Моя семья и другие звери - Даррелл Джеральд - Страница 58

• Предыдущая
• 58/62
• Следующая

— Просто смешно, — возмутилась мама. — Я еще не слыхала ничего подобного.

— Мне кажется, это свидетельствует о тонком восприятии важности сущего, — заметил Ларри. — Мальки важнее женщин.

— Как бы там ни было, я не отпущу тебя с убийцей, — сказала мама. — Он может перерезать тебе горло или сделать еще что-нибудь.

Целый час мне пришлось спорить и упрашивать маму. Наконец она согласилась отпустить меня с Кости при условии, что сначала Лесли пойдет взглянуть на него. Таким образом, на следующее утро я все же отправился с Кости в море, а когда мы возвратились, наловив Алеко рыбы на дня два, я пригласил своего нового знакомого к нам в дом, чтобы мама могла составить о нем собственное мнение.

Обычно при большом умственном напряжении маме удавалось припомнить два-три греческих слова. Такой скудный словарный запас и в лучшие времена лишал ее возможности вести вольные беседы, а теперь, когда ей предстояло пройти через тяжкое испытание и поговорить с убийцей, все греческие слова, какие она знала, вылетели у нее из головы в одну минуту. Так что, пока мы сидели на веранде, она могла только беспомощно улыбаться, в то время как Кости в своей выцветшей рубашке и потертых штанах пил пиво, а я переводил его разговор.

— Он кажется таким славным, — сказала мама, когда Кости ушел. — И ничуть не похож на убийцу.

— А как, по-твоему, выглядит убийца? — спросил Ларри. — Ты что думаешь, он с заячьей губой или косолапый и держит в руках бутылку с ядом?

— Не говори глупостей, милый. Конечно, я так не думаю. Но мне казалось, что он должен выглядеть… как бы это сказать, более кровожадным.

— Не надо судить о человеке по внешности, — заметил Ларри. — Значение имеют только поступки. Я мог бы сразу определить, что это убийца.

— Каким образом, милый? — заинтересовалась мама.

— Очень просто, — со вздохом ответил Ларри. — Только убийце могла прийти в голову мысль отдать Джерри этого альбатроса.

Весь дом был охвачен кипучей деятельностью. У кухонной двери без конца толпились деревенские жители с корзинками снеди и связками клохчущих кур. Два, а то и три раза в день к дому подъезжал Спиро на своем автомобиле, доверху набитом ящиками вина, стульями, легкими разборными столами и другими предметами. Охваченные волнением Сороки носились из конца в конец по клетке, просовывали головы сквозь прутья и громкими хриплыми голосами комментировали события. На полу в столовой в окружении больших листов оберточной бумаги лежала Марго и рисовала на них мелками крупные, яркие фрески; в гостиной Лесли, окруженный горой мебели, математическим способом пытался определить, сколько столов и стульев может вместить дом, оставаясь пригодным для жилья; на кухне мама (с двумя помогавшими ей крикливыми девушками) двигалась в атмосфере, какая бывает внутри вулкана, окутанная клубами пара, искрами огня, тихим кипением и пыхтением кастрюлек; мы с собаками слонялись из комнаты в комнату, помогали, где могли, давали советы и вообще старались быть полезными, наверху, у себя в спальне, безмятежно спал Ларри. Семья готовилась к большому приему гостей.

Как всегда, устроить этот вечер мы решили совсем неожиданно и без всякой на то причины, просто нам так захотелось. Преисполненные любовью к ближнему, мы решили пригласить всех, о ком только могли вспомнить, даже тех, кого терпеть не могли. Все с жаром принялись за подготовку. Поскольку было начало сентября, вечер решили назвать рождественским, а чтобы вся затея не оказалась слишком мимолетной, гостей мы пригласили к ленчу, к чаю и к обеду. Это означало, что еды надо было наготовить целые горы, поэтому мама (вооруженная кипой замусоленных кулинарных книг) скрылась на кухне и оставалась там много часов подряд. Когда она наконец вышла оттуда в запотевших очках, с нею было почти невозможно говорить о чем-нибудь, не имевшем отношения к еде.

