Тот, кто меня спас (СИ) - Платунова Анна - Страница 39

— Нет, не нужно. Это не займет много времени. Держи меня за руку.

Я крепко ухватила его за левую руку, сжала горячие пальцы. Кончик кинжала коснулся моей обнаженной кожи в области солнечного сплетения. Скай сделал надрез, еще один. Муж чертил незнакомый мне знак, состоящий из нескольких пересекающихся линий. Лезвие было такое острое, что я почти не чувствовала боли, только пекло немного и страшно было смотреть вниз, потому что я знала: щекочущие ручейки, бегущие по животу, — это моя кровь.

— Все, — сказал он.

— Все? — воскликнула я, едва не рассмеявшись от облегчения. — Правда?

— Правда. Больше больно не будет.

Я посмотрела вниз и увидела на своей груди знак, который теперь тоже стал мерцать синим светом.

— Держи, — сказал Скай, вкладывая в мои руки кинжал. Я неосознанно взяла и только потом спросила:

— Зачем?

Скай не отвечал, но начал снимать рубашку. Я в изумлении наблюдала за тем, как он медленно-медленно расстегивает пуговицы, а потом манжеты, чего он вообще никогда раньше не делал. Он остался обнаженным по пояс, а потом вдруг лег на алтарь.

— Ри, тебе придется проткнуть кинжалом мое сердце.

— Что? — прошептала я, думая, что ослышалась, потом хихикнула: — Скай, не время для твоих глупых шуточек. Правда.

Скай повернулся и посмотрел на меня. И от его пронзительного взгляда все внутри перевернулось.

— Я обманул тебя, Ри. Извини. Одна руна на твоем теле и кинжал в моем сердце — только это позволит силе дракона влиться в тебя. Иначе никак.

— Нет, — сказала я, отступая.

Положила нож на камни и сделала еще несколько шагов назад.

— Нет, нет, Скай. Ты что-то путаешь!

— Увы, нет. В книге все написано четко и ясно. Я говорил, что будет страшно, а ты обещала послушаться меня.

— Нет! — крикнула я так, что эхо заметалось по залу, отражаясь от стен, плача и стеная. — Ни за что!

Я кинулась к выходу, но он в одно мгновение догнал, прижал к себе, и мы рухнули на колени. Он снова баюкал меня на руках и говорил, говорил… Сбиваясь, перескакивая с одно на другое. Наверное, он десятки раз мысленно вел эту беседу.

— Ри, так нужно. Мне не будет больно. Кинжал такой острый, что я ничего не почувствую. Так нужно, моя радость. Ты станешь драконицей, ты не умрешь. Ты не должна умирать. Подаришь надежду всему нашему роду. Я боялся, что отец или король остановят меня, если узнают, не поверят. Но я верю — все сработает как нужно. Знаешь, я тут думал. Ты не случайно пыталась два раза убить меня — подсознательно чувствовала, что нужно это сделать. А я… Помнишь, сказал о том, что мне придется вырезать сердце из груди, чтобы ты простила меня? Такая ирония.

— Скай!!!

— Молчи, молчи, неари… Ты так любишь эту жизнь. Такое счастье смотреть на тебя, когда ты радуешься каждому мгновению. Ты любишь эту жизнь. А я люблю тебя больше жизни. Один удар. Всего один, моя родная. Я даже не вскрикну. Я написал отцу письмо, когда ты вернешься, он уже все будет знать. Тарк проводит тебя. Ему я тоже сказал. Отец всему тебя научит. Но ты просто помни — сила дракона чаще всего пробуждается от сильных эмоций: гнева, ненависти, страха. Когда ты выйдешь отсюда, она уже будет у тебя. Идем, идем…

Он осторожно поднял меня на ноги и повел к алтарю, поднял кинжал, вложил мне в руку. Я была заторможенная, обмякшая, как в полусне. Я просто не верила, наверное, что это правда, что это действительно происходит с нами.

— Скай… — мои губы тряслись, мысли метались, но я знала, что хочу сказать: — Я ни за что не сделаю этого. Ни за что!

— А Горошинка? Подумай о нем! Ты хочешь и его лишить матери? Ты станешь самой лучшей мамой и воспитаешь самого неправильного и странного дракона в мире. Я тоже буду с вами. Я незримо всегда буду с вами. Ну же, не терзай меня, Ри.

Он лег на алтарь, подставляя открытую грудь.

— Смотри, вот сюда.

Он указал пальцами место, куда следует воткнуть кинжал.

