Eden (ЛП) - "obsessmuch" - Страница 96

Коротко киваю.

Красные глаза-щелочки изучающе скользят по мне, но я пока не чувствую, что он применяет легиллименцию.

— Вы вздрогнули, — он констатирует факт, — когда я назвал вас по имени, — тут же поясняет он. — Почему?

Глубоко вдыхаю. Теперь я точно уверена, что ему нужен ответ.

— Никто больше не обращается ко мне по имени, — я говорю чистую правду. — Грязнокровка, маггла, но никогда Гермиона.

Он удивленно приподнимает брови — или же, скорее, некое их подобие.

— Что, совсем никто не зовет тебя Гермионой? — Тихим голосом спрашивает он. — Даже Люциус?

Сердце пропускает удар. Смотрю ему прямо в глаза и моргаю, на всякий случай.

— Нет. Никогда.

Улыбка гаснет на его лице. Меня начинает трясти, но я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие.

— Хочешь знать, зачем я позвал тебя сюда? — Он снова задает вопрос.

Так. Думай. Как бы я ответила, если бы приняла сыворотку правды?

— Только, если вы не собираетесь снова пытать меня, — шепчу я.

Он заклинанием переносит Омут памяти с конца стола поближе к нам.

— Не хотела бы прогуляться по воспоминаниям?

— И что я там увижу? — Нерешительно осмеливаюсь спросить его.

Его безгубый рот растягивается в улыбке.

— Коснись Омута, и ты узнаешь ответ на свой вопрос, — в мгновение ока улыбка сползает с его лица. — Я подожду тебя здесь.

Подаюсь вперед, глядя на него. У меня нет выбора. Я вижу это в его глазах.

Наклоняюсь еще ближе и, поколебавшись, протягиваю руку, нерешительно дотрагиваясь кончиками пальцев до серебристой дымки.

Меня затягивает в омут призрачного тумана. Это воспоминания Волдеморта, и я чувствую, будто погружаюсь в болото. Одному Богу известно, сколько всего это чудовище повидало на своем веку. Я не должна быть здесь. Действительно не должна…

Внезапно перед глазами предстает помещение, в котором я уже давно не была.

Я уже и забыла, каким ужасным было это место. От одного присутствия здесь меня бросает в дрожь.

Это воспоминание. Только и всего. Просто картинка. Сосредоточься. Ты здесь не просто так.

Волдеморт сидит на большом троне, спинка которого украшена вырезанной из камня змеей. Рядом с ним еще около десяти Пожирателей Смерти, и все они без масок. Люциус тоже здесь, и Беллатрикс с Драко и Нарциссой Малфой. Но я не вижу Долохова. К счастью, кажется, его нет.

— Итак, всем нам понятно, что это должен быть не мальчишка Уизли, — нахмурив белесые брови, произносит Волдеморт. — Слишком рискованно. Его дом под магической защитой, а в связи со свадьбой одного из Уизли она наверняка усилится да и большая часть Ордена будет присутствовать на празднестве. У нас не хватит людей, зато грязнокровка Грэйнджер — отличный вариант.

Он замолкает и обводит взглядом собравшихся. Люциус откровенно скучает. Драко, наоборот, воодушевлен, как никогда, бледные щеки раскраснелись от мысли о моем надвигающемся похищении.

— Тем более, ее некому будет защитить, кроме нее в доме больше не будет волшебников, — продолжает Волдеморт. — Один Пожиратель Смерти с легкостью справится с ней и доставит сюда. Вопрос только в том, кто это будет?

Люциус переводит взгляд на Драко, который уже открыл было рот, но внезапно передумал, и его лицо слегка краснеет. Волдеморт это замечает, и его губы трогает зловещая улыбка.

— Драко, кажется, тебя это заинтересовало.

Глаза Драко загораются в предвкушении, но тут в разговор вмешивается Нарцисса.

— Прошу простить меня, милорд, но я бы предпочла, чтобы кто-то другой позаботился о девчонке. Мой сын еще слишком молод…

— Я не ребенок, мама! — Шипит Драко, заливаясь краской, потому что в толпе Пожирателей раздаются смешки.

— Хорошо, Нарцисса. Кто я такой, чтобы идти против желания матери? — Произносит Волдеморт. — И я понимаю твою точку зрения. Драко действительно слишком юн для этого задания. Из девчонки нужно будет пытками вытаскивать информацию, а для этого больше подойдет человек… с опытом. Тем более Драко давно знаком с Грэйнджер, поэтому не исключено, что он не сможет приложить достаточно усилий в выпытывании того, что нам нужно. Здесь требуется абсолютное хладнокровие и голый расчет.

