Eden (ЛП) - "obsessmuch" - Страница 185

Он ухмыляется в ответ, но ничего не говорит. На самом деле, все это время именно я прекрасно понимала, что у нас за отношения, и я только сейчас это осознала. Именно я никогда не отрицала ни своих чувств, ни того, что происходило между нами.

Так что неважно, что нас никто не примет. Я люблю его. Такого, каков он есть. И отныне он — моя жизнь, а я — его.

— Ты правда меня любишь? — крепко сжимаю его руку.

Наклонившись, он целует меня в лоб.

— Да, — шепчет он, обдавая горячим дыханием.

Со вздохом закрываю глаза.

Время, кажется, замерло: мы стоим, обнявшись.

— Если бы у меня был выбор, я хотела бы застыть вот так навечно, — шепчу я.

— Я тоже, — отвечает он. — Но у нас нет выбора.

Конечно же, мы не можем вечно стоять, сжимая друг друга в объятиях. В конце концов он отстраняется и вынимает из кармана часы.

— Пора, — бросает он, доставая порт-ключ. — Возьми меня за руку, — он смотрит мне прямо в глаза.

Делаю, как он велел, и вмиг мы просачиваемся сквозь пространство. Меня трясет от нетерпения и страха. Боже, мы действительно собираемся сделать это.

Мы оказываемся в комнате, которая выглядит в точности, как моя, за одним лишь исключением…

— Рон.

Он поворачивается, услышав мой голос, но радость на его лице угасает, как только он замечает наши с Люциусом переплетенные пальцы. Господи, я должна сказать ему… но не сейчас, бога ради…

Он понимает: сейчас не время для разговоров; и лишь напряженно смотрит на Люциуса.

— Сейчас? — спрашивает он.

— Да, — Люциус мрачно кивает. — Возьми ее за руку.

Рон подходит ко мне, протягивая руку, и крепко сжимает мою ладонь, ободряюще улыбаясь. Втроем мы растворяемся в воздухе…

И приземляемся на холодную гальку. Глаза не сразу привыкают к зловещему синему свечению, словно исходящему от озера, приходится несколько раз моргнуть.

Не говоря ни слова, Люциус выпускает мою руку и стремительно подходит к берегу. Достав нож, режет свою руку, проливая в воду кровь.

— Я один из наследников благородного и древнего рода Блэков…

Рон пихает меня в бок, но я не обращаю на него внимания. Вернее, просто не смею посмотреть на него, потому что знаю, о чем он спросит.

— Значит, он тоже бежит? — шепчет он.

— Похоже на то, — переминаюсь с ноги на ногу.

Продолжаю упрямо наблюдать за Люциусом, с трудом сдерживаясь, чтобы не повернуться.

— Одному богу известно, что он будет делать, — продолжает Рон. — Я имею в виду, вряд ли у него много вариантов, куда податься…

— Не думаю, что у него есть выбор, — холодно бросаю я. С моей стороны это трусость, но я хочу побыстрее закончить этот разговор. Я разберусь с этим позже.

— Я так и думал… — он умолкает, и я невольно поворачиваюсь к нему.

Он смотрит на меня потемневшими глазами.

— Они узнали о вас, не так ли?

Молча киваю.

Он резко вздыхает.

— Тогда… думаю… — он поднимает глаза вверх, словно пытаясь отвлечь самого себя, — ну, ребенок и все прочее… думаю, ты захочешь остаться с ним…

— Нет! — на автомате вырывается у меня. Это глупо и эгоистично с моей стороны, но что еще я могу сказать?

Прочищаю горло.

— Ну… не совсем.

Его лицо озаряет надежда.

— Нет? — повторяет он.

Боже, как же хочется умереть.

Но… я просто не могу сказать правду, которая разобьет ему сердце, прямо сейчас. Я обязательно скажу ему, когда выберемся отсюда, вот тогда я смогу сделать это по-человечески…

— Готово.

Люциус появляется как раз вовремя, чтобы прервать этот тяжелый разговор.

Оборачиваюсь на его голос и замечаю лодку, выплывающую из тумана над поверхностью озера. Деревянный борт мягко ударяется о берег.

Господи, какая же она маленькая, гораздо меньше, чем мне помнится… слишком маленькая…

— Мы не поместимся тут втроем, — произносит Рон.

Люциус поджимает губы.