— Нет. Ни за что! Это какая-то жуткая глупость. Скай, опомнись! Ты что-то неправильно понял! Что еще было написано в книге?

— Только это. Остальные листы были пусты. Ри, посмотри, знак на твоей груди светится магией. Ты получишь мою силу. Все честно. Я убил тебя. Я. Убил. Тебя. Вспомни.

Я помнила. Как я просила его, умоляла пощадить. Он знал, что не только насилует, но и то, что насилие неминуемо приведет к моей смерти. Знал. И не остановился. Моя рука крепче перехватила рукоять кинжала. Скай увидел это и кивнул:

— Да. Сейчас.

И я представила очень отчетливо, как острый кинжал войдет в его грудь, точно раскаленный нож в масло. Одно мгновение — и все кончено. Скай выгнется дугой, судороги скрутят тело. Но это продлится недолго. Он обмякнет, раскинув руки. Взгляд потухнет, и Скай станет безразлично взирать на мир из-под неплотно зажмуренных век. И даже крови будет немного — ведь сердце перестанет биться почти сразу.

Я получу его силу. Я получу жизнь. Я стану мамой нашего сына и дам надежду всему драконьему роду. Все честно, да?

— Нет! — сказала я, кидая кинжал. — Не нужна мне такая жизнь! Не хочу я жить без тебя, Скай! Пропади все пропадом.

Я села на пол и разревелась, но уже чувствовала, как мрак, заполнивший душу, отступает. Я умру, ладно. Я все равно почти смирилась с этой мыслью.

— Прости меня, мышка, — сказал вдруг Скай. — Прости. И помни, что я тебя люблю.

О чем он?

— Окэриш, — сказал он, и я успела понять, что он произнес слово на улоссе.

Я подняла кинжал, встала и подошла к алтарю. Я ничего не могла сделать. Наблюдала словно со стороны, как моя рука сжимала рукоять.

— Риэриш, — прошептал он.

И я занесла кинжал над головой. Рука дрожала: я силилась ее опустить и не могла.

— Серриш!

Во мне огнем вспыхнула ненависть. Такая же сильная, как в тот день, когда я прижимала лезвие к обнаженному горлу израненного дракона. Я хотела, я жаждала его убить! Он получит по заслугам!

Я обрушила кинжал со всей силой, на которую была способна.

Удар оказался смертельным. Должен был им стать.

Однако в последний миг в моем животе толкнулся маленький дракон, и это движение на секунду вернуло мне способность мыслить ясно. Я уже не успевала остановить кинжал, но перехватила его в полете второй рукой, сжала лезвие. Острая боль привела меня в чувство, но я понимала, что улосс еще действует на меня — мне нестерпимо сильно хотелось убить Ская. И нестерпимо сильно хотелось его спасти. Две равные силы рвали меня на части.

— Нет, Ри! Отдай его мне!

Кровь капала с моей израненной руки на серый алтарный камень. Скай пытался разжать мою ладонь и забрать кинжал, а я боролась с ним с каким-то остервенением, резала руки и себе и Скайгарду. Наша кровь смешивалась и частыми каплями орошала камень.

— Ри, родная, отдай мне его!

— Отпусти!

Скай отступился, увидев, что я ни за что не сдамся. А я размахнулась и со всего маха ударила кинжалом по алтарю. Еще и еще раз, вкладывая в удары всю ненависть, всю боль, все разочарование. Лезвие гнулось, один из камней вылетел из узора. Еще удар, и кинжал сломался — я сжимала одну только рукоять. Магическое сияние погасло. И руна на моей груди тоже перестала светиться.

Я пошатнулась и сползла на пол. Скай, тяжело дыша, опустился рядом. Мы сидели, привалившись спинами к алтарю. Полуобнаженные, в потеках крови, несчастные, едва живые. Живые! Я повернула голову и посмотрела на мужа. Бледного, взлохмаченного… невредимого.

— Скотина! — крикнула я, попытавшись залепить ему пощечину, но тут же взвыла — раненая рука взорвалась болью. Скай поймал мои пальцы и принялся дуть на них, точно я ребенок, поранившийся во время игры, а я бормотала сквозь сжатые зубы. — Если ты, ящерица летучая, только еще раз посмеешь использовать против меня этот дурацкий драконий язык, я… Я не знаю, что я с тобой сделаю! Эгоист! Ты хоть подумал, как бы я стала жить, своими руками убив того, кого люблю! Как?