Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет - Вронский Юрий Петрович - Страница 57

Орм Викинг знал, как облегчить скорбь ярла по убитым сыновьям. В гридницу внесли сокровища, привезенные из похода. Ярл набрал полную пригоршню золота и пропустил его сквозь пальцы. Дверь в гридницу вновь распахнулась: ввели невольников. Изможденные, голодные, измученные долгим плаванием, они медленно приблизились к почетному сиденью. Их ноздри раздувались, глаза шарили в поисках пищи. «Словно дикие звери», — подумал Сигурд.

Вдруг он поднял голову, глаза его впились в толпу рабов. Среди них было несколько детей. Внимание Сигурда привлекли двое — мальчик и девочка. С бледными лицами и густыми рыжими волосами, падавшими на глаза. Они были так похожи друг на друга, что Сигурд понял — это брат и сестра. И наверно, его ровесники. Девочка и мальчик были одного роста, но мальчик выглядел более худым и измученным.

«Какие они слабые, — подумал Сигурд. — Разве же это работники?»

Приблизившись к толпе, ярл разглядывал пленников, прикидывая, сколько можно за них выручить, если продать богатым соседям.

Сигурд насторожился, когда его отец остановился возле детей. Ярл давно ходил в походы в чужие края и понимал язык людей с запада. Теперь он переводил жене каждое слово. Мальчику было одиннадцать зим, сестра — на год моложе. Их захватили в какой-то ирландской деревне. В монастыре, по соседству с этой деревней, викинги взяли знатную добычу.

Вдруг рыжеволосая девочка выступила вперед и сказала что-то громко и гневно. Она показывала на жену ярла. Глаза ее сверкали.

— Что она говорит? — с любопытством спросила жена ярла.

— Дерзкая девчонка говорит, что мы разбойники и что брошь у тебя на платье принадлежит ее матери.

В гриднице стало так тихо, что Сигурд услышал стук собственного сердца. Чтобы раб посмел обвинить в чем-то своих хозяев! Орм Викинг схватился за меч. Не только раба, даже свободного человека не пощадили бы за такие слова. Но жена ярла неожиданно рассмеялась, ярл не успел даже брови нахмурить.

— Бойкая девчонка, такая не пропадет, — сказала она. — Я оставлю ее у себя. Она отвлечет меня от горьких мыслей.

— Твое дело, жена, — проворчал ярл. — А что делать с ее братом? Вон он какой тщедушный.

— А мы его продадим. Для работы на усадьбе он слишком слаб.

Мальчик, видимо, угадал ее слова: глаза его испуганно заблестели и он ухватил сестру за руку.

Но ярл решил иначе.

— Мне нужно плести веревки для нового корабля, может, парень сгодится для этого дела.

Он подошел к маленьким ирландцам и дал им новые имена. У него на усадьбе их будут звать Рейм и Тир. Потом он велел Орму Викингу отвести рабов в их лачугу Когда рабы покинули гридницу, ярл обратился к своим воинам:

— Половина из вас останется здесь — стеречь сундуки с золотом. Если кто уснет, я тому утром отсеку уши.

И воины знали, что ярл сдержит свое слово.

На другой день Орм Викинг вывел новых рабов во двор и каждому задал работу. Женщин он отправил на мельницу у водопада, где требовалось много рабочих рук, чтобы приводить в движение тяжелый жернов. Там работали старая Кумба, Уна и другие рабыни. День за днем до ломоты в руках и спине трудились они, глотая мучную пыль. Но ирландская девочка топнула ногой и отказалась выполнять такую работу Она махала сжатыми кулаками перед носом у Орма Викинга, и глаза ее пылали гневом. Она свободный человек, дочь ирландского бонда, ясно это ему или нет? Но Орм Викинг со всего размаху ударил ее по спине своей палкой.

Однажды Сигурд, катаясь по лесу, подъехал к мельнице. Оттуда доносилось пение рабынь, крутивших жернова. Громкая, исполненная силы песня почти заглушала шум водопада. Сигурд остановился и долго слушал ее, подъехать ближе он, как всегда, не решился.

