Счастье любой ценой (СИ) - Лакс Айрин - Страница 38

Когда Володя рвался ко мне, я его оттолкнула. Когда я, в свою очередь, поняла, что он нужен и дорог мне, стало уже слишком поздно.

Владимир — молодой, привлекательный и состоятельный мужчина, добивающийся успеха во всём. Уверена, что у него всё сложилось наилучшим образом…

Я думала, что смогу справиться со всем сама.

Я старалась ради Илюши, рядом всегда были мои родные, поддерживавшие в сложные моменты.

Я бы справилась со всем, если бы однажды в мой дом не пришла слишком большая беда.

Справиться с ней я бы не смогла.

Несчастье приключилось с Илюшей, когда я была на работе. На тот момент ему уже исполнилось два года.

Календарь перескочил на ноябрь, в тот день в гостях у нас была мама.

Я почти закончила всю работу, мысленно собираясь домой, как вдруг зазвонил мой телефон. Мама, рыдая, еле смогла выдавить из себя, что Илюша обварился кипятком.

Я рухнула на стул без сил, а потом сразу же вскочила и понеслась домой. Я второпях извинилась перед начальницей. Мне нужно было как можно скорее оказаться рядом с сыночком.

Маму с сыном уже увезли на машине скорой помощи в больницу. Там Илюшу положили в травматологическое отделение. Меня к нему не пустили. Сказали, сильные ожоги. Маме тоже досталось: у неё была перебинтована икра.

Но она взрослый человек! А там мой сыночек…

Я слушала сбивчивый рассказ мамы и её извинения, понимая только то, что нам вскоре придётся очень несладко.

Мама вскипятила воду в ведре и собиралась убрать его, а Илюша крутился рядом и умудрился опрокинуть кипяток. Он не удержался на ногах и упал прямиком туда. Его привезли в больницу. По словам медсестры, местами кожа слезла лохмотьями.

Мне резко подурнело от слов медицинского персонала. В голове творился кромешный ад.

Я, до этого ни разу не молившаяся, лихорадочно перебирала в голове обрывки молитв. Неважно, кому, лишь бы спасти жизнь своему сыну.

В больнице меня заверили, что сделают всё возможное. Но сразу же выкатили список необходимых медикаментов.

Бесплатная медицина оказывается условно бесплатной. Когда дело касается серьёзных вопросов, приносить приходится очень многое.

— Ожоги серьёзные. На восстановление потребуется много сил и финансов, — сразу же предупредил врач, наблюдавший за состоянием Илюши.

— Его переведут в областной ожоговый центр?

— Пока в этом нет необходимости. У нас хорошие специалисты, они сделают всё возможное. Но и вам придётся приложить немало усилий. И сейчас, потому что сами понимаете, — развёл руками врач. — И потом. На восстановление уйдёт не один месяц.

— Какие шансы у Ильи?

— Надеемся на лучшее. Но если у вас есть возможность лечить мальчика в хорошей частной клинике, лучше сделать это. Пока мы будем лечить и наблюдать мальчика здесь…

Врач успокоил меня, но в реанимационное отделение меня так и не пустили.

Мама сидела бледная и заплаканная, с глазами огромными, как плошки. Она просила прощения за то, что не уследила за Илюшей.

Я приехала домой поздно. Меня едва не вывернуло наизнанку, когда я убирала остывшие лужи воды на полу кухни. В этом кипятке едва не сварился мой малыш!

Хотелось упасть на пол и безостановочно выть от ужаса и отчаяния, но нужно было действовать.

Сбережений у меня почти не осталось. На последние деньги я обновила мебель: купила новый диван. Сейчас я смотрела на этот предмет мебели, проклиная себя: зачем мне нужен был новый диван?!

Я обзванивала немногих знакомых с просьбой занять денег. Кто-то пообещал, что поможет. Кто-то тактично намекнул на помощь от государства и частных фондов.

Стас в это время был на вахте, он пообещал приехать пораньше, но ничего конкретного не мог гарантировать. Их семья тоже не могла выручить меня большой суммой денег: они недавно купили машину и жили так же, как и я: от зарплаты до зарплаты.

Это были сумасшедшие дни: бесконечное дежурство в коридорах больницы, беготня в попытках собрать денег на операцию.

