На страже Пустоты (СИ) - Белая Лилия - Страница 72

— Я рад, что привычная колкость к тебе вернулась. Хороший знак. Это тонизирующий травяной настой, поможет быстрее восстановить магию. А мне — не уснуть.

Ева, скрипя сердцем, выпила еще немного. Жажду утоляло прекрасно.

— Ты еще на работу собираешься?

— Нет. Сегодня я дома. Не хочу оставлять тебя в одиночестве или с Агатой. Я позвонил на работу, переслал им фото логина и пароля, которые мы нашли вчера. Надеюсь, к вечеру они получат какие-то результаты.

— Как думаешь, что это может быть?

Застарелая страсть к передачам про расследования давала о себе знать, и Еве было безумно интересно, что может скрываться за логином и паролем. Марк задумался, сделал глоток горького чая.

— У Виктории была прекрасная память, она бы не забыла пароль.

— И логин — тем более, — поддакнула Ева. От Марка пришла волна уязвленности.

— В ее духе подстраховаться. Так что, у меня большие надежды на этот аккаунт.

Ева помолчала. Она так и лежала спиной на высоких подушках, зажав чашку ладонями. Взгляд снова упал на громоздкое кольцо. Холод страха обжег что-то внутри. Зеленый взгляд обжег следом. Марк молчаливо и внимательно смотрел на нее.

Ева не поднимала глаз, чтобы не встретиться с этим взором.

— Расскажи мне подробнее о кольце.

— Что тебя интересует? — покладисто переспросил Марк. Не помешает прояснить все сразу, здесь и сейчас.

— Ты говорил, что это кольцо делает… кого угодно… — произнести слово «невеста» оказалось слишком сложно, — частью семьи Чернорецких. И я?

— И ты, — кивнул некромант. И предвосхищая следующий вопрос, добавил: — И если снимешь кольцо, это не изменится. Как и с проклятием, кольцо всего лишь инструмент.

Ева разочарованно и тяжело вздохнула. Она все-таки надеялась на другой ответ.

— И что означает эта связь?

— Хм… Ты можешь пользоваться родовой магией, дом подпитывает тебя, защищает… Ты можешь пригласить кого-то, и человек спокойно пройдет через порог… Здесь ты сильнее всего, быстрее восстанавливаешься…

— А для нас? — резковато задала Ева вопрос, который пугал больше всего.

Марк отвел взгляд. Тяжесть на душе ощущалась физически.

— Я не знаю. В каком-то смысле, наверное, ничего не значит, — наконец ответил он. — Я не полностью произнес все наши ритуальные клятвы, только ту часть, что связала бы тебя с семьей, — Марк остановился на полуслове, глядя на закрытую дверь комнаты. — Мы с Агатой ужасно поссорились, пока ты спала.

— Почему? — Ева спросила это, чтобы немного подтолкнуть снова ушедшего в неприятные раздумья мага.

— Потому что я колебался, а она наговорила кучу гадостей, чтобы подтолкнуть меня. Это дом некромантов, Ева, и он пропитан магией смерти. Клятвы на крови здесь так же серьезны и смертельны, как проклятие Варвары. Полностью произнесенная клятва связала бы нас навсегда. Без права выбора другой жизни. И я не уверен, что произнесенная не целиком, она не действует в полной мере.

— И что она сказала? — Ева уже имела опыт общения с Агатой, и несмотря на кажущуюся доброжелательность, это довольно опасная ведьма. А ее категоричность в том, что касалось их с Марком отношений…

— Спросила, что для меня страшнее — труп или жена. И сказала, что я и дальше могу пудрить мозги своим любовницам, прикрываясь уже не проклятием, а женой, — с неохотой и саркастичным неприятием повторил Чернорецкий.

— Оу, — обескураженно высказалась девушка. И хмыкнула: — А ты, значит, когда я сознание потеряла, о любовницах думал? Замену подбирал?

Маг посмотрел на нее, как на душевнобольную:

— Я вообще думал только о том, что с тобой. Я пытался достучаться до твоих эмоций, чтобы понять, в каком ты состоянии. На магию ты не отзывалась.

Ева нахмурилась:

— Я и правда умирала?

— Я решил не рисковать. Но не думаю, что, если бы от энергетического истощения в этом доме в обморок упал мужчина, она бы предложила нечто подобное.

Ева вдруг рассмеялась. Невесело так, устало. Глядя в чашку с горьким чаем.

— Что?

— Олег… — она помотала головой. — Два года отношений, месяц до свадьбы. И мы разошлись. Вот это я понимаю, колебаться… Как ты вообще решился на это? Ты ведь меня совершенно не знаешь. Я не уверена, что смогла бы на твоем месте. Вызвала бы скорую. Или Комитет ваш. Я даже от свиданий отказывалась, и я не готова брать на себя ответственность за кого бы то ни было.

