Первая сверхдержава. История Российского государства. Александр Благословенный и Николай Незабвенный - Акунин Борис - Страница 19

Положение всеевропейского диктатора казалось незыблемым, его контроль над континентом – абсолютным, но на самом деле ситуация наполеоновской Франции становилась все более тревожной. Одолев всех врагов на полях сражений, она проигрывала другую войну – экономическую.

Анна Павловна. Жан-Анри Беннер (слева)

Екатерина Павловна. Иоганн-Фридрих Тишбейн (справа)

С 1810 года в стране начался масштабный, всесторонний кризис, затронувший практически все сферы хозяйства. Французская индустрия не смогла заменить английскую, ее продукция не пользовалась таким же спросом, а объемы производства были недостаточны. Из-за того, что значительная часть здоровых молодых мужчин служила в армии, не хватало рабочих рук. По той же причине, усугубленной жестокой засухой 1811 года, произошел аграрный кризис. Начались перебои с продовольствием, резко подорожал хлеб. Военные империи редко бывают рачительными хозяевами, и наполеоновская держава не стала здесь исключением.

Отчасти – да, пожалуй, и во многом – в неэффективности блокады была повинна Россия, скоро нашедшая незамысловатый способ обойти антианглийскую санкционную систему: товары перевозились на судах нейтральных стран. Для Наполеона это, разумеется, не являлось секретом. Кроме того, Россия ввела высокие таможенные тарифы, сильно бившие по французскому импорту, и отказывалась их отменять.

Таким образом, новое столкновение двух империй было вызвано тремя главными причинами. Во-первых, Наполеону стало ясно, что при российском саботаже Англию ему не разорить. Во-вторых, что без полного подчинения России «по австрийскому образцу» контроль над Европой будет оставаться неполным и непрочным. Наконец, в-третьих, внутренние проблемы Франции, ухудшение жизни народа требовали новых триумфов – это обычная логика агрессивных режимов.

Поводов для взаимного раздражения и ухудшения отношений было более чем достаточно, но острее всего стоял польский вопрос, очень чувствительный для России.

Великое герцогство Варшавское, к 1812 году уже довольно большая страна, рассматривалось в Петербурге как плацдарм для польского реванша. К русским попал секретный доклад, составленный для Наполеона его гофмаршалом Дюроком, где речь шла о восстановлении Польши в границах 1772 года, а единственной страной, удерживавшей бывшие польские земли, теперь оставалась Россия. Александр предложил Наполеону заключить договор, который гарантировал бы отказ от подобных планов, и такой документ даже был составлен. Но французский император его не подписал, и это было равнозначно признанию в агрессивных намерениях.

Худой мир с французами был, конечно, лучше ссоры, но к началу 1812 года он совсем уж прохудился. И Наполеон, и Александр, каждый по своим резонам, считали войну неизбежной и открыто к ней готовились.

А между тем период между двумя французскими войнами для России вовсе не был мирной передышкой. Империя непрерывно сражалась – то на юге, то на севере, то там и сям одновременно.

Самым протяженным и вялотекущим был вооруженный конфликт с Персией, начавшийся еще в 1804 году. Причиной стала российская экспансия в Закавказье, отнюдь не закончившаяся присоединением в 1801 году Картли-Кахетинского царства. Еще через два года империя взяла под свое крыло Мегрелию, затем Имеретию и Гурию. Но не остановилась и на этом, двинулась дальше, уже в мусульманские края.

В начале 1804 года генерал Цицианов силой оружия захватил Гянджинское ханство в северо-западном «Адербиджане» – на том шатком основании, что когда-то давно эта область принадлежала Грузии.

Но Гянджу считала своей подконтрольной территорией Персия. Там недавно сменилась династия, и одряхлевшее государство существенно усилилось. Правил им энергичный шах Фетх-Али, а его юный наследник Аббас-Мирза оказался способным военачальником. С тридцатитысячной армией принц пошел на Тифлис, но потерпел поражение от регулярных войск Цицианова. Однако взять Ереван русские не смогли и отступили.

