Человек идет (Повести) - Мавр Янка - Страница 27

Начались расспросы, Манг рассказал о своих приключениях и с болью в сердце выслушал рассказ о смерти своего братишки.

— А зачем тебе эта женщина? — спросил, наконец, Тайдо, указывая на незнакомку. — Что ты с ней будешь делать?

— Не знаю, — ответил сын. — Надо как-нибудь доставить ее к белым.

Старик покачал головой.

— Нам самим нечего есть, — недовольно проворчал он.

— А что было делать? — оправдывался сын. — Неужели надо было дать ей погибнуть или самому бросить ее в море?

— Не беда, если бы и погибла, — сказал Тайдо. — Какое нам дело до нее?

Кос стоял рядом, искоса посматривал на приезжую и, как видно, полностью был согласен с Тайдо.

А юная англичанка сидела в лодке и ждала решения своей участи. Она видела, что разговор идет о ней и была уверена, что они совещаются о том, чтобы убить ее и съесть.

«Так вот для чего этот дикарь старался спасти меня!» — с горечью думала она, пристально наблюдая за Мангом. Но в глубине сознания теплилась надежда: может быть, он не отдаст ее?

Наконец, Манг обратился к ней, приглашая сойти на берег. Скрепя сердце, девушка вылезла из лодки и опустилась на траву. Люди обступили ее и стали рассматривать, ощупывать одежду, которая уже ничего общего не имела с прежней — была грязная, изорванная.

Особенный интерес чужеземка возбудила у женщин; их внимание было для нее даже более неприятно, чем взгляды мужчин. Она сразу почувствовала себя совсем несчастной и беспомощной. Даже Манга она стала теперь бояться. Он вдруг показался ей чужим, далеким и — вовсе не слугой, как прежде.

Для ночлега ей отвели угол в шалаше рядом с женщинами, и эта ночь под кровлей, среди людей, для нее была хуже, чем под открытым небом.

Не совсем удобно чувствовали себя и хозяева в присутствии этой гостьи, словно с неба свалившейся к ним. Как будто в их жизнь вклинилось что-то чужое, ненужное, лишнее, с которым не знаешь, что делать.

Хуже всего было с едой. От девушки и так осталась одна кожа да кости: больше месяца она не видела ни хлеба, ни фруктов. Правда, она уже немного привыкла к ракушкам, ракам, и рыбе. Но если прежде она могла отдавать Мангу любые приказания, то теперь распоряжаться она уже не смела. И сам Манг чувствовал, что в семье он не может так заботиться о ней, как прежде.

Уже на другой день Кос и Тайдо начали совещаться о белой девушке. У Коса на этот счет было свое мнение.

— Вот что, Тайдо, — серьезно сказал он, — уж не думает ли Манг оставить себе эту куклу в жены? Тогда нарушается наш уговор. Мы же сшили ему кану.

— Я и сам опасаюсь этого, — хмуро ответил Тайдо, — но ведь Манг сказал, что переправит ее к белым.

— Неизвестно, когда он это сделает, а пока она мешает всем нам. Почему мы должны заботиться о ней? Пускай убирается на все четыре стороны!

— Манг не прогонит ее, — возразил Тайдо. — Ему жаль ее, и, кроме того, он хочет через нее познакомиться с белыми.

— Да зачем это нужно?! — кипятился Кос.

— Я тоже думаю, что это не нужно. Только что с ним поделаешь, если он это вбил себе в голову?

— Мы можем избавить его от хлопот, — предложил Кос: — возьмем и отвезем ее на какой-нибудь дальний остров. Пусть сама ищет дорогу к своим. А Манг тогда женится на Мгу и заживет, как все добрые люди.

Тайдо счел рассуждения Коса вполне разумными. Со своими затеями Манг может совсем отбиться от дома. Сам Тайдо стареет, младший сынишка погиб, и может случиться, что семье не на кого будет опереться.

А Манг в это время мечтал о дальнейшем путешествии. Англичанка нерешительно обратилась к нему, напоминая, что пора отправляться. Она очень обрадовалась, когда Манг закивал головой в знак согласия.

В тот же день Тайдо и Кос велели Мангу и всем женщинам, кроме белой, идти в лес за ягодами.

