Грани одиночества (СИ) - Рем Терин - Страница 21

Император Андариэл Нимейский

Путешествие в усадьбу герцога Феросс заняло не очень много времени, но изрядно утомило. Накануне прошел сильный дождь, а сегодня было знойно и пасмурно, от духоты влажный воздух казался плотным, заставляя животных двигаться медленно, несмотря на усилия кучера.

К вечеру мы начали подъем в горы по ровной, чистой дороге, выдавленной в камне лучшими магами. Старый герцог Ластон Феросс очень любит свое родовое гнездо и никогда не жалел денег на его благоустройство. Чем выше в горы продвигался наш экипаж, тем становилось прохладнее, что не могло не радовать, но дышать легче не стало. К изменению высоты просто нужно привыкнуть.

В замок мы прибыли на закате, и я в сотый раз залюбовался изысканной и строгой красотой долины, расположенной между двумя красивейшими пиками Нимеи — Антар и Вертус. Если ниже долины склоны этих гор были покрыты вечнозелеными лесами, то выше виднелись только темные скалы и белые шапки ледников, а неподалеку от усадьбы раскинулось красивейшее голубое озеро с кристально чистой водой. Только в нем водится знаменитая горная форель с нежнейшим вкусом. При мысли о ней желудок неприлично заворчал.

— Потерпи, дружище. Наверняка наш повар расстарался к приезду гостей и порадует нас изысканными блюдами. Ты же знаешь, как матушка стремится нас закормить. Мне кажется, она до сих пор видит во мне маленького мальчика с разбитыми коленками, которого нужно постоянно обнимать и хорошенько кормить, — проворчал Сантос, не скрывая любви и нежности в голосе.

— Да, леди Белинда всегда была заботливой матерью, — с искренней улыбкой ответил я.

— Пожалуй. Тебя она тоже окружит своей иногда удушающей заботой, ты же знаешь, как ты дорог всем нам.

— Вы единственная моя семья. Стоит ли говорить, как я ценю доброту и внимание твоих родителей. Я скучал по этому месту. Жаль, что нечасто удается выбраться из столицы.

Под этот философско-ностальгический разговор мы подъехали к усадьбе. Лорд Ластон и леди Белинда в окружении пары десятков слуг и доверенных лиц встречали нас на пороге своего дома. Я отвесил полагающиеся случаю полупоклоны и наконец обнял ту, что десять лет заменяла мне утраченную мать.

— Андариэл! Как ты возмужал! Мы скучали, — сказала леди, гладя меня по спине теплыми пухлыми руками, а я с трудом сдерживал слезы радости. Что это со мной? Долой лишнюю сентиментальность!

Едва я пришел в себя от трогательной встречи с тетушкой, как на меня налетел ураган с блестящими зелеными глазами, которые могли принадлежать только Лисе. Когда я видел ее в последний раз, маленькой егозе было около двенадцати лет, а сейчас меня обнимала красивая изящная девушка с молочно-белой кожей, черными блестящими локонами и весьма интригующими округлостями.

Не обращая внимания на мой легкий шок, Алисия расцеловала меня в обе щеки, не брезгуя коснуться уродливого шрама, а потом сделал то, что выбило мне воздух из груди, — коснулась меня своими пухлыми розовыми губами в самом настоящем поцелуе! Впервые за свои сорок лет я растерялся от поцелуя прекрасной дамы, хотя даже не помню, когда последний раз целовался с кем-то кроме Дилейны.

— Лиса! — вскрикнула леди Белинда, пребывая в шоке от поведения дочери. — Ты что себе позволяешь?! Ты воспитывалась в приличной семье, а не на базаре у безродной торговки, чтобы так набрасываться на его величество!

— Брось, мама, ты же знаешь, что я всегда мечтала об этом. Думаю, его величество меня простит за несдержанность, — Алисия отстранилась, и мне с явной неохотой пришлось разжать объятия, в которых я продолжал держать девушку. Отойдя на пару шагов, Лиса сделала глубокий реверанс, предоставляя моему взору нежные округлости девичьей груди, прикрытые белым кружевом платья. — Вы не сердитесь на меня, ваше величество?

Девушка бросила на меня хитрый взгляд и покорно опустила ресницы, наигранно изображая раболепие. От разыгранного малышкой представления мне одновременно хотелось хохотать и сжать нахалку в крепких объятиях. Поскольку последнее было неуместно, то я не стал сдерживаться и громко рассмеялся.

