Начало. Техник-интендант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 49

Боец так и не проснулся, весь остаток ночи проспал в тепле что от мотора шло, пока мы колесили по округе. На поле съезжать, чтобы объехать немцев, приходилось не раз, расход топлива сразу подскакивал, но танк шёл. Немцы осветительные ракеты пускали, старались высмотреть кто там шумит, однако обходилось всё. Главврач госпиталя дал мне координаты всех медсанбатов, а он их курировал, где те находились до захвата их немцами. Также написал приказ врачам медсанбатов выполнять мои приказы и слушаться беспрекословно. Это изрядно помогло. Из трёх медсанбатов наших дивизий, я нашёл целыми два, третий был уничтожен, похоже немцы по палаткам с ранеными танки гоняли. Я, когда это увидел, был так зол, что расстрелял из полкового миномёта деревню на улицах которой стояло немало немецких танков. Хороший пожар вышел, топливо от горевших бензовозов по уклону улицы текло, поджигая другую технику. А вот два других медсанбата, захваченных, освободил, и по старой схеме, как с госпиталем, отправил в Хранилище. Таким образом я спас почти пять сотен медперсонала, и семь с половиной тысячи раненых бойцов и командиров. Это не соединения перекидывать, тут другое, и я считаю, что не нарушаю обещания данного Михаилу.

За ночь я уехал далеко. Просыпался боец Суворов, я заставил его выпить сто грамм спирта, разбавленного, а то похоже действительно простыл, и так и ехал, пока не рассвело. Жаль не успел добраться до немцев, что блокировали наших в этом котле, думал успею, уберу танк в Хранилище, на своих двоих переберусь на ту сторону и снова на танке, а не вышло. Когда светать начало, я остановил бронемашину, убрал ту с бойцом внутри в Хранилище, и стал изучать полевую дорогу, всю заставленную военной техникой. Брошенной. Некоторая ещё дымилась, наши уходя подожгли, целые, до которой огонь не добрался, оставалась, но мизер, однако прошёлся, убрал четыре грузовика, один с пулемётной зениткой, и две легковушки, в Хранилище. Было пять танков, из которых четыре «тридцатьчетвёрки», но тоже сожжённые. Пятый танк, это «БТ». Я ушёл далеко в сторону, не хотел на открытом поле мелькать, спустился в овраг, поставил палатку, и забравшись внутрь, вскоре отрубился, слишком устал. Сигнальный контур поставил, пусть бдит.

Перебрался я через линию заслонов, а немцы и ночью их укрепляют, следующей ночью. Потом на танке двигался почти всю ночь, и в три часа утра, преодолев порядка сотни километров, на тридцати километрах в час вполне возможно, въехал в крупное село, практически пустое, хотя некоторые тыловые подразделения тут были. А вообще дорога фактически пуста была, редкие подразделения что вырвались из котла, уходили в сторону, когда слышали нагоняющий их рёв мотора. Тут было сухо, никакой грязи, видимо дождей не было, так что удавалось держать хорошую скорость.

Чем моё внимание привлекло это село, так тем что тут проходила железная дорога и имелась станция. Также тут в местной больнице был развёрнут армейский госпиталь, и похоже благодаря железной дороге раненые тут не задерживались, потому что довольно большое здание местной школы занято под госпиталь не было. Именно к нему я и подкатил. Суворов всё в танке спал, похоже тот заработал тяжёлую простуду, в горячке находился. Надо медикам передавать, жаль я сам лечить не могу, только себя, надеюсь выживет. Взломав дверь, я стал бегать по классам, видимо уроки всё же шли днём, парты на месте, вот на пол и на парты, под парты, я раненых и укладывал, также как забирал. Те лежали на матрасах, на носилках, укрыты одеялами или простынями. Многие своими шинелями. На первом этаже и всех медиков разложил, их же и в коридоре. Оставшихся раненых на втором этаже. Не уместилось, пришлось взламывать дверь на кухню, это было отдельное помещение, школа современная. Тут и столовая была и свой спортзал. В жуткой тесноте, но всех раненых из госпиталя, вместе с персоналом, уложил. Снаружи оборудование и машины, исключая трофейные. Охрану и пулемёты зенитные тоже. Осталось куда-то пристроить оба медсанбата с ранеными, но ещё решу куда.

