Крик в полном молчании. Наизнанку (СИ) - "Ingerda" - Страница 24

«Я для неё ребёнок? Это самая глупая причина из всех возможных… И даже если так, почему она позволяет себе спать со мной? Это аморально по всем параметрам, если задуматься. Мне не очень удобно жить в её квартире. Вдруг она хотела бы, чтобы я ушла?! Просто не может сказать мне об этом в лицо».

Мои рассуждения прервал телефонный звонок.

«Марк. Странно, он вроде должен был улететь в командировку… Что могло случиться?!»

— Алло.

— Ванда, Привет! Как жизнь?

«Почему он всегда спрашивает как у меня дела, когда у меня происходит какая-то чертовщина?»

— Всё нормально.

— Рад это слышать, как мама?

— Мне кажется, тебе лучше об этом её и спросить.

— Поссорились?

— Нет, всё в норме.

Я знаю, что его попросила Валерия набрать мне. Он всегда интересуется моей жизнью, когда не может этого делать она сама.

— Какая-то необщительная. Уверена, что всё в порядке? Я волнуюсь.

— Не стоит, Марк. Мне пора. Ребятам ужин готовить. Прости. Зайду к тебе на работе, если время будет.

— Хорошо, понял. Привет парнишкам.

«Вот не укладывается в голове и всё. Только устаканится, как она возьмёт и перевернёт мне всё. Любит она, как же…

Да если бы Строгач полюбила меня, с мест сошли бы все материки… Это на грани невозможного.

Так, всё! Хватит об этом думать. Буду забивать голову Лерой, снова впаду в депрессию. Она в меня какой-то негатив вселяет и острое желание умереть».

Так задумалась, что немного подгорел мой ужин, и братья смотрели на меня, как будто видят впервые.

Естественно, они нормально это не стали есть, поковырялись вилками и всё на этом.

— Почему не едите? Не вкусно?

Пробую из тарелки Мигеля, так как его выражение лица особо хмурое.

— Ванда…

— Да.

— Ты больше не умеешь готовить, из-за того, что мы оставляли тебя?

— Нет! Рамон, это не так. Просто, я себя неважно чувствую сегодня.

— Валерия Сергеевна готовила лучше.

Мигель с силой отодвигает тарелку, и она просто летит на пол.

— Мигель!

Видимо, он и сам испугался, потому что соскочил со стула и убежал из кухни. Рамон — следом, за братом.

«Вот что мне с ними делать? Вернуть их Строгач? Она им вообще никто. Как я могу просить её об этом?!»

Я просидела на кухне до поздней ночи. Поплакала, подумала, попила чай с ромашкой… Стало почти легче.

На работе я вроде была, а вроде и не была.

Всё мимо!

Ребят пришлось переводить в другую школу, все социальные службы на ушах. Они явно не ожидали, что дети будут вновь жить со мной.

Я нахватала кучу заказов домой и решила поработать из дома.

«Многие же так делают, попробую тоже».

Работа, правда, не состоялась…

Невероятный шум мне устроили братья — своими играми и беготнёй. Такой, что я не смогла даже раз сесть за работу. Ругалась и ругалась весь день.

Попросила Нору их забрать на выходные. Меня удивило, что она обрадовалась и даже не стала спрашивать: «Зачем они мне на все выходные?!»

Напротив! Сообщила мне, что они поедут отдыхать в горы, и предложила присоединиться.

«Я бы с радостью, если бы не работа.

Значит, если всё пойдёт удачно и никто не передумает, ожидаются целых два спокойных дня».

Только я посадила ребят в такси и дождалась, когда они скроются из виду, с другой стороны подъехал уже знакомый чёрный автомобиль.

Причём он проехал сразу на подземную парковку, как к себе домой.

«Значит, надолго?! Или она хочет меня выселить отсюда? Мы ведь так долго не общаемся уже… Смысл ей держать меня здесь?»

Я решила обогнать её и бегом побежала в квартиру.

«Да, она ещё не поднялась…»

Не понимаю, что правило мной, но я начала быстро собирать вещи.

Если она сейчас зайдёт и скажет: «Прости, но ты должна съехать», я покажу, что это решение приняла раньше.

Как и ожидалось, Строгач не зашла в свою квартиру сама. Она тактично позвонила в дверь.

