Счастье любой ценой (СИ) - Лакс Айрин - Страница 20

Я не помню, во сколько мы уснули. Помню только, что, когда пошла в душ, вылезала из него на трясущихся ногах, и Владимир подхватил меня на руки.

Через мгновение после того, как рухнули на кровать обессиленные, мы уснули.

Сейчас у меня немного гудит голова от выпитого накануне вина. Я переворачиваюсь на бок, утыкаясь взглядом в спину Владимира.

Спит?.. Я вспоминаю всё вчерашнее. Тело предательски млеет и начинает ныть.

Низ живота тоже немного ноет. То, что произошло вчера, было на грани всего. Здравого смысла, чувств, приличий…

Я, сама того не замечая, начинаю дышать тяжелее и хочу как можно скорее выпутаться из плена одеяла.

Мужские пальцы смыкаются у меня на плече. Владимир вынуждает меня лечь обратно на кровать. Он перебирается через меня и тянет одеяло прочь.

— Володя… — прошу я.

Губы пересохли, и во рту тоже сухо. Хочется пить.

Но он не обращает внимания на мои просьбы и слабые попытки отбиться от него.

Владимир откинул одеяло прочь, жадно пробежавшись по моему телу взглядом. Я и сама прекрасно вижу это: следы ненасытного и жадного секса.

Кое-где виднеются засосы и следы укусов.

Владимир опускается ещё ниже и властно раздвигает мои ноги в стороны. Прежде, чем я понимаю, что он собирается сделать, он уже прижимается ртом к моей плоти. Его язык начинает порхать по клитору.

— Нет! Не надо. Отпусти. Прекрати!

В ответ он лишь ещё крепче прижимает меня к кровати, ускоряясь. Он не только лижет, но и целует, посасывая напряжённую плоть, дразнит языком и целует.

— Я не хочу-у-у… — пытаюсь сдержаться, но один вид его головы, склонённой между ног, возбуждает.

Мои слова вырываются изо рта с постаныванием. Этот невольный и тихий стон как признак поражения.

Я царапаю ногтями кожу головы Владимира, злясь на то, что у него такие короткие волосы, и за них не ухватиться. Он стискивает бёдра, прижимая меня к кровати, и отстраняется на мгновение.

— Володя, пожалуйста! Не надо, прошу! Мы же договаривались… Это чересчур!

— Ты не можешь запретить мне вылизывать тебя так, как я этого хочу. Тебе нравится. Ты течёшь мне на язык. Очень сладко. Хотела потрахаться со мной только на пьяную голову, да?.. Чтобы не помнить ничего или списать всё на вино? А я хочу, чтобы ты запомнила меня таким. Запомнила, как тебе хорошо со мной…

Владимир улыбнулся и вновь прижался к моей плоти, глядя на меня в это же время. Словно привязывал меня к себе своим магнетическим взглядом. Наглыми, уверенными движениями языка он слизывал влагу.

Его язык быстро и точно ударял по клитору. Ритм этого пульса заставлял кровь нестись быстрее по венам. Владимир наслаждался процессом. Он задерживал порочные движения своих губ и языка только для того, чтобы вновь начать скользить ими.

Он словно пытался успокоить трепетание возбуждённой плоти. Но потом вновь усиливал натиск губ, посасывающих узелок плоти.

Он медленно скользил языком по влажной промежности, беспрерывно текущей и изнывающей. Толчок, толчок… Он уверенно толкался языком в лоно, настойчиво покручивая им.

Владимир постанывал сам, пуская в ход зубы. Он наслаждался моими покрикиваниями, когда удовольствие становилось чересчур сильным.

От него всё тело сжималось пружиной, и удержаться не было сил. Владимир умело подводил меня к оргазму и… останавливался. Он вынуждал меня стонать и метаться на кровати, прикусывать губы, чтобы не просить его продолжить.

— Ещё? — он отстранился, глядя мне прямо в глаза.

Лоно призывно сжималось и жаждало продолжения. И я… тоже. Я возненавидела в этот момент собственную чувственность и горячность, отзывчивость к мужской ласке.

Но так хотелось разрядки, что искусанные до крови губы вытолкнули против моей воли.

— Ещё…

Он не заставил себя долго ждать, усилив напор. А я бесстыдно тёрлась о его губы и язык. Из моего рта вырывались не стоны, а всхлипы и лёгкие вскрикивания, пока меня не накрыло жаркой волной оргазма.

