС в войне на стороне регионалов-перверсионалистов советской стороной замалчивались. Для начального периода войны это было вполне объяснимо: нельзя было подрывать боевой дух советских людей. «При помощи угроз, шантажа и «пятой колонны», при помощи продажных холопов, готовых за тридцать сребреников предать свой народ, клевреты гнусных идей псевдокоммунизма, еретического течения выпестованного в больных мозгах психически ненормальных диссидентов. Жаль, что гуманная советская власть не смогла вылечить эту социальную язву, семью граммами свинца, а пыталась лечить их в диспансерах (ПНД). Регионалы смогли осуществить свои гнусные намерения в Болгарии, Хорватии, Словакии… Даже в Польше, в Югославии и Греции… потом была Сибирь, внутренние противоречия между нациями и классами и многочисленные измены как на фронте, так и в тылу ослабили силу сопротивления внутренним оккупантам. Но грабительские козни троцкистских партизан неминуемо будут разбиты в прах теперь, когда они вероломно напали на образованную конфедерацию. Враг будет разбит, и победа будет за нами! Советские государства выстоят против орд извращенцев. Дальний восток не падет.

– Хм, забавно, неужели тогда это было важно, и кто-то в это верил? Кто бы знал, что от мира через пару лет останутся руины.

Сегодня день бумажной работы. Надя оторвала кусок обоев, желая посмотреть, что там еще написано под ними.

Путь Нади до школы лежал по мосту через небольшую реку, хотя рекой это назвать трудно, скорее ручей, но берега пологие и русло достаточно глубокое, ручей имел искусственное происхождение. В «лучшие времена» русло прокопали и с гор пустили по нему ручеек или речушку, точно не известно уже ни кому, городу нужна была вода. Глубинные скважины решить вопрос не могли. Слишком твердая порода, а ручьи в лесах были. Надя шла медленным шагом, погрузившись в собственные мысли, по улице к мосту. По обе стороны дороги стояли дома, давно заброшенные людьми. Стекла еще сохранились в некоторых окнах, но трещины шли по серым панелям пятиэтажек, и кучи строительного мусора неприятно били по глазам. Запах гниющих отбросов витал в воздухе.

«Мне не нравится это место», – подумала Надя.

Она прибавила ходу. И увидела в дымчатом предрассветном полумраке фигуру. Человек стоял и держал наперевес большую палку. Он глядел на нее. Наде удрученной живописными видами города еще стало и страшно. Она знала, что на окраины поселений юга заходят дикие племена. Что они могут напасть на человека. В лесах и в горах совсем не осталось дичи, а та, что осталась, скорее сама съест нерадивого охотника. Жрут друг друга. Кто успел тот и съел. Надя быстро развернулась и побежала по улице обратно. Спрятаться во дворах было рискованно. Надя совсем не знала местность

«Ничего он мне не сделает. Это, наверное, местный абориген, может тунгус, буриад. Тунгусов я не видела, или маньчжур? Буриады – это бабкины сказки. Буриады вымерли. Да вымерли еще в двадцатом веке от сифилиса. Последний кажется в пятьдесят шестом, нет в пятьдесят втором. А вот маньчжуры всегда водились в северных лесах еще со времен Чингисхана, тогда их звали джурчжени. Сейчас я выйду на большую улицу. Я поймаю такси. Боже, какое такси, а чем я говорю. Я же не дома. Дура! Или просто встречу приличного человека и спрошу его, как лучше добраться до гостиницы. А этот… Это так просто. У страха глаза велики», – Надя всячески пыталась сама себя успокоить. И все же слышала шаги, позади себя.

«Какого черта? Я всё-таки офицер и проходила подготовку», – Надя резко остановилась и достала из под плаща свою табельную саблю, дань казачеству, и угрожающим жестом направила ее вперед, на неизвестного врага. Она подумала, что сейчас, должна быть похожа на героиню старых японских мультфильмов, с той лишь разницей, что на нее в ряд ли будет пускать слюни какой-нибудь педофил.

Существо стояло совсем недалеко, метрах в десяти от Нади. Теперь офицер вспомогательной службы Государственной охраны четко видела его лицо. Маленькие, слезящиеся и часто мигающие глазки. Красная распухшая физиономия. Нечесаные серые волосы, стоящие дыбом. Грязные огромные руки, сжимающие длинную дубину, оборванная одежда из шкур животных с элементами ткани, и от него пахло фекалиями, настоящим дерьмом.

Существо медленно двинулось в сторону Нади. По мере того как оно приближалось, Надю начинало подташнивать. Еще немного и из ее рта хлынет поток прямо на этого монстра. Это существо было не только грязным и невыносимо вонючим. Оно, совершенно очевидно, было очень больным. Кожа казалась неестественно красной – с каким-то землистым оттенком. Кровь вперемешку с гноем текла из носа, из раскосых глаз, из трещин в углу рта. «У него иммунодефицит», – осенила Надю догадка.

Из кровоточащего рта, без губ, Надя вдруг явственно услышала.

– Помоги. Убей.

Существо встало на колени, и Надя увидела, что из его глаз течет совсем не кровь, а слезы. Слезы. Человеческие слезы, из человеческих глаз. Глаз человека измученного и обреченного. Глаза Нади предательски заблестели, один раз моргнув, и капля потекла по ее розовой от осеннего морозца щеке.

Взмах и четкий удар сабли по горлу. Удар, отработанный до автоматизма за годы тренировок в одно мгновение снес голову с плеч этого несчастного «недочеловека», из тела фонтаном хлынула кровь, брызгая во все стороны, попав Наде на лицо. Вскоре под телом образовалась кровавая лужа, в которой лежала голова, того кто обрел покой.

Дальше за мостом дорога была спокойнее, и оставшийся путь обошелся без происшествий.

Подходя к школе, я услышала громкий голос, какая-то юная пионерка, что-то кричала в мегафон, направляя вновь прибывших в одну из дверей карантинного корпуса, для еженедельного медицинского осмотра.

Подойдя ближе к толпе, я увидела директрису. Подойдя к ней, я тихо поздоровалась.

– Здравствуйте Лидия Николаевна!

– А, товарищ Савельева, здравствуйте, – учтиво улыбнувшись, ответила на приветствия жена коменданта. Сейчас первым потоком пойдут дети, а мы школьные работники идем вторым потоком. После осмотра мы сможем заняться делами. Понимаю что, с вами, да и со мной это всего лишь формальность, но таков порядок. Я смотрю вы при параде?

– Да я решила надеть форму для солидности. Как видно не зря. Сабля мне пригодилась.

– Боже, что-то случилось?

– Да так ни чего особенного. Просто бешеная собака. – Соврала Надя, что бы не расстраивать интеллигентную женщину.

Ученики прошли, за ними пошли мы и учителя. Всего как я поняла, школьный штат состоял из восьми человек. Мы шли по узкому коридору метра четыре и остановились у решетчатой двери. Через пару секунд над решёткой загорелась зеленная лампочка с характерным сопровождающим звуком электрического сигнала. Наконец решетки дверей раздвинулись, и в проеме появился человек. Он был в маленьких круглых очках, простой серой униформе врача эпидемиологических сил Минздрава, волосы на голове коротко острижены. Особенно бросалась в глаза его почти ненормальная незаметность. Он выглядел как самый обычный человек, в толпе людей на него никто бы не обратил внимания. В руках перед собой он держал коричневый пакет со знаком красного креста, из которого вынимал, и улыбаясь, давал каждому из нас, по одноразовому шприцу и мини жгуту.