Этот берег можно было считать границей, за которой начинались лесные массивы. Чем дальше на восток, тем гуще и выше становился лес. А еще дальше высились снеговые горы.

Хотя эти места и находятся довольно далеко от экватора, но большинство деревьев и кустарников покрыто зеленью круглый год. Чаще всего здесь встречается бук — невысокое дерево с мелкими жесткими и пахучими листьями. Листья обычно растут пучками на кончиках веток, и издали такое дерево напоминает итальянскую сосну.

Особенно радует глаз произрастающая здесь магнолия с блестящими плотными листьями, из которых выглядывают белые цветы, похожие на наши болотные лилии. Кора этого дерева употребляется здесь как целебное средство.

Там и сям путь преграждают огромные повалившиеся от старости деревья. Их стволы со всех сторон облеплены паразитами — мхами, лишайниками, грибами. Хозяйки с удовольствием набрали бы этих грибов в свои корзины. Много неприятностей доставляет растущий здесь колючий кустарник колофата. Наши путники достаточно натерпелись от его острых шипов. Они хотели даже вернуться обратно, но Манг вскоре вывел всех на широкую светлую поляну, где росли ягоды, похожие на малину.

Пока женщины собирали ягоды, Манг, как вожак отряда, прошел дальше, чтобы посмотреть, нет ли какой-нибудь опасности. Углубившись в лес, он повернул вправо и вдруг увидел: над лесом курится дымок.

Манг остановился в нерешительности. Что делать? Бежать обратно, предупредить женщин и спасаться бегством с ними вместе или сперва разузнать, что там такое? В конце концов он выбрал последнее, так как убегать неизвестно от кого было бы стыдно. И он стал осторожно пробираться вперед. Долго он прокрадывался, как тень, от дерева к дереву, пока не увидел в просвете между деревьями костер и фигуры людей. Тогда он лег на землю и стал ползти к ним. Через некоторое время можно было уже рассмотреть четырех мужчин, сидевших на берегу ручья у огня. Это были óна. Раньше Манг не встречался с ними, но сразу же распознал их по рассказам отца, которых наслушался еще в детстве. Такими он и представлял их себе: высокими, сильными, суровыми. На бронзовых телах широкие накидки из шкур гуанако, лисиц и крыс, рядом на траве — копья, луки и стрелы. Несмотря на полуденный час, в лесу стояла глубокая тишина; в этих местах почти совершенно не водятся лесные птицы и насекомые, наполняющие многоголосым шумом наши северные леса. В тишине до слуха Манга донесся разговор сидящих у костра. Юноша не мог понять их слов, так как с языком она был незнаком. Ему только показалось, что несколько раз было произнесено слово «алакалуфы», сопровождаемое воинственными жестами в сторону берега. Без сомнения, речь шла о них и не предвещала ничего хорошего.

Вдруг позади Манга послышались шелест, треск, топот. Он обернулся и увидел гуанако. Этот шум услышали и óна. Они схватились за оружие и осторожно поползли прямо на Манга.

Юноша обмер. Бежать было бесполезно: враги все равно догонят его. Прятаться некуда: при первом же движении он будет схвачен. Проклятый гуанако погубил его!

А óна все приближались. Лежать на месте и ждать, пока они на него наткнуться, значило обречь себя на гибель. И Манг осторожным движением отодвинулся в сторону. Гуанако стоял совсем рядом с ним. Заметив человека, животное испугалось и понеслось, как вихрь. Это и спасло Манга.

Все внимание óна было сосредоточено на гуанако. Они погнались за ним, а когда увидели, что не догонят, вернулись к костру. Манг в это время успел незаметно скрыться.

Присоединившись к своим, он сразу же повел их на стоянку. Но там не оказалось ни отца с Косом, ни белой девушки. Не хватало и одной лодки. Значит, они куда-то уплыли. Но куда? Зачем?

— Может, и здесь уже побывали свирепые óна? — в страхе заметила мать.

— Нет, — успокоил ее Манг, — они бы все забрали и разрушили, а тут, видишь, даже кану стоят в сохранности. Но времени нельзя терять. Скоро ли они вернутся?

Каждую минуту можно было ждать появления врагов. Женщины уже начали сносить свой скарб в оставшиеся две лодки.