Кровавое вино (СИ) - Татауш Елена - Страница 15

— Нет, не подтверждаю, так как все явно было иначе.

— И как же?

— После трудного дня, я почти к полуночи вернулась домой из библиотеки, и пошла принимать ванную. — Начала я вспоминать события того дня. — Я была очень рада тому что наконец-то дописала доклад, к которому явно не будет претензий со стороны профессора и задремала в теплой воде. Когда же я вылезала из уже остывшей ванны, я начала вспоминать, а какой же собственно сегодня день? К сожалению я видимо не до конца проснулась, так как мне показалось что я пропустила все крайние сроки сдачи доклада, и надеясь уговорить профессора его принять до начала утренних пар, я натянула халат и побежала как можно скорее к упомянутому ранее дому.

— Даже если предположить, что весь тот бред что вы сейчас несете, правда, то зачем же нужно было появляться в доме профессора утром?

— А все дело в том, что доклад я не донесла, по причине встречи с монстрами. А дальше вы уже знаете. — Следователь покачал головой, улыбаясь. Интересно, сколько раз девицы рассказывали что-то подобное? — Хорошо, а какова ваша версия событий?

— А все очень просто мисс Коли, поругавшись ночью со своим любовником, вы вернулись не без приключений домой. Проведя бессонную ночь в переживаниях и слезах, утром вы могли пойти к нему мириться. Но не застав любовника дома, вы вернулись домой. А сам господин Горрис в это время убивал Сотруса Уэйна. Тому есть масса причин и доказательств.

Меня возмутила твердолобость этого следователя. Разве можно так вести дела? Разве не надо принимать во внимание все факторы и свидетельства? В чем смысл расследования, если он просто указывает пальцем и говорит — виновен, невиновен? Мне всегда казалось, что наша система намного лояльней.

— Я вам рассказала, как все было. — Пожала я плечами, вставая. — Как я понимаю, на подпись вы мне давать ничего не будете, разговор я считаю оконченным, так что до свидания, господин следователь. Надеюсь, оно будет не скорым.

— Я вас не отпускал. — Холодным тоном осадил меня следователь.

Я села обратно и выжидающе посмотрела на господина Орвея. А тот не спешил продолжать.

Он встал, прошелся по кабинету, заложив руки за спину, и лишь после третьего круга заговорил.

— Эммина, а что вы собственно знаете о профессоре Горрисе?

Такая смена темы, признаюсь застала меня врасплох, и я начала вспоминать, все что знаю о своем профессоре.

— Он состоит в дальнем родстве с Императором. По моему девятнадцатый в списке наследования, профессор Уэйн и то был ближе в этом самом списке. Не женат. В родстве состоит по линии матери, которой уже давно нет в живых. Выдающийся ученый, работал в Столичной академии и подавал большие надежды. В нашу же академию, его сослали, правда никто не знает, почему. Это все.

— Да, это все почти так, вот только в очереди он уже не девятнадцатый, а тринадцатый. Считайте на месте усопшего Уэйна. И я вам поведаю, почему же его сослали в вашу глушь, почти на самый край империи.

Даже уже внешность этого типа, вызывала отвращение. Он был непоколебим в своих убеждениях, уверенный в том, что всегда и абсолютно везде прав. Он пытался подавить меня с первой минуты, как я зашла в кабинет, и я ловила себя на мысли, что кажется у него это получается, особенно сейчас, когда он подошел сзади, упираясь на мой стул, и нависая надо мной, продолжил говорить.

— Так вот. Александр Горрис, был ребенком неравноправного брака. Его мать являлась двоюродной сестрой короля, и при дворе занимала не последнее место, да вот только видимо глупому женскому сердцу не прикажешь, да Эмма? И мать его бежала с бароном. Говорят что он был авторитетом преступного мира, но за руку его никто так и не поймал. Они сочетались браком, вопреки воле родителей и Императора, а когда родился Александр, жена неожиданно съехала от мужа, вместе с ребенком. К четырнадцати годам, отец забрал наследника на перевоспитание, и чему его учили, ведает только очень ограниченный круг людей… хотя у меня есть предположения.