— Что верно — то верно. Все было бы отлично, не будь с нами тебя…

— Это не моя идея бежать с вами, а Гермионы! — огрызается Рон. — И вообще, кажется, это ты не идешь с нами, Малфой…

— Замолчите оба! — Только петушиных боев мне сейчас не хватало. — У нас нет времени на препирания. Сделаем две ходки: сначала Люциус отвезет одного, потом — другого, потому что только он сможет вызвать лодку.

Люциус прищуривается.

— Не понимаю, почему ради него я должен рисковать нашими жизнями…

Поворачиваюсь к нему.

— Ты знаешь, почему, — едва шевеля губами, отвечаю я. — Просто сделай это, пожалуйста.

Мгновение он пристально смотрит на меня, а затем, выругавшись сквозь зубы, берет меня за руку, помогая забраться в лодку. Оборачиваюсь через плечо, чтобы посмотреть на Рона.

— Он вернется за тобой через пять минут, Рон, я обещаю, — поспешно выпаливаю я.

Он улыбается, но в его глазах плещется страх: он очень напуган.

— Все будет хорошо, Гермиона.

Кивнув, с трудом заставляю себя улыбнуться в ответ и усаживаюсь в лодке, пока мы медленно плывем по воде. Только когда Рона уже не видно из-за тумана, я отворачиваюсь от берега и поднимаю глаза на Люциуса.

— Спасибо, — шепчу ему.

Он хмурится, но кивает, беря меня за руку.

Уже второй раз он держит меня за руку в этой лодке. Когда-то он так же сжимал мою ладонь, пока мы плыли в это ужасное место…

— Так давно… — шепчет он, будто прочел мои мысли. — Помнишь?

— Помню ли я?..

Помню ли я тот день, когда он пытал меня почти до смерти, а потом Волдеморт оставил за ним право решать жить мне или умереть, и Люциус предпочел оставить мне жизнь? Помню ли я ту минуту, когда осознала, что небезразлична ему, пусть это и были пока что непонятные и запутанные чувства, природы которых я не понимала?

— Я помню… — сжимаю его пальцы, видя страдание в его глазах.

— Я принес тебе столько боли, — шепотом начинает он. — Прости меня. Это… я не хотел этого. Ну, по крайней мере, после того, как мы прибыли сюда…

— Знаю. Это ничего. И я прощаю тебя за все.

Его ответ для меня — полная неожиданность.

— Не надо, я не хочу, чтобы ты прощала меня. Только не после того, что я с тобой сделал.

Он осекается, а я не знаю, что сказать на это, поэтому, отвернувшись, вглядываюсь в очертания проступающих из тумана деревьев — мы приближаемся к другому берегу, выплывая из пещеры на открытый воздух.

Чувствую, как Люциус напрягается позади меня, и вижу, как его пальцы крепче сжимают палочку…

Все хорошо. На берегу никого нет, мы их переиграли и прибыли сюда первыми.

Люциус чуть расслабляется.

Поднимаю голову вверх — темно-синее небо с россыпью народившихся звезд.

Кажется, мне придется подождать еще немного — до рассвета, — чтобы вновь увидеть солнце.

Но все-таки я его увижу. Непременно. Мы с Люциусом вместе встретим рассвет… и будем свободны.

Свобода.

От одного этого слова голова идет кругом.

Лодка мягко ударяется о берег, Люциус аккуратно выбирается из нее и подает мне руку. Острая прохладная трава под ногами совершенна, но я не успеваю насладиться ощущениями, потому что он уже тащит меня к густым зарослям деревьев и кустарников.

— Надень это, — он протягивает мне мантию-невидимку. — Жди здесь, и ни звука, даже если будет казаться, что ты тут одна.

Молча накрываюсь мантией. Осмотрев место, где я только что стояла, он удовлетворенно кивает.

— Отлично, — шепчет он и возвращается в лодку. — Я быстро.

Он стремительно возвращается к лодке, забирается внутрь и бесшумно отплывает, постепенно растворяясь в тумане.

Замерев, стою под мантией-невидимкой. Все будет хорошо. Надежда умирает последней…

Господи, никогда не думала, что выберусь отсюда.

Закрываю глаза.

Происходящее настолько нереально, что кажется, будто все происходит не со мной, а с какой-то другой Гермионой. Она существовала когда-то, но не теперь… наверное.

Иногда я о ней думаю — о той девочке, которой я была. Гермиона. Гермиона Грэйнджер. Семнадцать лет. Наивная, храбрая, гордая, умная, такая находчивая и такая уязвимая. Гарри Поттер и Рон Уизли были центром ее вселенной. У нее были любящие родители.