Грани одиночества (СИ) - Рем Терин - Страница 12

— Это неважно. Я не спасла их. Должна была сразу понять, как остановить инсектоидов, а я… — слезы снова неудержимым потоком полились из моих глаз при воспоминании о произошедшем.

Сэпий скривился от боли и уронил меня на кровать, выгибаясь дугой.

— Сэпий! Сэпий, что с тобой?! — закричала я, кидаясь к любимому. Я сама не помню, как выпустила силу, окутывая его живительной энергией.

От перенапряжения у меня все болело, но я должна была успокоить гнездо, которое, чувствуя мои душевные муки, начало извиваться, принося арахниду боль.

Я забралась на пушистое брюшко, обняла его и начала петь, утешая себя и наше беспокойное потомство. Еще некоторое время я ощущала дрожь Сэпия, а потом уснула, прямо на нем.

Проснулась я так же на Сэпии, только укрытая моим заботливым Диззи.

Арахнид подо мной тоже спал, и, похоже, мое присутствие на большом паучьем теле ему не мешало.

Я пропустила силу через живот, удостоверившись, что с гнездом все хорошо, и аккуратно спустилась с него.

Меня мучил зверский голод, но отходить от Сэпия мне не хотелось. После его странного приступа меня одолевал страх за него и потомство, поэтому я расстелила плед прямо у лап арахнида и попросила Диззи принести что-нибудь перекусить.

Мой услужливый помощник принес целую корзину разнообразных закусок и прилег возле меня. С аппетитом умяв хлеб с мясом и овощами, я задумчиво гладила ткачика.

— Диззи, что случилось с Сэпием? Это нормально, что его мучают такие боли?

— Я не уверен. Жизнь внутри гнездового слишком разумна. Раньше гнездо не реагировало так на эмоции аллаиды.

— Ты хочешь сказать, что приступ был из-за моих слез?

— Мне трудно это объяснить. Я, как и остальные, смутно чувствую его эмоции. Аллаида испытывала сильные душевные страдания, а Сэпий винил в чем-то себя, поэтому гнездо решило наказать отца и причинило ему боль. Это очень странно, раньше никогда не было такого, чтобы оно думало и принимало решения. Но самое странное, что и наше отцветшее гнездо стало мыслить, и в нем что-то зародилось, хотя меня считали последним.

— Ты хочешь сказать, что из-за меня гнезда стали другими? Я что-то не так делаю или это из-за моей магии?

— Аллаида явно на них влияет, но не магией. Вы все делаете правильно, но слишком ярко. В нашей памяти рода не было такого, чтобы нас так сильно любили. До проклятия женщины принимали гнездовых в облике людей, но не арахнидов. Для них это было почетной обязанностью, а для тебя это целая жизнь. Ты отдаешь нам все без остатка. Возможно, гнезда и раньше умели думать, просто не хотели, а сейчас хотят, — пояснил мне друг.

— Как интересно. Я могу попросить его больше не причинять боли Сэпию?

— Это не обязательно. Оно и так поняло, что неверно оценило ситуацию, и теперь жалеет.

В это время проснулся Сэпий. Оглядевшись, он нашел меня и осторожно передвинул лапами вместе с покрывалом. Как только я оказалась в пределах досягаемости, он сгреб меня в объятия и зарылся лицом в мои волосы.

— Диззи, ты слишком много болтаешь. Не мешай нашей Аллаиде спать, — ревниво сказал арахнид.

— Это я проголодалась и разбудила свою тень. Извини, что мешаю отдыхать. Да и живот, наверное, тебе отлежала.

— Наоборот, только пока ты спала на нем, гнездо не беспокоилось. Это будет большой наглостью, если я тебя попрошу и дальше отдыхать на мне? — смущаясь, спросил Сэпий.

— Нет, на тебе удобно и уютно. Если хочешь, то конечно, — сказала я и поцеловала арахнида в щеку.

Я снова забралась на пушистое брюшко и уснула.

Утром следующего дня к нам пришла делегация воинов. Они принесли мне еще две голубые жемчужины. Зная, что это чьи-то загубленные жизни, я расплакалась.

— Для каждого из нас честь быть украшением для Аллы. Вы спасли гнездо и дарите нам так много. Они умирали счастливыми, надеясь, что, как и Равен, порадуют нашу Аллаиду.