— Я думаю, что если бы все красавицы империи были так несдержанны, как милая Алисия, то я стал бы самым счастливым монархом в мире, — подавив приступ веселья, сказал я. — Однако если вы, юная леди, будете каждому гостю выражать свой восторг от встречи подобным образом, то вскоре нам придется гулять на вашей свадьбе, которую лорд Ластон непременно организует вам в кратчайшие сроки.

— Я не буду противиться только в том случае, если моим женихом будете вы, ваше величество, ведь никому другому я так не радуюсь, — ответила маленькая кокетка.

— Белинда, уведи нашу дочь, пока она еще не наговорила глупостей. Проходите, ваше величество. Вы, наверное, устали с дороги, — прервал наш флирт лорд Ластон, провожая в столовую.

Вскоре подали ужин. Повар семейства Феросс, как всегда, был на высоте: нежнейшая рыба, куропатки, мясо молочного ягненка, изысканные морские деликатесы и салаты сменяли друг друга, но я не чувствовал вкуса еды, периодически встречаясь с лукавыми зелеными глазами.

Алисия всегда меня боготворила, но она была ребенком, а я несовершеннолетним юношей, которого совершенно не интересовали дети, пусть даже и миленькие. Сейчас малышке двадцать два года. И пусть до совершеннолетия ей еще восемь лет, но она уже созрела и полностью оформилась как женщина. Женщина, которая не должна меня волновать, но тем не менее весьма успешно справляющаяся с этим.

Фероссы — моя семья, значит нужно успокоить взыгравшие гормоны и охладить пыл девчонки, чтобы не наделать глупостей и не обидеть родных мне людей. Решив так, я взял себя в руки и весьма активно участвовал в споре лорда Ластона с сыном о преимуществах различных пород ездовых вархов (ездовые животные, напоминающие оленей).

Недолго подискутировав на различные темы в гостиной, мы отправились отдыхать.

В выделенных мне покоях было чисто и свежо, а нежный запах лаванды и горных цветов навевал сон. Я быстро искупался в горячей ванной и, не надевая пижаму, нырнул под белоснежное мягкое одеяло, но моим мечтам об отдыхе в тот момент не было суждено исполниться.

Едва я задремал, дверь в мою спальню тихонько отворилась, и кто-то тенью проскользнул в комнату.

После десятков покушений на мою жизнь у меня выработался рефлекс моментально реагировать на угрозу. Как только незваный посетитель приблизился к кровати, я резко дернул его, заламывая ему руку за спину. В ответ на это раздался тоненький девичий писк. Я зажег фонарь и увидел Лису!

— Какого черта ты здесь делаешь? Ты понимаешь, что если бы я хоть немного меньше доверял твоей семье, то ты сейчас лежала бы с перерезанным горлом, потому что я сплю с кинжалом? — резко спросил я дурочку, встряхнув за хрупкие плечики.

На глазах девушки выступили слезы, а пухлые губы предательски задрожали. Нет! Только не это! Не выношу женских истерик.

— Ну все, успокойся. Больше так не делай, если не хочешь пострадать. Ты пойми, у меня эта привычка защищаться дошла до автоматизма. Я мог сначала убить тебя, а потом рассматривать — кто пробрался ко мне в постель.

Я успокаивающе гладил малышку по голове, осторожно обнимая за талию. Лиса на удивление быстро успокоилась, но теперь покраснела и со смущением смотрела на меня. В чем, интересно, дело? Демоны! Из головы совершенно вылетело, что я ложился спать нагим. Только неприятностей с девчонкой Феросс мне и не хватало.

— Лиса, тебе пора уходить. И давай больше без глупостей, — строго сказал я, отодвигая ее от себя как можно дальше и прикрывая бедра одеялом.

— Вы ведь знаете, что я всегда вас любила. Я пришла, чтобы стать вашей, пусть и на одну ночь. Не прогоняйте меня, Андариэл, — тихо, с придыханием, сказала малышка, заглядывая мне в глаза своими зелеными омутами, в которых плескалось доверие и надежда. Нет, нет, нет! Мне не нужны проблемы с лордом Ластоном.

— Алисия Феросс, ты сейчас же встаешь с моей постели, уходишь и больше не делаешь подобного рода глупостей, — максимально строго сказал я. Но ни мои слова, ни грозный тон не смутили девушку.