Филиал (СИ) - Никсман Станислав - Страница 19

— Очевидно, поэтому он и оставался у вас на виду, чтобы затем спокойно уйти через личный портал в другой мир.

— Но откуда он вообще узнал про возможность перемещения между измерениями? — подала голос Василиса.

— Говорю же, мы не сразу догадались, кто именно покинул тот мир. Решили проверить ранние данные по окружению Наполеона и обнаружили там двойника Сальери. Решили связать его с нарушением хода исторических событий в том мире, ещё раз тщательно проработали всю сохранившуюся информацию по кандидату Агасфера. И вот что у нас получилось.

Геннадий достал из внутреннего кармана своего пиджака электронный планшет и включил его.

— Согласно этим данным, Антонио ещё в 1792 году, уже после смерти Моцарта, вступил в одну из недавно образованных во Франции масонских организаций — ложу Великого Востока. Проморгали мы это событие только потому, что Сальери свою роль в отношении Моцарта выполнил, особых указаний на его счёт не было, и наше наблюдение за ним было сведено до минимума. По этой же причине, мы вовремя не узнали о том, что он начал набирать авторитет в данной ложе для того, чтобы в дальнейшем начать сотрудничество с Наполеоном, которого лично сам Сальери принял в эту организацию в 1799. Поскольку данный кандидат, как оказалось, имел больше способностей и амбиций, чем мы могли представить, ему удалось быстро подняться до верхушки посвящённых. Именно там, он и смог получить доступ к секретной биржевой информации.

— Но каким образом? — удивился я.

— Скорее всего — непосредственно от кого-то из наших агентов, биржевиков или верховных масонов, которые даже не подозревали о том, что рядом с ними высокоразвитый двойник из измерения будущего. В итоге Сальери узнал о порталах, Бирже, и об устройстве мироздания. Не факт, что полученная им информация оказалась достаточно полной. Он мог не понимать, что ведёт ту реальность прямиком в Хаос. Входило ли в его планы покинуть тот мир, или он даже не догадывался о последствиях своей деятельности — нам неизвестно. Ясно одно — нарушение хода истории он спланировал заранее. Преступник принял и возвысил Бонапарта в своей ложе, обеспечил его поддержкой местных масонов, а также снабдил информацией о грядущих событиях. Только поэтому Наполеону удалось успешно провести все свои военные кампании. Что в итоге и привело к катастрофе, — объяснил нам Гена, периодически сверяясь с данными на своём планшете.

— По поводу вины масонов — не соглашусь с вами, — раздался голос сзади меня.

Оказалось, что в кабинет вошёл Агасфер.

— Извините, что без стука, просто дверь была открыта, и я нечаянно услышал ваш разговор. Я присяду?

Панкратий кивнул. Брокер подошёл и сел в свободное кресло.

— Всем доброго утра. Господа, напомню вам слова Бонапарта: «Масоны — это множество ненормальных». Именно эти «ненормальные» и сдерживали Наполеона, а вовсе не помогали ему, как вы только что заявили. Потому что у верхушки посвящённых всегда есть чёткие инструкции о том, что необходимо делать, чтобы мировая история шла правильным путём, а также подробное расписание всех грядущих важных исторических событий. Которое ни в коем случае нельзя нарушать.

— Бывают и осечки, — возразил Геннадий. — Подобная информация иногда попадает в руки простых смертных. И становится доступной массам.

— Да, такое случается, — согласился Агасфер. — Тогда мы берём этих пророков и предсказателей под особый контроль, с помощью тех же масонов. Добавляем в их предсказания откровенную чушь, нанимаем критиков и учёных, разносящих в пух и прах саму возможность знать будущее наперёд… Наполеон не должен был захватить мир. Потому что этого не случилось в мирах, где уже наступило будущее. Именно поэтому другой масон, Кутузов, разгромил войска Наполеона, в остальных измерениях. Так что ни о какой помощи и сотрудничестве с преступником со стороны братьев-каменщиков речи идти не может. Уж поверьте мне, я был основателем не одной такой организации. И уверен, что эта странная фора в два года для Наполеона, не могла появиться с одобрения посвящённых.