Меня не пускали к Илюше, только просили то одно, то другое. Говорили, что состояние стабильно тяжёлое, но в областной ожоговый центр не спешили переводить, говоря, что в этом нет необходимости.

Я едва не сорвала голос, крича, но есть стены, которые можно подвинуть только финансами и связями.

У меня не было ни того, ни другого. Моих собственных денег навряд ли бы хватило на операцию в частной клинике.

Тогда я решилась позвонить Владимиру.

Я не думала, что после того разговора когда-нибудь наберу его номер. Но сейчас жизнь сына для меня была на первом месте, важнее всех прошлых обид и чувств, которые крепко засели внутри меня.

Я набрала номер Владимира. Он не записан у меня в телефонной книжке, но я знаю его наизусть. В трудные моменты мои пальцы сами набирали его номер и стирали раз за разом, пока странная слабость не исчезала.

«Володя — это крайний случай!» — говорила я себе.

И похоже, крайний случай настал. Потому что я сама не справляюсь.

Он ответил не сразу. Первый звонок остался без ответа. Я хотела отбросить телефон подальше, но речь шла теперь не о моих чувствах или гордости. На кону стояла жизнь Илюши.

Так что я была готова унижаться и просить Володю о помощи.

Он ответил только с третьего раза. Я замялась, слушая дыхание на том конце связи. Но всё же смогла сказать.

— Володя? Это я. Янина. Мне нужна твоя помощь…

Пожалуйста…

Моё сердце билось, как сумасшедшее, в ожидании его ответа. Но вместо мужского голоса я услышала высокий женский голос.

— Да? А больше тебе ничего не надо?

Я едва не поперхнулась. Телефон начал казаться змеёй, готовой ужалить в любой момент. Но я всё же не отбросила его.

— Извините. Возможно, я ошиблась номером. Я… я ищу Владимира Русакова.

— Ха… — рассмеялась неизвестная женщина. — Ты позвонила именно ему, милочка. Но ты ошиблась, думая, что он станет говорить с тобой.

— Извините. А вы… кто?

— Совсем охренела? — ядовито выплюнула говорящая. — Я его законная жена. Я не потерплю звонков от наглых шалав. Ясно?

— Извините, но вы меня не так поняли! — попыталась я облагоразумить взбесившуюся ревнивицу. — Я… родственница. Я жена покойного брата Володи. Меня зовут Янина. Передайте, пожалуйста, Владимиру, что я звонила.

— Послушай, родственница! — хмыкнула женщина. — Вас таких, голодных и обездоленных, половина России наберётся. И все каким-то боком родственники. Здесь тебе не Красный Крест! Нужна помощь? Обратись в специальные социальные службы. Владимир не станет говорить ни с тобой, ни с любой другой нищей рванью! Звонить бесполезно.

— Позвольте мне услышать Владимира? — попросила я. — Мне очень нужна его помощь. Это касается ребёнка!

— Бог поможет. Всем детям, а также сирым, убогим и юродивым. Всего хорошего. Можешь не звонить. Этот номер теперь принадлежит мне! — заявила женщина и сбросила вызов.

А я застыла на месте. Меня как будто окатили помоями с ног до головы. Я отёрла слёзы, сбежавшие по щекам. У Владимира своя сеть АЗС… Должен быть номер телефона его офиса.

Я позвонила в офис и попала в приёмную. Секретарь вежливо поздоровалась.

— Владимир Георгиевич отсутствует на рабочем месте, — проворковала секретарша.

— Он скоро вернётся?

— Я не могу сообщить вам такую информацию.

— Хорошо. Вы знаете номер его телефона?

— Я не могу сообщить вам такую информацию, — ответила секретарша, словно попугай.

Она наотрез отказалась говорить хотя бы что-то. Я едва не взвыла от отчаяния.

— Хорошо. Если вы не хотите давать мне его номер телефона, позвоните ему, пожалуйста, сами. Передайте ему, что звонила Янина Русакова. Это очень важно! Пожалуйста!

— Хорошо. Я передам! — ответила секретарша предельно вежливым, но таким холодным тоном, что стало понятно: не передаст. Она забудет моё имя сразу же, как только положит трубку.