Если бы она не видела меня на улице и как я ломанулась в подъезд, я бы притворилась, что сплю, или будто меня нет дома.

Я открыла дверь.

Она была в коротких джинсовых шортах и широкой чёрной футболке.

Я очередной раз обратила внимание, что она прекрасна, и это, скорее всего, было написано на моём лице.

«Такая фигура… Она смело может соревноваться со мной и, вероятно, победит…

Хотела бы я выглядеть так, в её возрасте».

Слышу, как женщина усмехнулась, и до меня дошло, что я рассматриваю её, держа на пороге.

Я отошла.

— И тебе тоже привет, Ванда. Верни мою сумку.

— Какую?

— Я забыла у тебя сумку, там важные бумаги. Надеюсь, ты её не выбросила…

— Ничего я не трогала!

Лера уселась на диван в гостиной, подняла брови, когда увидела мои разбросанные вещи и сумки, и закурила.

Она нервничала.

Я посмотрела везде. Её сумка буквально провалилась куда-то.

Проверила даже в детской.

«Один черт! Её нигде нет. Надеюсь, братья не забрали её с собой».

Звоню Рамону:

— Привет, Зайчонок. Вы добрались?

— Да! Не называй меня так, я уже взрослый.

— Хорошо! Скажи мне, «взрослый», где сумка Валерии Сергеевны? Ты видел её у нас дома?

— Да.

— Где она?

— У Мигеля под подушкой.

Я поднимаю его подушку и действительно вижу сумку. Пустую.

— Так, а где содержимое? Почему она пустая?

— Это я не знаю.

— Дай ему трубку.

— Алло!

— Мигель! Быстро отвечай, куда ты дел документы из сумки Строгач?!

— Я ничего не трогал.

— Если ты сейчас не расскажешь мне, никаких вам выходных в горах, скажу тете Норе, чтобы посадила вас на автобус домой. Будете исправлять оценки!

— Подожди! Подожди! Это очень важные документы?

— Просто скажи, куда ты их дел?

— На столе. Под стеклом. Прости меня.

Он сбросил звонок.

Я быстро подошла к их письменному столу. Документы, с обратной стороны, были изрисованы фломастерами. Я стояла, смотрела на это «произведение искусств» и думала, что мне сказать Лере.

Но эта женщина опередила меня: кто же знал, что она давно здесь стоит?

— Что будешь делать, Ванда? Завтра приезжают американцы, а на нашем с ними контракте нарисованы машинки и роботы.

— Не надо было оставлять здесь свои вещи!

— Неужели?! Может, стоит учить детей не лезть в чужие сумки?

— Может, и стоит! Почему же не научила, когда они жили у тебя? Или они тебя чужой уже не воспринимают?!

— Вернёмся к первому вопросу!

— У тебя что, нет копий?

— Вот именно, что остались только копии, которые ничего не значат. Ты видишь синюю печать? Понимаешь, что это значит?

— Чёрт! Прости нас Лера.

— Очень дорого мне обходится это прощение…

— А почему ты до сих пор работаешь с этим? Ты же не у дел? Марк же занимается бизнесом.

— Марк не может быть одновременно и в Израиле, и в Америке… поэтому американцы едут к нам. Вернее, они уже здесь. И я — у дел.

— Может, взять это и всё объяснить? Они же люди и у них тоже есть дети…

— Какой бред…

Строгач забирает у меня из рук свою сумку и изрисованные документы.

— Хочешь кофе? — пытаюсь хоть как-то загладить свою вину.

«Почему только я чувствую себя виноватой, а не Валерия?! Это же она меня обманула и забрала братьев. А в итоге я пытаюсь пойти на всё, лишь бы она не злилась на меня».

— Нет, поеду в офис. Я тороплюсь.

Я перекрываю выход из комнаты собой и обнимаю её. Валерия останавливается, её руки опущены вниз, крепко держат сумку, а взгляд направлен на меня. Он будто повторяет мне ту злосчастную фразу, или это моё воображение… Я просто поднимаюсь на цыпочки и быстро целую её в губы. А затем провожу вечно холодными руками по длинным бархатным ногам и отхожу в сторону.

Лицо Валерии надо было сфотографировать в этот момент. Она этого не ожидала, а если и ожидала, то явно этого мало…

Однако, она не может противоречить самой себе и остаться, после того как сказала, что спешит.