Геннадий поморщился и объяснил:

— Агасфер, я неправильно выразился. Да, вы правы, местная верхушка, наши агенты, противостояли растущему влиянию Наполеона. Но по какой-то, нам до сих пор неизвестной причине, они тянули с просьбами о помощи. Мы до сих пор не можем связаться с Верховным масоном того мира, чтобы выяснить причины этого. Великий мастер исчез, как и несколько других братьев, работающих на Биржу. Очевидно, Сальери воспользовался личным порталом кого-то из пропавших. Мы пока затрудняемся точно идентифицировать настоящего владельца устройства.

— Это почему же? — удивился я.

— Не так давно было обновление аппаратной части. Вышла новая версия, с более мощной батареей и несколькими новыми функциями. Масоны в том измерении получили свежую партию обновлённых устройств, как раз незадолго до катастрофы. Успели только сдать нам старые, но так и не прислали данные по тому, как в итоге было распределено свежее оборудование.

— Вот как. А может, это было проделано специально? Может, кто-то из тамошних заказчиков передал Сальери новый личный портал? Допустим, должен был отдать его своему брату-каменщику, но вручил его преступнику. Поэтому данные вам вовремя и не прислали. Пора бы начать подозревать предательство! Вам стоит допросить всех спасшихся посвящённых, — внезапно выдал нахмурившийся Панкратий.

— Нет. Это слишком невероятно, — отмахнулся Гена.

— Шеф, бросьте параноить. Говорю же, масоны тут ни при чём, — заявил Агасфер. — У них на подсознательном уровне вшита система распознавания «свой-чужой». Сальери для них — никто, и звать его никак. Обычный гой!

— Всё верно, господин Брокер, но только в отношении членов братства, посвящённых в тайны бытия. Большая часть остальных вольных каменщиков, которые не являлись нашими прямыми агентами и не имели данных о реальном положении вещей, — они-то как раз и помогали Бонапарту. У нас есть информация, подтверждающая эти факты, — вздохнул Геннадий.

— А вот тут извините, — развёл руками Брокер. — Это уже вылезли недостатки вашей реализации системы тайного мирового правительства — когда истина доступна лишь единицам, а распоряжаться судьбой очередного мира приходится через тысячи облечённых властью и финансовой мощью незнаек. Которые даже не представляют, что может произойти с ними, если нарушится ход истории! Я вам ещё два века назад рапорт писал, что с такими условиями данная система не будет стабильной, что сбой обязательно произойдёт. Вот он и случился! Кстати, можете ко мне на «ты» обращаться, я никак не комплексую по данному поводу.

Гена расстроено махнул рукой:

— Можно и на «ты». Твои двойники, Агасфер, нам подобные замечания во всех измерениях делали. Критиковать может каждый, но что нам следовало предпринять? Каждому новому масону про Биржу рассказывать? Это привело бы всю действующую систему к неразрешимым проблемам, особенно в случае эвакуации и расчётов страховых выплат. Как верно заметил Сатана: «не надо раскачивать лодку, которая и так перегружена». Твои рекомендации были проигнорированы, лишь за неимением возможности что-либо изменить в лучшую сторону. Однако масонство свою роль ещё несколько тысяч лет будет исправно исполнять, и прикрывать эту структуру никто не собирается.

— Целую планету с аннунаками, значит, эвакуировать вы можете, — бурчал Агасфер. — А расширить сеть прямых агентов на Земле и тем самым предотвратить возможные проблемы в рядах масонов, не хотите. Мол, слишком сложно и дорого.

— Если ты меня в первый раз не услышал, я тебе ещё раз приведу аналогию с перегруженной лодкой. Могу дать личный телефон Сатаны, может он тебе смысл растолкует, — раздражённо отозвался Геннадий.

— Короче, — прервал я этот безусловно важный спор. — Василиса, найди мне штопор. Панкратий, доставай фужеры. Давайте уже выпьем этого замечательного вина.

— Сильван, ты в своём уме? — возмутился Гена.

— А что? Вы нам обозначили проблему. Найти, где сейчас Сальери. Значит, мы его найдём. От бокала красненького ничего не изменится. Тем более, у нас с Панкратием в роду так сложилось, что от хорошего вина лучше думалка работает. Да и вам, господа следователи, надо нервишки успокоить. Пока вы ругали нас и рассказывали про всякое, аж посерели, а должны быть оливково-зелёными, как наша Василисушка, — настаивал я.