Сидя верхом, он видел, что Орм Викинг отправил рабов в поле пахать землю и убирать камни. Ирландского мальчика было решено послать на другую работу. Он шел, опустив голову, а Орм Викинг острием копья подталкивал его в сторону свинарника. Там мальчику предстояло ходить за свиньями и плести веревки из кожи моржа — в свинарнике было теплее, чем в остальных домах на усадьбе.

Рабы трудились с восхода солнца до самой темноты Сигурд не часто их видел. Почти каждый день уходил он с воинами на луг упражняться в ловкости и воинском искусстве. На обратном пути им случалось проезжать мимо хлева, и тогда Сигурд различал в оконном проеме лицо одного из маленьких рабов. Однажды он увидел на пороге свинарника рыжего ирландского мальчишку. Сын ярла и раб долго изучали друг друга. И Сигурд уловил в глазах пленника не только ненависть, но и любопытство.

Однажды, когда осенние ветры разгулялись уже не на шутку, из-за гор показалась группа всадников. Каждый ехал по своему делу, но они решили держаться сообща — так было легче отбиться и от дикого зверя и от лихого человека. При выезде из ущелья один из путников отделился от остальных и поскакал к дому ярла.

«Кто это сюда пожаловал?» — гадали обитатели усадьбы. Эдда, которая несла из поварни горячий хлеб, чуть не угодила под копыта рыжего коня, рысью влетевшего на двор. В седле сидел рослый человек с большим животом и густой курчавой бородой. Большая шапка из сермяги была надвинута на глаза, к полям была приколота ветка вереска.

— Прости, красавица! — раскатистым голосом крикнул он.

Огромное брюхо не помешало ему проворно соскочить с коня и кинуться подбирать с земли хлеб.

Улыбка сморщила лицо Эдды. Красавица! Это же надо так шутить с рабыней, которая прожила на свете добрых полсотни лет.

— Нам повезло, — продолжал шутить незнакомец, — и дождя нет и коровьих лепешек рядом не случилось. А то бы плакал свежий хлебушек!

Он собрал весь хлеб, смахнул приставший кое-где конский навоз и подал хлеб Эдде. Потом отцепил от шапки вереск и прицепил его к платью Эдды.

— Теперь хоть буду знать, кого обхаживать, когда захочется поесть теплого хлебца. Мне это не лишне, ведь я здесь осяду на целую зиму.

Эдда долго глядела вслед этому чудному незнакомцу, а у ограды хохотали дружинники ярла.

Но когда незнакомец отстегнул топор и скинул с себя коричневый плащ, стало видно, что на усадьбу ярла пожаловал не обычный путник. Его зеленый наряд был богато расшит и оторочен мехом, на руках красовались серебряные запястья.

— Добро пожаловать в наш дом, — учтиво приветствовал его ярл. — Благополучно ли ты перебрался через горы?

— Да как сказать… Налетела буря с градом величиной с яйцо, одна такая градина пробила дыру в моем плаще, и на голове у меня до сих пор здоровенные шишки. А вообще-то дорога была спокойная, и вот я здесь!

— И наверняка не откажешься от угощенья, — сказал ярл.

— Голодного только едой и можно осчастливить, — весело отозвался приезжий, похлопав себя по животу.

— Жена! — позвал ярл. — Ставь на стол все лучшее, что есть в доме. К нам пожаловал сам Торарин Резчик.

При этих словах Эдда второй раз за день выронила хлеб.

Так вот с кем она говорила!

С самим Торарином Резчиком!

Сигурд сидел на берегу фьорда и наблюдал, как корабельщики тешут бревно, которому надлежало стать мачтой на будущем корабле.

Отсюда он видел, как в усадьбу приехал резчик. Вскочив на Белогривого, Сигурд поскакал домой.

Когда он шумно ворвался в гридницу, Торарин приподнял косматые брови и посмотрел ему прямо в глаза.

— А это что за малый?

Сигурд вспыхнул от радости, что Торарин Резчик сразу заметил его.

— Меня зовут в честь героя, который убил дракона Фафнира, — гордо ответил он, не успев отдышаться.

— Стало быть, твое имя Сигурд, — сказал Торарин Резчик. — Сказание про него я знаю лучше всех остальных, потому что больше всего люблю вырезать драконов. Таких, у которых глаза пылают, пасти оскалены, а змеиные тела извиваются в зловещем танце.