Владимир будто нарочно продлевал его действие движениями языка.

Он поднялся. Его губы поблёскивали от моей смазки, когда он властным жестом закинул мои ноги к себе на плечи и склонился надо мной, пронизывая членом на всю длину. Меня ещё продолжало трясти от первого оргазма.

Владимир двигался жадно и быстро, на предельной скорости. Он всаживал свой член до упора. Дыхание сбилось. Оно стало рваным и частым.

Я задыхалась, потрясённо вбирая неистовые глубокие толчки.

Я понимала, что Владимир поступает так нарочно. Он привязывает меня к себе. Нарочно превращает утро в секс-марафон, чтобы я не могла списать события прошлой на ночи на беспамятство после выпитого вина.

Он проникает в меня не только своим членом, но и овладевает моей памятью, овладевает мной, заставляя хорошенько запомнить и понять… Что я млею от его близости и вызывающей дерзости, брутальной сексуальности и властности, чувствующейся в каждом движении и толчке…

Я понимаю, что кончу под ним. Снова.

И возможно ещё не единожды, прежде чем он отпустит меня.

Одновременно с этим я даю себе зарок, что сбегу подальше от Владимира и буду стараться не вспоминать ничего из того, что было вчера и сегодня.

— Уходишь? — слышу вопрос, брошенный мне в спину Владимиром.

Он всё ещё лежит на кровати, разомлевший после бурного утреннего секса. Вся комната, кровать и воздух пропахли насквозь влажным ароматом наших тел.

Я молча киваю и выскальзываю из комнаты, торопясь в ванную, чтобы смыть с себя память о собственнических прикосновениях. Я тщательно умываюсь, а Владимир уже поджидает меня под дверью ванной комнаты.

— Посиди со мной ещё немного? — просит он, подталкивая меня в сторону кухни.

Вынуждает меня сесть на стул и наливает чашку чая.

— Янина…

Я перекатываю в ладонях керамическую кружку с горячим чаем, не осмеливаясь поднять глаза на мужчину. Я вообще плохо себе представляю, как буду с ним общаться после того, что было.

Владимир цепляет пальцами мой подбородок, вынуждая посмотреть на него.

— Ты не хочешь со мной разговаривать?

— Не хочу. Я бы хотела уйти. Если можно?

— Убегаешь?

Лицо Владимира полно разочарования. Не знаю, на что он надеялся. Может быть, думал, что совместно проведённая ночь изменит моё отношение к нему?.. Да, изменила.

Но я не хочу думать об этом, не хочу забивать свою голову осознанием того, как хорошо я чувствую себя рядом с ним.

Это неправильно и аморально.

У меня совсем недавно погиб муж. Я не должна наслаждаться запретной близостью его брата.

Взгляд у Владимира горит то ли раздражением, то ли злостью.

— Володя, — прошу я. — Мы же договорились? Я не хочу обсуждать то, что было.

— Хорошо. Не будем обсуждать наш секс. Но не делай вид, что меня не существует, идёт? Я не пустое место. И мне не плевать на тебя. Просто позволь мне быть рядом?

— Не могу. Так, как хочешь ты, не могу. Никогда не позволю. Это равносильно танцу на костях Славы. Этого не произойдёт.

— Хорошо, — сжал челюсти Владимир. — Я понял твоё нежелание и понимаю его причины. Я всего лишь прошу не бегать от меня. Я живой человек, Янина. Не каменное изваяние. У меня тоже есть чувства. Всё, чего я прошу, это просто хотя бы не бегать от меня, как от чумного. Неужели я этого не заслуживаю?..

Голос Владимира был полон затаённой боли и отчаяния.

— Заслуживаешь. Ты заслуживаешь гораздо большего, Володя, — говорю, немного помедлив, и несмело накрываю его скрещённые пальцы своей ладонью.

Легонько сжимаю, но не успеваю отнять руку. Владимир прижимается щекой к тыльной стороне ладони. Его жест пробивает брешь в моей обороне.

Мне не хотелось бы проникаться к Владимиру чувствами, но сейчас я понимаю, что капле чего-то удалось просочиться внутрь меня.

— Как минимум, я заслуживаю тебя, — говорит он и отстраняется.