Потом же, выбравшись из под опеки отца, Александр Горрис начал вести более чем достойный образ жизни, не замеченный ни в домах терпимости, ни на балах, или в компрометирующих связях.

За пару месяцев до изгнания, начали гибнуть родственники Александра, которого император не захотел принимать в свой ближний круг, отодвинув его в очереди наследия как можно дальше, насколько это позволяли наши законы. А перед их гибелью, именно Александр последним навещал их поместья.

Он правда говорит, что те сами приглашали его к себе, но как понимаете свидетельств этому нет. Все те люди, дорогая мисс Коли, были зверски и чудовищно убиты, а кровь из них выжата, вся до капли. Представьте себе, с какими мумиями пришлось столкнуться бедным офицерам.

Я думаю, что ваш обожаемый профессор, обученный криминальным авторитетом, нашел способ восстановить справедливость, и подняться в списке наследования именно на то место, которого его лишили с рождения.

А теперь ответьте Эмма, разве обыкновенная сердечная привязанность стоит того чтоб покрывать убийцу? Маньяка? Неужели вы хотите вместе с ним понести наказание, когда вся правда раскроется? А ведь понесете, Эмма. Понесете, и сгниете в застенках тюрьмы. Такая молодая и прекрасная…

Во все сказанное очень трудно верилось. Да, профессор Горрис оказался тем еще деспотом, и никого из нас не щадил. Да он не умел и не любил преподавать. Но… но он всегда ратовал за жизнь. Всегда доказывал нам, что любое знание способно уберечь, защитить и спасти. И пытался впихнуть в нас как можно больше тех самых знаний. Он всегда помогал если кому-то требовалась помощь, правда помогаемого это не спасало от недовольного лица и ворчания упомянутого господина. Но он действительно помогал. Да даже тот же Уэйн, никогда бы не опустился до помощи кому-то. А что уж говорить о моем спасении? Нет, я объективно не верила, что Александр мог кого-то убить. Да и говорила я ведь почти правду.

— Я все равно останусь при своем мнении, господин Орвей. И мне уже давно пора на пары.

После чего спокойно встала, и с прямой спиной направилась к выходу. А вдогонку мне уже летело.

— Ваша любовь в этого монстра, Вас погубит, госпожа Коли. Однажды вы ко мне придете, рассказать правду, а я буду ждать вас.

Я вышла и аккуратно закрыла за собой дверь. В пустом коридоре гуляло эхо и сквозняки, а меня трясло от того дикого напряжения, что пришлось испытать за весь этот разговор. Опустив голову, я выдохнула, приводя свое душевное равновесие хоть в относительную норму. Не зря следователей не любили, они могли вывернуть тебя так, как не удастся ни одному хирургу, ни разу за всю карьеру. Они могут заставить тебя, почувствовать себя преступницей, при том что как ты, так и он сам, знает что ты ни в чем не виноват. Это очень тяжелые люди, по крайней мере, когда они на работе.

Первая пара еще не успела закончиться, поэтому я поспешила в кабинет, где меня ждали и профессор, и подруга и оставленные там вещи. Работа у всех кипела, шкворчала и дымилась, у многих на столах и по одному пузырьку не стояло. А кто-то явно шел к завершению. В общем, все были очень заняты, но так же, эти все остановили свои дела, как только я зашла в кабинет. И у всех в глазах читалось как удивление, так и немой вопрос: «Что там было?»

Подруга хотела было подойти ко мне и начать расспрашивать, но ее опередил профессор.

— Напоминаю. — Заговорил он громким, хорошо поставленным голосом. — У вас осталось не более десяти минут.

И работа закипела вновь. Даже Марго, бросив на меня извиняющийся взгляд, вернулась к своему котелку, из которого валил густой, кроваво красный дым. Сам же профессор поднялся, подошел ко мне, и лишь мельком заглянув в глаза, шепотом попросил следовать за ним.

Мы вышли в коридор, и остановились рядом с подоконником, на котором ранее сидела Марго. Профессор выглядел обеспокоенным и явно переживал за меня, что не скрою, грело душу.

— Эммина, вы вернулись бледнее белого полотна. Что-то случилось?