Eden (ЛП) - "obsessmuch" - Страница 108

— Вы хотите сказать, у вас! — Порезы на запястьях больно саднят и щиплют. Я почти чувствую, как вокруг меня расползается лужа крови, подобно огромной реке, и я тону в ней… Боже мой, Господи! Надеюсь, это конец. Лучше умереть, чем терпеть такую боль.

Повисает долгая пауза. Мучительная. Тяжелая. У меня кружится голова.

— Не лги! — Шипит Драко. — Не смей! Мой отец никогда бы…

— А почему нет, Драко? — Чувствую, как кровь заполняет желобки между каменными плитами пола, пропитывает волосы и платье. — Ну, конечно, для тебя думать, что твой отец спит с грязнокровкой, гораздо хуже, чем знать, что он спит с сестрой твоей матери.

— Хватит! — Взрывается Беллатрикс. — Замолчи уже, наконец! Неужели ничто не может заткнуть твой поганый рот? Круцио!

Боль охватывает тело, разрывая его практическим на куски, вторгаясь в каждую клеточку и наполняя ее немыслимой агонией. Это невыносимо! Я словно плавлюсь изнутри, как будто кислота разъедает не только плоть, но и разум, и душу. Господи, прошу тебя, дай мне умереть…

Внезапно боль проходит.

Я не могу унять дрожь, лежа на полу и продолжая истекать кровью, и чувствую постепенно сковывающий меня холод. Я уже почти застыла… не знаю, но мне кажется, будто сознание плывет куда-то, а еще такое чувство, что вся кровь до последней капли вытекла из меня.

— Почти всё, — удовлетворенно мурлычет Беллатрикс. — Попрощайся с миром, грязнокровка. Молись всем богам, в которых ты веришь, тебе уже немного осталось. Люциус будет считать, что ты покончила с собой. Никто тебе не поможет. Так что, молись и тешь себя глупой надеждой, что на том свете кто-то ждет тебя.

Да. Мне больше ничего не осталось, кроме как молиться.

Дорогой, Боже. Я знаю, что совершила массу ужасных вещей, за которые Ты вправе меня возненавидеть. Всё, о чем я тебя просила, это дать мне возможность увидеть, как Люциус страдает, но ты был глух к моим мольбам. Ты позволил ему лишить меня всего, что было мне так дорого. И я ненавижу Тебя за это. Пожалуйста, позаботься о моих родителях, потому что я знаю, после того, что я сделала с Долоховым, я попаду прямиком в Ад. Какая ирония! Когда Люциус умрет, я буду, смеясь, поджидать его в Аду. Аминь.

Конечно же, Бог не отвечает мне. Он давно забыл про меня.

Закрываю глаза.

Одобрительный смешок нарушает тишину.

— Да, вот так, лежи смирно, как прилежная девочка…

Ее речь прерывает звук распахнувшейся двери.

Открываю глаза, но ничего не вижу.

— Что такое? — Голос Драко дрожит, но он получает ответ на свой вопрос.

— Люмос!

Постепенно комната наполняется светом, и я различаю темную фигуру на пороге. Пару раз моргаю, фокусируясь на ней.

Люциус. Ответ на мои молитвы.

Бледное лицо искажено гневом. Он обводит взглядом комнату, замечая Беллатрикс, в чьих глазах бушует ярость вперемешку с торжеством, Драко, который съежился от страха…

И, наконец, меня. Глаза Люциуса широко распахиваются.

Хочу хоть что-нибудь сказать, но в голове ни одной мысли. Мне нечего ему сказать. Тем более, я умираю, и меня уже ничего не заботит. Лишь тихий шепот срывается с губ:

— Помогите.

На его лице ходят желваки, он подлетает ко мне и, склонившись, осторожно касается моих запястий. В его глазах плещется чистейший, ничем не замутненный ужас.

Он поворачивается к Беллатрикс, глядя на нее с такой ненавистью, что если бы взглядом можно было убивать, она бы уже не дышала.

— Иисусе, что ты натворила? — Шепчет он.

Она вызывающе смотрит на него, но ее лицо вмиг бледнеет.

— Ты не оставил нам выбора, Люциус, — ее голос дрожит. — Если бы ты так хотел защитить свою драгоценную магловскую шлюшку, тогда ты бы держался от нее подальше с самого начала. Нужно было раньше думать, чем для нее это обернется, до того, как ты лег с ней в постель.

Он качает головой, словно до него не доходит смысл ее слов.

