Помощница для профессора (СИ) - Майер Жасмин - Страница 11

Роман Андреевич ни на секунду не отпускал мой рот. Я комкала его рубашку в кулаках, сминая идеальную ткань. Так же, как и его губы сминали мою волю и уничтожали здравый смысл.

Где-то раздался мягко-звонкий щелчок, потом еще один и еще. Я не сразу догадалась, что это Исаев, ловко дернув, расстегнул кнопки моего джинсового сарафана.

— Прекрасна, — прошептал он.

Опустил кружевную чашечку бюстгальтера, большим пальцем очертив контур соска, и я бессовестно застонала, кусая Исаева за нижнюю губу.

— Откинься, — прохрипел он, потянув мня за волосы назад.

Я была на удивление послушной. Сейчас с ним совсем не хотелось спорить.

Я откинулась назад под его настойчивым взглядом. Может, моя грудь и не была идеальной формы и не была таких внушительных размеров, как у тех в коридоре, но Исаева, похоже, это целиком устраивало. Иначе зачем его губы сомкнулись на моем соске?

Он отпустил мои волосы, придерживал теперь рукой за спину, пока я извивалась и выгибалась как кошка, навстречу его влажным губам.

Меня прошивало острыми иглами удовольствия с каждым его поцелуем, движением языка или зубов. Он посасывал и кусал мои соски, сжимал губами и втягивал в рот, чтобы там теребить языком, снова на миг отпуская.

Я запустила пальцы ему в волосы, царапнула кожу голову, заслужив вибрацию стона и дополнительную стимуляцию. Но и этого мне уже было мало. Я понимала, что хочу больше, и все выразительнее ерзала верхом на нем, отчаянно нуждаясь в разрядке.

Кажется, она была так близко. Напряжение грозило убить меня, разорвать на маленькие кусочки. Казалось, я умру, если не кончу прямо сейчас. Но этот самый идеальный момент все время ускользал, затягивался новыми тугими витками опаляющего желания.

Исаев читал мое тело, как книгу.

Он скользнул рукой по моему бедру, обжигая подушечками пальцев, приподнял подол и безошибочно коснулся самого чувствительного местечка прямо через трусики.

Я задрожала мелкой дрожью, поощряя его на большее.

Он закрыл мне рот поцелуем, надавил сильнее, чуть потирая пальцами, и я почти мгновенно взорвалась в его руках. Мои оглушительные стоны он успел заглушить своим ртом. Зачем? Почему?

Сладко-запретное удовольствие не давало ответов, но это было отличным поводом заткнуться и не задавать глупых вопросов. Я вздрагивала и дрожала, ерзая на Исаеве, чтобы продлить оргазм, я набрасывалась на его губы, а после ощутила, что он хочет отстраниться.

И тогда вцепилась в его руку, не позволяя отпустить меня сейчас.

Большая ошибка.

Роман Андреевич дернулся и вскочил, сбрасывая меня с себя. Я чудом не упала. Он зашипел.

О, я помню этот звук. Ему больно!

— Проклятье, — выругался Исаев, зажмурившись. — Тихомирова, если тебе так нравится моя рука, не стесняйся, оторви ее на хрен и оставь себе!

Хмельная после оргазма, я не сразу осознала смысл его слов.

А вот после они обрушились на меня, как ведро ледяной воды. Господи, я схватила его за правую руку!

Но и это было не все.

При виде его голого торса, моей обнаженной грудь и приспущенного бюстгальтера до меня в полной мере дошло, что только что здесь, в рабочем кабинете моего преподавателя, действительно произошло.

И вот тут мне стало по-настоящему страшно.

Пока он приходил в себя, жмурясь от боли, я уже в полной мере очнулась. Оправила одежду и протараторила:

— Простите-извините-спасибо-до свидания!

Вылетела из кабинета пулей, растолкала всех длинноногих в коридоре и сиганула мимо лифта к лестнице.

А вдруг он станет меня догонять?

Этаж был всего лишь пятый и только на третьем я поняла, что зря спешила. За мной Исаев не кинулся.

Да он и не смог бы бегать с переломом.

Но я успела забыть об этом. Смутно помнила, даже как вошла в метро, как шагнула в вагон и поехала. Только через несколько станций поняла, что выбрала направление, которое ведет к дому, а не в университет.