Как и обычно в тех редких случаях, когда все в семье были единодушны в своем желании принимать гостей, за подготовку взялись задолго до срока и с таким рвением, что ко дню празднества все уже падали от усталости и становились злые, как черти. Нет нужды объяснять, что наши вечера никогда не проходили так, как были задуманы. Сколько бы мы ни старались, всегда в последнюю минуту какое-нибудь непредвиденное событие переводило все на другие рельсы и наш тщательно разработанный проект шел под откос. За много лет мы к этому уже привыкли — себе во спасение, иначе наш рождественский вечер с самого начала был бы обречен на провал, так как им почти полностью завладели звери. А ведь все началось с безобидных золотых рыбок.

В то время мне удалось поймать (с помощью Кости) черепаху, которую я называл Старым Шлёпом. Получив такое роскошное добавление к своему зверинцу, я задумал чем-нибудь отметить это событие. Лучше всего, решил я, преобразовать черепаший пруд, который был сделан просто из старого корыта. На мой взгляд, это было слишком низменное обиталище для такой персоны, как Старый Шлёп. Я раздобыл большой прямоугольный резервуар из камня (когда-то в нем хранили масло) и художественно оформил его камнями, водяными растениями, песком, галькой. В готовом виде все это выглядело как в естественной обстановке и, кажется, пришлось по вкусу черепахам и водяным ужам. Однако я сам был не совсем доволен. В общем вся эта штука была, конечно, замечательная, но чего-то в ней не хватало. Хорошенько пораскинув мозгами, я решил, что вполне законченный вид ему придадут золотые рыбки. Вопрос заключался лишь в том, где их взять.

Самым близким местом, где можно купить подобные вещи, были, наверно, Афины, но поездка туда — дело сложное, да и долгое, мне же хотелось, чтобы пруд был готов ко дню нашего празднества. В доме все слишком заняты, никто не станет терять время на золотых рыбок, поэтому я отправился со своей проблемой к Спиро. Когда я красочно и подробно описал ему, как выглядят золотые рыбки, Спиро ответил, что затея моя невыполнима. На Корфу ему такие рыбки никогда не попадались. Но все-таки, сказал он, над этим надо подумать. Потянулись долгие дни ожидания, и я уже решил, что Спиро забыл обо всем, но вот, за день до торжества, он отозвал меня в сторонку, удостоверившись сначала, что нас никто не подслушивает.

— Мастер Джерри, — загремел он хриплым шепотом. — Наверное, я смогу достать тебе этих золотых рыбок. Только не говори никому. Поедешь со мной в город сегодня вечером, когда я повезу твою маму делать прическу. Захвати какую-нибудь посудину.

Меня эта новость очень взволновала. Заговорщицкий вид Спиро придавал всей истории добывания золотых рыбок волнующий налет опасности и тайны, и я бросился искать нужную банку. В тот вечер Спиро запаздывал. Мы с мамой довольно долго сидели на веранде, прежде чем услышали шум и гудки его автомобиля, с визгом подкатившего к дому.

— Честное слово, миссис Даррелл, так получилось, — извинялся он перед мамой за опоздание, подсаживая ее в автомобиль.

— Ничего, Спиро. Мы просто боялись, что вы потерпели аварию.

— Аварию? — презрительно сказал Спиро. — У меня никогда не бывает аварий.

Уже почти смеркалось, когда мы высадили маму у парикмахерской, и Спиро повез меня на другой конец города. Остановившись у высоких чугунных ворот, он выскочил из машины, с опаской оглянулся, подошел к воротам и свистнул. Через некоторое время из-за кустов показался старик с бакенбардами. Спиро посовещался с ним о чем-то шепотом и вернулся к автомобилю.

— Давай банку, мастер Джерри, — прогрохотал он, — и жди меня тут. Я скоро вернусь.

Человек с бакенбардами впустил Спиро в ворота, и они оба скрылись за кустами. Вернулся Спиро через полчаса. В башмаках у него хлюпала вода, брюки внизу промокли насквозь, а к мощной груди его была прижата банка.

— Держи, мастер Джерри, — сказал он, всовывая мне в руки банку. — Там внутри плавает пять штук жирных блестящих рыбок.

Невероятно обрадовавшись, я принялся на все лады благодарить Спиро.

• Предыдущая
• 58/62
• Следующая