Я стал поднимать главврача, по лицу хлопал, теребил, и всё же смог пробудить. Снотворное слабое, так что поднял. Дальше тот поднимал персонал, чтобы ранеными заняться, многие требовали операций, а ещё операционная не готова, а я охрану поднимал. Успел командира взвода поднять, тот ещё плохо соображал, когда наконец прискакал патруль. Документы у меня были в порядке, разобрались, у медиков документы немцы отобрали, а я вернул, вся пачка у главврача в планшетке была, так что отправив к нему разбираться, я также послал бойца за врачами местного госпиталя. Всё равно тот почти пустой, пусть помогают. Потом отозвал старшего патруля и сказал:

- Этот госпиталь и ещё два медсанбата вывезли боевые интенданты. Слышал про них? Я Гусаров. Тот самый.

- Конечно, товарищ старший лейтенант, - подтвердил лейтенант-стрелок.

- Отлично. В общем, госпиталь разместили в школе, теперь нужно где-то оба медсанбата разместить, нужны большие помещения. Ваша задача потом всех их отправить в тыл железной дорогой.

- Так наш госпиталь пуст.

- Парни из интендантов ни себя, ни технику светить не хотят. Нужно чтобы в отдалении что было, там все под снотворным, и врачи медсанбатов и раненые.

Про раненых я солгал, так отправлял в Хранилище, а вот с медперсоналом всё соответствует действительности. Тот думал недолго, и сообщил:

- Из нашего госпиталя всех можно убрать, и разгружайтесь. Ещё пустые пакгаузы на станции есть.

- Отлично, действуй. Надо успеть пока не рассвело.

- Сделаем.

Тот умчался, а я пошёл за двумя бойцами. Те вытащили Суворова из танка. его всего било крупной дрожью. Я передал его свёрток с формой и винтовку, того отнесли в здание школы. А так местные довольно быстро всё организовали, я на танке к зданию госпиталя подъехал и за двадцать минут один из медсанбатов, танковой дивизии, достал. Тут много обожжённых бойцов было. Второй медсанбат, когда уже рассвело в пакгаузах разгрузил, в трёх. Дальше медиков подняли, те осоловелые были, местные врачи подошли, и началась работа. По телефону уже санитарные поезда заказывали, всё же семь с половиной тысяч раненых. Старшим в селе был капитан, командир нестроевой роты. Повезло вырваться из котла, рядом автобат был, вот с ними и уехали. А вообще тут было множество разрозненных подразделений, и теперь самое большое звание было у нашего начальника по медчасти корпуса. Тот уже привлёк машины автобата к перевозке раненых. Он уже почти пришёл в себя, командует, оба медсанбата объехал, распоряжения отдаёт. Сам я вернулся к зданию школы, и поинтересовался нуждами, также сообщив что устал, попросил время выспаться.

Однако у главврача госпиталя было множество проблем, пришлось решать как интенданту. Танк я оставил у госпиталя, передал бойцам охраны, те его осваивали, как и бронетранспортёр, а сам отошёл на околицу, и вернулся на «ЗИСе» с прицепом. В грузовике было продовольствие, тут в селе запасы мизерные, а кормить нужно множество едоков, благо пять полевых кухонь и штат поваров у госпиталя был, провизия в основном мешки с рисом. В прицепе бочки с топливом. Дело в том, что автобат доехал до села на последних каплях, и топливо было необходимо. Решив самые острые проблемы, я был отправлен отдыхать. Если что, поднимут. Какую хату я занял, а тут много было свободных, бойцы охраны знали. Я ещё с лейтенантом поговорил, он тут один толковый командир, остальные тыловики, у села на въезде даже поста не было, вот и посоветовал ему отправить одно отделение на дорогу, откуда мы приехали, организовать там пост с толковым сержантом, усилив его танком, экипаж пусть сам ищет, и одной зениткой. Ну или можно без зенитки. Тот покивал и побежал выполнять приказ, он мой совет за приказ принял, мой авторитет среди охраны и медиков сейчас был на небывалой высоте. Они уже смогли убедиться, что вырвались и из плена, и из котла. Немцев тут ещё не было.

Проснулся я, когда снаружи снова было темно, а засыпал утром. Хозяйка хаты, муж её и двое сыновей воюют, две дочки при ней, проснулась, когда я сел на кровати. Та панцирная, заскрипела. Хозяйка захлопотала над столом, там накрытым полотенцем мне оставили завтрак. Ну или ужин, раз вечер. Посмотрев на часы, увидел, что время восемь вечера. А уже час как стемнело. То-то сельчане спать легли, им завтра рано утром встать. Поблагодарив хозяюшку, я сел за стол и приступил к приёму пищи. Я только галифе надел, остальное не было, хозяйка почистить и отмыть забрала, галифе уже чистые были.