Драко открывает было рот, но Люциус кладет руку ему на плечо, призывая сына к молчанию. Тот с обидой смотрит на мать, но она не отрывает взгляда от Волдеморта.

Темный Лорд переводит взгляд на Люциуса, который уже отпустил сына и вновь стоит со скучающим видом. И будь я проклята, если в его взгляде не горит желание, чтобы это собрание поскорее закончилось.

— Люциус? — С улыбкой обращается лорд к одному из своих слуг.

— Да, мой лорд? — Бесстрастно отвечает Малфой-старший.

Волдеморт улыбается еще шире, словно ему в голову только что пришла гениальная идея.

— Я хочу, чтобы ты доставил ко мне Гермиону Грэйнджер в ближайшие двадцать четыре часа. И она должна быть жива и в достаточно здравом уме, чтобы ответить на мои вопросы. Я запрещаю тебе наносить ей слишком большой вред. Все ясно?

Брови Люциуса взлетают вверх, выдавая его удивление, но он лишь кивает.

— Да, мой господин, я сделаю все, что в моих силах, и приведу девчонку.

Перед глазами плывет туман, и меня крутит в вихре серебристой дымки. Когда все проясняется, я оказываюсь в другой комнате — она очень похожа на ту, в которой я только что была, но немного меньше.

Люциус стоит на пороге, а Волдеморт сидит в большом кресле у камина.

— Как тебе грязнокровка? — Спрашивает Темный Лорд.

— Заносчивая, дерзкая и утомительная до безобразия, — усмехается Люциус.

Волдеморт тоже смеется.

— Так что, совсем никаких положительных моментов?

— Только один — ее очень легко сломить. Я уверен, что мне не потребуется много времени, чтобы узнать у нее всё, что нам нужно.

— Хорошо, — произносит Волдеморт. — Но не останавливайся, пока не вытрясешь из нее все.

— Конечно, милорд. Всегда приятно ставить на место зазнавшуюся грязнокровку. И клянусь Мерлином, этой девчонке определенно нужно знать свое место…

Картинка вновь сменяется другой — я опять в большом зале.

Но на этот раз я тоже здесь, я имею в виду воспоминание. И другая я сейчас укачивает Рона в объятьях, мы сидим на полу, окруженные Пожирателями Смерти.

Лицо Рона раскраснелось, и на нем кровавые подтеки, но он смотрит на Люциуса снизу вверх с такой ненавистью.

— Если он умрет… если он умрет, клянусь, я…

— Что? — Обрывает его Люциус. — Что ты можешь сделать, глупый мальчишка?

Я не смотрю на Рона и себя; на то, как он встает, пошатываясь и спотыкаясь, а я поддерживаю его, не давая упасть. Нет. Мой взгляд прикован к Люциусу, который смотрит на Рона с откровенной ненавистью и смеется. Зловещий издевательский смех Волдеморта эхом вторит ему.

Люциус ненавидел Рона уже тогда, когда тот был похищен. И тогда я не понимала, почему.

— ЗАМОЛЧИТЕ! — Кричит Рон. — Если мой отец умрет, я порву вас на куски, клянусь…

— Не смей говорить без разрешения, — Люциус поднимает палочку. — Круцио!

Нет. Сейчас не время сходить с ума. Все ведь уже позади. С Роном все хорошо, и это лишь воспоминание.

— ОН НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ, — другая я бьется на грани истерики, а Люциус спокойно наблюдает за тем, как Рон катается по полу, содрогаясь от боли. — ПРЕКРАТИТЕ! НЕ НАДО!

— Хватит! — Приказывает Волдеморт.

— Как прикажете, мой лорд.

Другая я бросается утешать Рона, Волдеморт поворачивается к Люциусу.

— Если кому и позволено наказывать мальчишку за его длинный язык в моем присутствии, то это только мне, Люциус.

— Простите, милорд. Я просто больше не мог терпеть его наглость.

— Хммм, — Волдеморт, нахмурившись, смотрит на Люциуса, и в этот миг обстановка снова меняется. Впрочем, комнаты почти все похожи друг на друга. Вот и сейчас я оказываюсь в полутемной комнате, но другой меня здесь уже нет.

Волдеморт сидит в большом кресле с задумчивым выражением лица, и — о, Боже! — мое сердце уходит в пятки. Долохов стоит перед ним, монотонно рассказывая: