Малефисента. Владычица тьмы - Рудник Элизабет - Страница 10

За спиной королевы появился Ликспитл. Он проследил за её взглядом и покачал головой:

– Никогда не понимал, зачем вам так нужно это веретено, ваше величество.

– Это единственное сокровище, которое мне действительно нужно, – не поворачивая головы и не отрывая глаз от веретена, ответила Ингрит.

Ничего, со временем Ликспитл поймёт, зачем ей это веретено. Они все поймут.

Большую часть дня Малефисента провела в домике, где прошло детство Авроры. После того как Аврора стала королевой вересковых топей, домик был заброшен, и снаружи его затянули вьюны, а внутри сквозь земляной пол проросли цветы и трава, опутавшие собой начавшую гнить мебель. Те поверхности, которые ещё ничем не заросли, толстым слоем покрывала пыль, и когда сквозь грязные стёкла всё же прорывался солнечный луч, в нём всегда танцевали плавающие в воздухе пылинки.

Несмотря на состояние домика, он по-прежнему оставался уютным. Возможно, потому, что здесь всё ещё оставался след любви и добра, оставленный Авророй. Этот след оставался на всём, к чему она прикасалась, на всём, что она делала. Стоя возле окна в бывшей комнате Авроры, Малефисента смотрела на стоящую, как прежде, в дальнем углу кроватку, и у тёмной феи перехватывало дыхание, когда она вспоминала спавшую в ней крошечную девочку. Вспоминала, как Аврора даже во сне крепко сжимала своими крохотными пальчиками клочок мягкой ткани. Вспоминала, как смешно Аврора во сне морщила свой носик – словно нюхала снившийся ей какой-то приятный аромат. А потом Аврора просыпалась – и всегда с улыбкой, всегда. Ещё совсем ребёнком Аврора старалась найти – и находила! – что-то хорошее и доброе буквально в каждом. Включая Малефисенту.

Малефисента стояла и думала о том, что она не может подвести Аврору, просто не может. Даже если при этом ей придётся отправиться в замок Ульстед, на обед к своим врагам.

Малефисента улетела прочь и вернулась в замок Авроры. Позвав Диаваля, вместе с ним отправилась к ближайшему зеркальному пруду и там битый час училась улыбаться.

В сотый раз растянув губы, она повернулась к Диавалю, который в человеческом облике наблюдал за тёмной феей, держась при этом на безопасном от неё расстоянии. Уж кто-кто, а он-то знал, как может отреагировать Малефисента, даже если сама просит делать ей замечания.

– Чуть поменьше показывайте клыки, – посоветовал Диаваль.

– Вот так? – Малефисента вытянула верхнюю губу так, что она неловко, словно чехол, накрыла клыки.

– Простите, госпожа, – покачал головой Диаваль, – но у меня и то улыбка лучше, даже когда я с клювом.

Малефисента подняла руку и уже шевельнула пальцами, чтобы превратить наглого юнца в бессловесную птицу – пусть щёлкает своим драгоценным клювом! – но Диаваль опередил её.

– Постойте! – крикнул он. – Попробуйте лучше ещё разок поздороваться.

Малефисента вздохнула, однако руку всё же опустила – понимала, что Диаваль прав, заставляя её репетировать снова и снова. Разумеется, идти на обед в замок Ульстед у Малефисенты не было ни малейшего желания – но ведь не для себя же она это делала, а для своей любимой крестницы. И чтобы не подвести её, нужно научиться улыбаться и говорить «Здравствуйте!» – даже если тебе этого совершенно не хочется. Малефисента глубоко вдохнула и, слегка склонив голову набок, произнесла тоном, который показался очень грубым, каким-то шершавым даже для её собственных ушей:

– Очень любезно, что вы решили... э-э... пригласить меня сегодня к себе.

– Не забывайте, – осторожно сказал ей Диаваль, – вы с ними здороваетесь, а не грозитесь убить.

Малефисента кивнула и решила попробовать ещё разок, постаравшись вспомнить, каким тоном произносит свои приторно-сладенькие слова Аврора, когда пытается к ней подлизаться и чего-нибудь от неё добиться.

«Ну, как... Ага, ага, в это время голос у неё становится заметно выше и даже слегка начинает звенеть. Попробуем», – решила она про себя.

– Очень любезно, что вы решили пригласить меня сегодня к себе, – проскрипела она.

– Уже лучше, – сказал Диаваль. – А теперь реверанс.

Реверанс?! Нет, с неё хватит! Малефисента так взглянула на Диаваля, что тот испуганно отскочил в сторону – даже палец ему показывать не понадобилось.

«Достаточно, – подумала тёмная фея. – Лучше всё равно уже не будет. Перерыв».

Диаваль почувствовал её отчаяние и мягко заметил:

– Она очень любит этого парня. А вы оказываете ей большую милость.

Малефисента открыла рот, ехидный ответ уже был готов сорваться с её языка, но она промолчала, потому что перед ними появилась Аврора. В бледно-розовом платье с подолом до земли и небольшим элегантным вырезом на груди она была невероятно хороша. Настоящая сказочная принцесса. Золотистые волосы, украшенные несколькими воткнутыми в них цветками, были убраны со лба назад, подчеркнув огромные светящиеся глаза Авроры и её розовые от румянца щеки, а с боков длинными локонами свободно спадали ей на плечи.

– Прелестно, – сказал Диаваль, так и не дождавшись реакции своей хозяйки.

Улыбнувшись ему как старому другу, Аврора, держа что-то в руках, остановилась перед Малефисентой.

– Я тебе кое-что принесла, – сказала она, протягивая крёстной длинный чёрный шарф из простой, но плотной и дорогой ткани – точно такой же, как ткань, из которой было сшито платье Малефисенты. – Это... для твоих рогов. – Она сделала небольшую паузу и добавила, нервно улыбнувшись: – Понимаешь, я просто подумала, что так родственники Филиппа будут чувствовать себя спокойнее.

Это был удар.

Малефисента прерывисто втянула ноздрями воздух. Когда-то, очень давно, она стыдилась своих рогов. Считала необходимым скрывать, что она не такая, как все. Казалось, те опасения давно остались позади – и вот ей вдруг об этом напомнили. Тошнота пополам с гневом – вот что чувствовала сейчас Малефисента. Поняв это по выражению её лица, Аврора поспешила объяснить:

– И ты себя будешь чувствовать спокойнее... Впрочем, возможно, это плохая идея... очень плохая.

В ушах Малефисенты эхом отдавались слова Диаваля о том, как сильно Аврора любит Филиппа. Мелькнула перед глазами брошенная в лесном домике детская кроватка. Аврора... Единственный человек, искавший любви тёмной феи. Малефисенте потребовались годы, чтобы понять, как много значит для неё эта девочка. И ещё годы на то, чтобы привыкнуть к этой любви. Если чему-то Аврора её и научила, так это тому, что доброту можно найти и проявить даже в самом, казалось бы, незначительном поступке, в любом жесте. Малефисента медленно протянула руку и взяла протянутую Авророй полосу чёрной ткани.

– Спасибо, – облегчённо выдохнула Аврора.

– Ну, тогда вперёд, – кивнула Малефисента. – И давай как можно скорее покончим с этим.

Она повернулась и пошла через лужайку к центру вересковых топей, слыша за спиной шаги Авроры и Диаваля. Пока они шли, солнце успело сесть за горизонт, и над их головами появились феи, своими огоньками освещающие им путь до границы топей. Все трое шли молча, каждый был погружён в свои мысли о предстоящем вечере. Прямо на ходу Малефисента обмотала шарфом свои рога, и, когда показалась река, отделяющая вересковые топи от Ульстеда, под тканью их уже не было заметно. Если особо не присматриваться, Малефисента стала похожа на человека. Точнее, почти похожа, если не считать горящих зелёных глаз и сложенных за спиной крыльев.

Дойдя до разделяющей два королевства реки, Малефисента остановилась. Это была самая крайняя точка вересковых топей, до которой она уже давно, очень давно не добиралась. За рекой загорались огни. С того места, где стояла Малефисента, они были похожи на огоньки фей, но Малефисента знала, что за каждым этим огоньком скрывается человек, а где люди – там недоверие и ненависть... И железо.

Сделав глубокий вдох, Малефисента заставила себя двигаться дальше. Она взмахнула рукой – и вот уже над рекой появился, соединив её берега, мост из вьющихся стеблей и цветов. Каждая клеточка тела Малефисенты кричала, умоляла: «Давай повернём! Давай взлетим в воздух – и прочь отсюда!» – но тёмная фея не могла так поступить, просто не могла. Оглянувшись через плечо, она увидела, как пылает лицо Авроры от желания поскорее увидеть своего Филиппа.