А мне ведь нужно было вернуться в МГУ. Только зачем? Ах да, отдать ведомости декану. Я закрыла лицо руками, качая головой.

Те самые ведомости, которые остались на столе у Исаева. Возвращаться за ними точно не стоит. Что я ему скажу?

«Здравствуйте, Роман Андреевич, кажется, я у вас кое-что забыла, пока извивалась на коленях».

«Да что вы, Настя? — отзовется он своим едким от сарказма голосом. — Вы про собственное достоинство? Простите, не находил».

Вообще, непонятно, как я дальше буду учиться. Как буду смотреть в глаза Роману Андреевичу.

Как же стыдно, Господи! Я ведь чуть не изнасиловала его в собственном же кабинете. А уж как извивалась, как стонала! А если бы снова вошли эти неугомонные уточки?

А если они вообще все слышали?!

Вот почему он так упрямо целовал меня, не желая отпускать мои губы. Я-то решила, что ему просто нравится меня целовать. А у него просто вторая рука в гипсе! А никак иначе от меня тишины он бы не добился, ведь рот зажать мне не мог. А я быть тише не умела.

Такая уж я. Всегда была шумной. Громко стонала, охала, вздыхала и тому подобное. Вот еще одна причина, почему у меня не получалось со сверстниками, они ведь не обладали собственными кабинетами в «Москве-Сити».

Самое большее — спальня в родительском доме. Или место в общежитии. А эти места обязывали, чтобы секс был тихий и беззвучный.

А я не могла быть тихой.

Господи! Как жить-то дальше, зная, что я могу быть настолько похотливой, шумной и развратной? Что могу вот так с радостью запрыгнуть на собственного профессора? Горячего профессора, который тоже не против, а поэтому если бы мне хоть еще раз представился еще один шанс оказаться с ним наедине…

Я бы только сделала все хуже!

А если… Ох, мамочки! А если он решил, что я поступила так только ради того, чтобы он исправил недопуск?!

Хотя связи я не вижу, в конце-то концов, это я получила оргазм, а не он, но блин! Чем я лучше тех уточек в коридоре?…

О чем я только думала!

О торсе, темных сосках и горячем твердом члене, на котором я так извивалась, скрупулезно подсказал разум, ясно же о чем.

Боже, как мне в глаза-то ему теперь смотреть?

Из вагона я вышла, могу поспорить, бордовая, как будто меня только что хорошенько отжарили в бане.

Ну почти. Только не в бане, не сдержалась моя саркастическая сущность.

Едва вышла, сразу на ходу набрала Таню. Нужно было срочно спасать положение, и я знала только один выход. Надо выпить. Причем срочно.

— Ты дома? — спросила я.

— Ага, тут с Павликом такая тоска, — зевнула сестрица.

О, в этом я не сомневалась.

— Давай прогуляемся. Может, по пинте в «Клевере»?

— Не вопрос, дорогая, — мигом откликнулась она. — Пойду, накрашусь. Слушай, на ловца и зверь бежит! Мне Гриша как раз написал. Хочет встретиться. Ты как? Не против?

Вот черт. Только его мне сейчас не хватало. А с другой стороны…

Гриша Иванов был одноклассником моей сестры. Именно с ним у меня случился торопливо слюнявый поцелуй и первый секс. Такой же торопливый и слюнявый. Мы расстались как-то безболезненно и просто, когда он поступил в универ. Никто ни о чем не жалел и при встрече мы не испытали неловкости, оставшись хорошими знакомыми.

Встретиться с ним сейчас было бы очень кстати. С небес «Москва-Сити» на грешную землю, так сказать.

Есть ли шанс, что и на Гришу я буду также реагировать, как на Романа Андреевича? Так, чтобы от одного только взгляда сразу захотелось избавиться от трусиков? Может, увижу его шею в вороте рубашки и тоже захочу вонзиться в нее зубами, облизать и станцевать ламбаду, сидя на его коленях? Ну есть ведь шанс, что это возможно?

Может, то, что случилось между мной и Романом Андреевичем, это просто физиология и ничего больше?

Ну у кого бывает хороший первый раз? Да редко у кого! Может, и не виноват в этом Гриша. Может, только теперь, давно став женщиной, я и познаю всю прелесть секса с ним. Вдруг Грише прошедшее время тоже только пошло на пользу.