Рокировка для ведьмы (СИ) - Вострова Екатерина - Страница 42

Раньше Колька и Марк учились в одном классе и сидели за одной партой, но в начале пятого класса сосед заболел и провел почти весь год в больнице, а потому был вынужден остаться на второй год.

- Вы с ней целовались?

Марк от неожиданности выронил карандаш и резко вскинул голову.

- Ну, так что? Целовались ведь? - Колька отложил телефон в сторону и с интересом посмотрел на Марка.

Все еще не в силах выдавить ни звука, Марк отрывисто покачал головой.

- Все взрослые девчонки хотят целоваться, - авторитетно заверил его Колька. - Я лежал в одной палате с восьмиклассницей. Мы с ней целовались.

- А без этого никак? - ужаснулся Марк, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

От мыслей о поцелуях у него сводило желудок. Зябко поежившись, мальчик представил себе сцены поцелуев из фильмов, которые ему доводилось видеть. Неужели это предстояло ему? Какой ужас!

- Никак, - серьезно ответил Колька.

На следующий день первым уроком была математика. Марка с пристрастием допросили о причинах, по которым он пропустил прошлое занятие, и, выслушав бессвязное вранье, посадили на место. Марк, конечно, понимал, что это только цветочки, и после занятий учитель наверняка проверит каждое его слово, но почему-то совершенно не переживал по этому поводу.

Единственное, что омрачало настроение - это были взгляды, которыми его наградили Вадик и его друзья. Стоило войти в класс, как Руслан, мрачно кивнув, провел большим пальцем перед своим горлом, словно рассекая его ножом. От этого стало не по себе.

Зря все-таки он вчера так безрассудно себя повел. Нахамил, плюнул прямо в лицо... Такого ему точно не простят. Может, извиниться? Наверное, стоило бы попытаться, если бы точно знать, что это ему поможет избежать разборок.

Марк специально задержался после урока, нарочито медленно собирая вещи в рюкзак. Он вышел из класса последним, и, оглядевшись у кабинета, никого не увидел. Марк с облегчением вздохнул. Извинения откладывались.

На большой перемене в столовой к нему подошла Оля. На этот раз ее волосы были собраны в тугой хвост. Они обменялись радостными приветствиями. Марк все никак не мог собраться с духом, чтобы снова позвать ее погулять после уроков, а потом вспомнил слова Кольки о поцелуях и смутился окончательно.

- Мы сегодня с классом едем на экскурсию в музей. Поедешь с нами? - неожиданно спросила Оля.

- С вами? - Марк с радостным удивлением посмотрел на девочку, но тут же сник. - У меня нет денег. Да и потом, кто же меня возьмет... с вами-то.

- Я могу сказать преподу, что ты мой кузен, - подмигнула ему девочка.

Марк на секунду почувствовал укол какой-то непонятной обиды. С родственниками не целуются, это он знал точно. И если Оля хочет всем представить его как двоюродного брата, то это значит, что о поцелуях можно было забыть. Странно. Еще совсем недавно он бы сам отдал все, что угодно, лишь бы избежать этой страшной процедуры. А сейчас даже обидно.

Нахмурившись и стараясь скрыть свое разочарование, Марк неуверенно продолжил:

- Вряд ли кто-нибудь поверит... думаю, не стоит.

- Ой, да ладно тебе! Поехали, будет весело! Мне будет скучно без тебя.

Марк почувствовал, как снова краснеет. Осознание того, что кому-то будет без него хуже, чем с ним, было безумно приятно. И он согласился.

Договорившись встретиться после занятий на крыльце гимназии, они расстались. В ожидании предстоящей экскурсии в компании Оли, все следующее время пролетело незаметно. Последним уроком была география и, как назло, учитель задержал их после звонка. Пятнадцать лишних минут им пришлось записывать составные части литосферы, гидросферы и характеристики этих частей. Это было настоящей пыткой!

Марк нервно бросал взгляд то на часы, то в окно. Он уже даже к себе в комнату забежать не успевал. Оставалось надеяться, что его дождутся. Записывать то, что диктовал учитель, уже не получалось. Пластмасса на кончике ручки треснула под натиском зубов и начала крошиться. От напряженного волнения у Марка сводило живот и нестерпимо хотелось в туалет.