Ева не шутила. Она говорила искренне. Не понимала, как он согласился. Ее циничность, реалистичность, готовность жить моментом и не ждать ничего ни от кого… Все это было результатом полного, глубинного, жесточайшего недоверия к окружающим. Привычкой опираться на себя. Поэтому она и не воспринимала ничего всерьез.

— Я не хотел рисковать тобой, — повторил маг.

— Ах да, ты не любишь случайные жертвы.

Некромант поболтал в чашке холодный чай.

— Ты недооцениваешь мое отношение к тебе.

— Лучше недооценивать, чем переоценивать, — постаралась она закрыть щекотливую тему. — А что бы ты делал, если бы мы были в твоем доме, а не здесь?

— Я вызвал бы магмедиков, если бы не смог сам тебе помочь. И думаю, в моем доме наши Силы не были бы настолько различны, а значит, и такого резонанса бы не было, — от выводов, к которым пришел, Чернорецкий мучительно застонал, как от зубной боли. И почему он не подумал об этом раньше?

Ева отставила пустую чашку на покрывало и повернулась к нему:

— Скажи… А почему ты не хотел делать этого?

— Потому что я хотел бы сам распоряжаться своей жизнью. И сам решать, кого я назову своей женой. И я знаю, что это так же важно и для тебя.

Ева улыбнулась. Спокойнее и мягче. Казалось, с ее души камень свалился, и она наконец смогла расслабиться. Нечаянные узы уже не так пугали. Это очень страшно, когда тебя без твоего ведома лишают привычной жизни и ставят перед фактом, что теперь ты в магическом браке с человеком, которого почти не знаешь. И не знаешь, чего ожидать и от брака и от мужа. С ним хорошо. Очень. Но, наверное, только, пока все не испортили взаимные ожидания, требования, разочарования.

— Знаешь… Если бы ты сказал, что не сомневался ни минуты, я бы всерьез испугалась. И за свою свободу и за твое психическое здоровье.

Марк невесело улыбнулся.

— Я не претендую на твою свободу…

— И мы даже сможем спокойно разъехаться, когда твое расследование закончится?

— Как только захочешь. Если возникнут проблемы, что-нибудь придумаем.

— Хмм… А половина имущества мне при разводе полагается? — прищурилась девушка.

Чернорецкий сладко-ядовито улыбнулся:

— Хоть сейчас на тебя этот дом перепишу. Пусть они теперь тебе мозги выносят.

— Спасибо, это слишком щедрое предложение, — ужаснулась Ева перспективе.

— Может, все-таки, перепишу? — с надеждой почти попросил некромант.

— Нет-нет, оставь себе!

— Ну, пожалуйста, — Марк опустил чашку на пол и пододвинулся к ней, нежно обнимая. Наклонился к ее уху, поцеловал за мочкой и прошептал: — А я с тобой за это разведусь.

Ева прикусила губу, чувствуя, как от щекочущего и колючего прикосновения по телу бегут мурашки. Таким он нравился ей больше. Знакомо шутливым, соблазняющим, с чистыми, чуткими эмоциями. Никакого давления взаимных обязательств. Девушка улыбнулась.

— Это шантаж?

— Это блистательный и коварный план по избавлению от гнета семьи Чернорецких, — он прищурился с видом стратега, обозревающего перспективы. — Господи, да это же великолепно! Поехали к нотариусу?

Ева отрицательно покачала головой:

— Знаешь, если на то пошло, то мне пока и замужем неплохо.

       Днем Ева позвонила родителям, уточнила детали поездки в Чехию. Мама воодушевленно повторила, что билеты старшая дочь купила по какой-то очень выгодной акции, что номера в отеле забронированы, что хотели предложить и Еве поехать, но все так закрутилось, потом она попала в больницу… В общем, ничего нового мама не сказала. Сначала даже приняла ее интерес за желание поехать с ними и попыталась придумать, как побыстрее оформить документы. А когда Ева заверила, что у нее другие планы на Новый Год, решила, что дочь хочет, чтобы они остались. В голосе женщины слышались такие печаль и самоотречение, что у Евы не хватило духу разочаровать ее и отменить поездку. Пусть лучше Марк сначала сам все проверит. Если она испортит родителям отпуск ложной тревогой, не простит себе. Повеселевшая мама сразу перешла к ответному расспросу дочери, который сводился не столько к ее планам, сколько к тому, когда она познакомит родителей с Марком. И поскольку «никогда» маму не устроило бы, пришлось врать, что после праздников.