— Их спасенные жизни меня порадовали бы гораздо сильнее, но я с гордостью принимаю ваш и их дар и буду помнить, чего он стоил, — улыбаясь через слезы, сказала я.

Арахниды доложили, что обследовали покинутое место роения и уничтожили огромную кладку инсектоидов. Поскольку это был самый близкий и большой рой в окрестностях, то, что его удалось уничтожить, обеспечит относительно безопасную жизнь гнезду на десятки лет.

Если бы магическая волна не согнала роение, то после созревания кладки они все равно напали бы, только большим числом — и тогда мы могли не устоять.

Получается, что тот, кто согнал их с места, оказал нам услугу, иначе потери были бы значительно больше.

В личности того, кто мог совершить такую подлость, сомневаться не приходилось. Я в тысячный раз помянула свою несдержанность и отсутствие знаний по управлению моей силой.

— Сэпий, я думаю, что стоит пригласить Андариэла и попытаться исправить мой необдуманный поступок, — сказала я, как только вновь прибывшие воины удалились.

— Нет, это исключено. Подземную волну пустили маги, значит, они должны были отслеживать успешность своей диверсии. Наверняка они почувствовали твою силу. Арахниды ею обладать не могут, следовательно, император уже в курсе, какую жемчужину мне подарил, а потому наверняка попытается тебя выкрасть любыми способами и использовать в своих целях.

— Но чего его подлейшество добивался, пытаясь убить гнездо? Он ведь тогда лишился бы вашей защиты. Его советник мне популярно объяснил, что если потерять вас, то этот мир обречен быть съеденным инсектоидами.

— Возможно, его маги нашли способ эффективно убивать сурхов, но они не умеют и не стремятся сохранить в равновесии их популяцию, а без этого сами люди вымрут от голода. Думаю, это очередное недальновидное решение императора.

— Я уже начинаю жалеть, что ты меня остановил и не позволил убить этого идиота. Как теперь быть, он же от меня не отвяжется?

— Боюсь, что нет. Тебе нужно научиться нападать. Физически ты никогда не будешь достаточно сильной, чтобы противостоять обученному мужчине, а вот твоя уникальная магия сможет дать тебе преимущество. Ты будешь ходить изредка с разведчиками в небольшие вылазки и под хорошей охраной, — нехотя сказал арахнид.

Меня его решение порадовало: во-первых, присутствуя рядом с ними, я смогу защитить паучков, во-вторых, действительно буду познавать свою магию. Как ни хмурился Сэпий, но я с нетерпением ждала своей первой вылазки.

Довольно долго ничего не происходило. Инсектоиды, понесшие значительные потери, не забредали на территорию арахнидов, а у последних после столкновения были весьма солидные запасы, поэтому они не охотились.

Но скучно мне все равно не было: Сэпий, лишенный возможности двигаться из-за просто огромного живота, решил заняться моим образованием.

Мы изучали историю, географию и политическое устройство этого материка, поскольку он остался единственным заселенным людьми, насколько это было известно.

Кстати, кроме этого материка, который называется Нимейским, в мире Суари есть еще два материка.

Самый крупный — Варея — располагается совсем недалеко отсюда, в трех неделях пути корабля. Его размер в два раза больше, чем Нимея, а самый маленький — Латея — расположен далеко на севере, и разумные на нем не обитают.

Даже инсектоиды там не водятся, только животные. Этот материк раза в три меньше Нимейского и весь покрыт льдами — что-то наподобие нашей Антарктиды.

Варея до недавнего времени была тоже заселена людьми и инсектоидами, но около ста лет назад гнездо брата Сэпия, Терея, погибло от атаки тварей, и не осталось никого, кто мог бы поведать, удалось ли выжить людям. Арахнид говорил, что шансов у них практически не было.

Историю этого мира составляют в основном войны людей двух материков. Арахниды никогда не враждовали с себе подобными. Я сильно не увлекалась ее изучением, только запомнила историю правящего рода и Андариэла.

В какой-то мере мне его стало жаль. Его родители, в отличие от своего отпрыска, правили мудро и справедливо, но брат императора собрал значительные силы и решил захватить власть, устроив переворот.