Ощущая себя сжатой пружиной, к тому моменту, когда учитель наконец-то разрешил покинуть класс, мальчик пулей выскочил со своего места и стремительно бросился к выходу. В животе предательски урчало и булькало. Видимо, волнения и страхи из-за задержки на уроке все еще давали о себе знать. С отчаянием глянув в строну коридора, ведущего к выходу из гимназии, Марк развернулся и побежал в туалет. Около заветной двери он остановился, вспомнив предупреждение Вадика про то, что будет, если тот увидит его там. Резко выдохнув, Марк зашел внутрь.

Через минуты три, закончив свои дела и наспех сполоснув руки, мальчик подхватил рюкзак и бросился к двери.

Закрыто.

Всем своим весом он надавил на нее, одновременно дергая ручку.

Закрыто.

Сердце сделало кульбит и, стукнувшись о пятки, осталось там. Марк на секунду сделал шаг назад, затем с неистовым остервенением попытался открыть снова.

Закрыто... закрыто. Закрыто!

Мальчик принялся стучать и барабанить по двери, выкрикивая мольбы о помощи. Что же это было такое?! Как могло так получиться?! На секунду замолчав, чтобы перевести дух, он услышал где-то в конце коридора приглушенный сдавленный смех, с трудом пробивавшийся сквозь закрытую дверь, но, тем не менее, весьма отчетливый.

Это сделали нарочно! Чтобы позабавиться над ним. Бессильная ярость черным ужом зашевелилась внутри. Марк бросился к окну. Третий этаж. Но внизу клумбы, и это может смягчить падение.

Что же делать? Что же делать?! Что?!

Марк вгляделся в беспощадную синеву весеннего неба, словно ища ответа. Природа равнодушно цвела и сияла в преддверии грядущего лета, ей было наплевать на людей. Угол обзора был маленьким, но мальчик все равно сумел разглядеть школьный автобус, стоящий около крыльца гимназии. Около автобуса взад и вперед ходила Оля. Даже с такого расстояния он узнал ее. Она вышагивала, заложив руки за спину, и то и дело теребила свои волосы. Может быть, она нервничала из-за того, что Марк опаздывает?

Мальчику захотелось крикнуть: «Я здесь!» - но чтобы иметь надежду быть услышанным, следовало хотя бы открыть окно. При первой попытке оно не поддалось. В отчаянии Марк повис на ручке, потянув ее со всех сил вниз. Легкий звук трескающейся пластмассы, и мальчик кубарем свалился вниз, приложившись плечом о батарею. Потирая ушибленное место, он увидел в своих руках отломленный кусок пластика.

Из горла вылетел сдавленный бессильный стон. К горлу подкатывал тугой комок, мешающий дышать. Марк, с трудом встав, прижался к окну, рассматривая, как Оля разговаривает с кем-то из учителей. Возможно, ей говорят, что больше ждать не имеет смысла.

Марк забарабанил по стеклу раскрытыми ладонями. Окна откликнулись противным дребезжанием. Мальчик отскочил назад, судорожно шаря взглядом. Чем же разбить это проклятое окно?

Ничего не найдя, Марк ударил кулаком. Стекло с треском поддалось, и по гладкой поверхности расползлась изящная паутина трещин. Резкая боль миллионом маленьких осколков впилась в костяшки пальцев и разнеслась по всей руке, теребя каждый нерв. Красные капли стекали прямо на холодный кафель.

Сквозь подступившие слезы Марк наблюдал за тем, как Оля садится в автобус и вместе со своими одноклассниками медленно отъезжает от здания гимназии.

Сердце пропустило несколько ударов, а затем, кажется, совсем остановилось. Марк ощутил небывалую ясность мыслей. Чем дальше автобус отъезжал, тем спокойнее становилось.

Мальчик взглянул на покрытое сетью трещин окно - острый и внезапный прилив энергии, пришедший на смену спокойствию, обрушил всю ярость на испорченное стекло. Подчинившись его гневу, оно разлетелось тысячей мельчайших осколков. Марк даже не вздрогнул. Ни один из осколков не попал в него. И не мог попасть. Он знал это.

Словно сквозь замутненное стекло, он наблюдал за тем, как вода в трубах, будто вскипая, просится на волю. Он посмотрел на кран - вентиль на нем завертелся волчком, выпуская мощную струю в кружащих струях пара. Двери в кабинках, не переставая, хлопали, будто подхваченные сильным порывом ветра.