— Ты глупая… сумасшедшая… — он не может подобрать слов и опускает глаза на мои запястья, глядя на кровь, сочащуюся из длинных, глубоких порезов, которая так контрастирует с мертвенной бледностью моей кожи. И тут его прорывает. — ТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО НАДЕЛАЛА!

Драко заметно вздрагивает и медленно отходит назад, а Беллатрикс продолжает стоять на месте.

Люциус резко поворачивается ко мне, приподнимая мои руки и накладывая заживляющие заклинания. Но это не срабатывает. Перед глазами пляшут черные точки, видение тускнеет. Я хватаю его за рукав мантии, чтобы рассказать, что со мной случилось, но не могу произнести ни слова.

Он поворачивается к Драко с жесткой маской на лице.

— Драко, пошел вон. Иди к себе в комнату, и не показывайся мне сегодня на глаза. Я разберусь с тобой утром.

Драко плотно сжимает губы, заливаясь краской стыда, как нашкодивший школьник. Откровенно противное зрелище.

— Всё, чему ты меня учил, это то, что грязнокровки — отбросы общества, отец! — Его нервы тоже сдали. — Если это так, то почему ты спишь с одной из них за спиной мамы?!

Люциус в бешенстве направляет палочку на сына, и тот шарахается назад, моментально бледнея. Пусть я и не вижу выражения лица Люциуса, но по голосу я чувствую, что он чрезвычайно зол.

— Хотелось бы верить, что я воспитал тебя достаточно умным, чтобы ты не шел на поводу у своей безумной тетки. Уходи, иначе я покажу тебе, как иногда полезно заклятие Круциатуса. Убирайся!

Драко разворачивается и покидает комнату так стремительно, словно за ним черти гонятся, не забыв, однако, хлопнуть дверью.

В теле чувствуется небывалая пустота и легкость, точки перед глазами уже превратились в огромные черные круги, и я почти ничего не вижу. Только слышу.

— Помогите, — шепчу изо всех сил, но он не слышит меня.

— Тупая сука! — Грозно шепчет Люциус. — И чего ты хотела этим достичь?

— А что мне еще было делать, Люциус? — Слышу, как она подходит к нему. Если сосредоточиться, то я еще могу увидеть два размытых темных пятна надо мной, и одно из них тянется к другому. — Она забрала тебя у меня, но я виню не тебя. Ты одержим ею, но это от того, что она для тебя запретный плод, и больше ничего. И я уверена, если она уйдет с нашего пути, то всё вновь станет так, как раньше.

— Как раньше? — Неверяще, произносит Люциус. — А что, по-твоему, между нами было?

Гнетущая тишина обволакивает комнату. Изо всех сил пытаюсь увидеть, что происходит, но по-прежнему перед глазами лишь два темных, мутных пятна.

— Что в ней такого? — Голос Беллатрикс доносится до меня, словно издалека. — Она же просто девчонка. Мерзкая грязнокровка. Что у нее есть, чего нет у меня?

Еще несколько мгновений тишины.

— Уходи, Беллатрикс. Убирайся. Ты уже достаточно сегодня натворила.

Внезапно она срывается на крик. Я очень хочу открыть глаза, чтобы посмотреть на них, но вокруг с каждой минутой становится все темнее и темнее.

— НУ, ДА, Я ВЕДЬ НЕ МОГУ ПРИЧИНИТЬ ВРЕД ТВОЕЙ ДРАГОЦЕННОЙ ГРЯЗНОЙ ПОДСТИЛКЕ! — Вопит она. — Ты так жалок! Трахаешь грязнокровку, только потому что она такая слабая и беспомощная. Я еще могла бы понять, если бы она была чистокровной, или, на худой конец, полукровкой, но ты не можешь бросить меня ради недочеловека, грязного животного! Ты не посмеешь так поступить со мной!

Смутно, но я вижу, как она берет его за руку, в которой он держит палочку, и указывает ею на меня.

— Оглуши ее, Люциус, — неистово шепчет она. — Просто оглуши и оставь умирать. И все твои проблемы разом решатся. Темный Лорд будет думать, что она сама убила себя, а ты избавишься от этой заразы, что отравляет тебя. Сделай это. Другого выхода нет.

Она отпускает его руку, но палочка Люциуса все еще направлена на меня. Он думает. Решает, избавиться, наконец-то, от обузы, или нет?

Расфокусированным взглядом смотрю на него, но не могу разглядеть черты его лица. Но так ли мне это необходимо — видеть его лицо, когда он будет произносить заклинание, что убьет меня?

Он поднимает палочку выше, поворачиваясь к Беллатрикс.