Лис, который хотел меня съесть, но... (СИ) - Камински Аделина - Страница 23

Причина настойчиво лезла в мои мысли, надеясь достучаться до здравого смысла, но я отмахивалась от нее, как от назойливого комара. Нет, нет, понятия не имею, откуда взялась эта пыльца и, честно говоря, знать не хочу. Обращение? Что за бред? Рано еще, рано!

Словно во сне, медленно подошла к зеркалу. В отражении на меня смотрела побледневшая и едва стоящая на ногах я. Кажется, мне удалось стряхнуть с себя большую часть пыльцы и волосы теперь выглядели более-менее сносно, но корни всё еще оставляли желать лучшего. С мылом хозяйственным придется тереть и совсем не важно, если кончики начнут сечься.

Опомнилась только тогда, когда сгрызла под корень почти все ногти на правой руке.

Нужно уходить отсюда. Немедленно уходить. Будет очень кстати, если Лис снова отправился на охоту с утра пораньше и не увидит меня… такой. Странности в этом лесу можно встретить на каждом шагу, но такие волосы явно вызовут неудобные вопросы. А я не хочу, не хочу, чтобы у него возникла хотя бы одна мысль о моем обращении. Лис ведь… расстроится, да? А улыбку на его лице видеть всяко приятнее, чем серьезность и озабоченность.

Решено. К Праху немедленно. Пусть она успокоит меня и скажет, что ничего страшного не произошло. Лунатила ночью и действительно забредала на ромашковое поле, где прогулялась по нему… головой. Довольно здравое объяснение, пусть и на голове я ходить не умею.

Да о чем я вообще думаю?!

Обулась, еще раз тряхнула головой, чтобы увидеть летящие по воздуху частички золотистой пыльцы, и открыла чердачную дверцу.

Сегодня не повезло вдвойне. Лис хозяйничал внизу и, судя по всему, уходить никуда не собирался. Плохо дело. Дверцу я захлопнула и принялась наворачивать круги по комнате, углубившись в раздумья.

Окно. Оставалось только окно, но каким образом я могу спрыгнуть с такой высоты и ничего не сломать? Вопрос на миллион. Да и что подумает Лис, если я покину нору, не предупредив его, к тому же не через главный вход? Так я его еще сильнее напугать могу, а он мальчишка ранимый. Того и гляди, к Волку опять соберется и парочкой царапин на морде не отделается.

— Заяц! — на всякий случай окликнула я знакомого, наполовину высунувшись из окошка. — Заяц!

Тишина в ответ. На этот раз Зайца поблизости не оказалось, и выпутываться из сложившейся ситуации мне предстоит самостоятельно. Но как? Как?

Только с использованием специальных женских штучек, к которым любой мужчина относится с величайшим снисхождением. Даже если в лесу прожил всю жизнь. Сработает ли? Сейчас и узнаем.

Приоткрыла дверцу.

— Лис… — позвала и замерла. В висках жутко пульсировало, но попыталась не обращать на это внимание. Операция требовала максимальной концентрации.

— Да? — обернулся ко мне оборотень, сидя за столом.

На столе — две тарелки с жаренной дичью. Нет, кажется, сегодня от завтра я откажусь. Ни куска в горло не пролезет.

— Ты не мог бы отвернуться?

— Зачем? — задали мне вполне логичный вопрос.

— Да что-то сегодня совсем неважно после сна выгляжу… Хочу себя в порядок привести в баньке. Капец, какое лицо опухшее. У-у-у, — для пущей уверенности жалобно взвыла я, и… план все-таки сработал.

— Женщины… — раздраженно протянул Лис и цокнул языком. — Иди давай. Не подглядываю.

Быстренько спустилась по деревянной лесенке, убедилась, что морду оборотень отвернул и вышла. Захлопнула за собой входную дверь и медленно скатилась по ней вниз, вцепившись пальцами в волосы.