В следующем году Цицианов, уже не ссылаясь на историю, а просто по праву силы занял еще несколько княжеств, в том числе Карабах, и подошел к Баку. Но здесь русский корпус постигла неудача. Во время переговоров бакинцы убили генерала, после чего войско в смятении отступило. Пришлось заключать с персами перемирие, то есть война затягивалась. Она продолжалась с перерывами, причем Аббас-Мирза все время атаковал, и русским надо было обороняться. Из-за того, что в это время параллельно шли другие, более важные войны, сил на наступательные действия у империи не хватало.

В 1812 году, узнав о нашествии Наполеона, Аббас-Мирза приготовился к большому рейду. По иронии судьбы оружием и деньгами для этого предприятия персов снабдили англичане, рассматривавшие Россию как наполеоновского союзника и, стало быть, врага. Ко времени персидского наступления всё переменилось, и Лондон с Петербургом снова оказались на одной стороне, но сделанное было уже не поправить.

Аббас-Мирза успешно вторгся в Карабах, захватил в плен целый русский батальон и взял штурмом сильную крепость Ленкорань. Царские представители начали переговоры, предлагая отдать часть азербайджанских территорий. Персы требовали, чтобы русские очистили всю Грузию. Но в октябре генерал Котляревский с отрядом в две с половиной тысячи человек внезапно атаковал впятеро, а то и вшестеро бóльшую вражескую армию и разгромил ее. Военная ситуация изменилась, а вскоре за тем стало известно, что наполеоновское нашествие провалилось.

Лишь после этого, уже в 1813 году, шах согласился заключить мир, признав российские приобретения в Закавказье и право России держать военную флотилию на Каспии. На время империя этим удовлетворилась.

Принц Аббас-Мирза. Михр-Али

Прошел почти век с тех пор, как Швеция утратила политическую важность, но Россия все время относилась к Стокгольму нервозно, потому что ее шведские владения находились в слишком опасной близости от Санкт-Петербурга. Шведы дважды предпринимали попытки реванша, надеясь вернуть захваченные Петром I территории, причем последний раз это произошло недавно, и в момент критический, когда Россия вела тяжелую войну с Турцией.

Правда, шведская армия была невелика, а король Густав IV держался русской ориентации, но полагаться на этого вздорного и строптивого молодого человека не следовало. Это он в 1796 году довел до инсульта Екатерину, в последний момент отказавшись жениться на великой княжне Александре Павловне. Таким же упрямцем Густав проявлял себя и в политике.

Впрочем, короля трудно винить в том, что он отказывался во всем следовать за Россией. Петербург сначала втянул Швецию в антифранцузскую коалицию и уговорил отправить войско на эту злосчастную войну, а после Тильзита с той же настойчивостью, выполняя обязательства перед Наполеоном, начал принуждать соседа примкнуть к континентальной блокаде. Это было бы чревато для Швеции полным экономическим крахом, поскольку страна зависела от английской торговли еще больше, чем Россия.

Густав отказал и вместо этого заключил союз с Англией, которая пообещала Стокгольму огромную финансовую помощь в случае войны с Россией. Александра же подталкивал к обострению Бонапарт, которому было важно завершить континентальную блокаду, присоединив к ней Скандинавию.

В Петербурге не сомневались, что война будет нетрудной, и собирались ее быстро закончить. В 1808 году Александр был уже не тот рыцарственный мечтатель, который в начале царствования клялся «поднять оружие единственно для обороны от нападения». Чтобы не дать противнику время подготовиться, русские войска сначала пересекли границу, а лишь потом была объявлена война. Командующий граф Буксгевден почти без сопротивления занял Гельсингфорс (Хельсинки) и захватил крепость Свеаборг, главную военную базу шведов в Финляндии. Русский флот оккупировал стратегически важный остров Готланд.