Пронесло. Не заметил. Теперь можно и к Праху. Там же голову промыть, как следует, и поговорить о произошедших изменениях, вот только… карту я оставила в норе. Оставалось уповать на то, что путь вспомню по памяти.

По пути туда, не знаю куда, я вовсе не думала прийти к цели. Мысли мои витали где-то далеко, не здесь. Периодически брала в руки припорошенную пыльцой прядь, теребила ее двумя пальцами и отпускала. Затем то же самое делала с другой прядью, и со следующей. Я просто шла. Сначала по главной тропинке, после — свернула на тропинку поуже.

Мог ли кошмар, приснившийся мне ночью, быть вещим? Снится ли подобное всем, кто начинает свое обращение? А что снилось Лису? Другие лисы? А волку — волчья стая? Возможно, без сна-предыстории я долго гадала бы, откуда взяться пыльце с сильным запахом ромашки на моих волосах. Но ведь я до сих пор гадаю, и у меня нет никакого желания смотреть жестокой правде в лицо.

Ноги сами вели меня. Я не знала куда, но упорно петляла по узкой тропке, будучи уже далеко от тропинки главной. Вроде бы, не дремучая чаща, но на карте эти места отмечены не были.

Остановилась. Остановилась, прислушалась и поняла, что всё это время двигалась в направлении тихого шепота. Неразборчивого, но раздававшегося и в пространстве, и в моей голове одновременно. Отдававшегося эхом в сознании и зовущего меня продолжать путь.

И я продолжила. Шепот усиливался по мере приближения к источнику, но шаг я не прибавляла. Слишком страшно, слишком ненормально… тревожно. Ноги заплетались, спотыкались о выступавшие коряги. Длинный белый подол цеплялся за ветви, но я аккуратно освобождала его из плена и следовала дальше за шепотом, который, хоть и становился громче, но оставался таким же неразборчивым.

Не один голос звал меня. Целая толпа, состоявшая из сотни, тысяч. Различный тембр, тональность. Мужчины, женщины, дети, старики.

Кому принадлежал шепот, я поняла сразу, как только вышла на большое ромашковое поле. Белое море раскинулось передо мной. Прекрасное, благоухающее и… шепчущее.

А в самом центре этого поля, в позе лотоса и закрыв глаза, сидел Заяц. Длинное левое ушко подрагивало, лицо — умиротворенное и с легкой улыбкой на губах.

— Заяц… — тихо позвала я, и оборотень приоткрыл один глаз. — Заяц… — повторила, а в уголках глаз уже начали скапливаться слезы.

Парень вопросительно склонил голову набок, ушки смешно наклонились в ту же сторону, но мне вовсе не было смешно. Мне было жутко до дрожавших рук, холодно до мелких мурашек по коже и отвратительно до тошноты.

Я не могла не прийти сюда. Просто не могла. И вот я здесь, несчастная и проклятая. Где же твоя смелось? Что от нее осталось? Ничего?

Ноги все-таки не выдержали тяжести осознанного, и я упала на коленки. Слезы градом посыпались из глаз, но останавливать их не пыталась. Не получится.

Почему я? Почему так быстро? Почему в ромашку? В долбанную ромашку, мать его, почему?! Даже если бы я начала обращаться в зверя, мне было бы не так больно принять этот факт, но в цветок! На стебельке, с лепестками, никчемный!

Заяц продолжал сидеть на своем месте, однако, несколько изменившись в лице. Уголки его губ опустились, брови печально сдвинулись. Догадался о причине моего появления здесь и происходившей истерике?

— Ромашка, — произнес оборотень и я, всхлипнув, задержала не нем взгляд. — Иди сюда, Ромашка.

С запозданием я поняла, что с сегодняшнего утра у меня появилось собственное прозвище. Но лучше бы я оставалась безымянная. Ей-богу, лучше бы безымянная…

Было очень непросто, но на ватные ноги я поднялась. Весь окружавший меня мир заволокло пеленой, потому что слезы продолжали катиться по щекам. По слезинке, одна за другой. Сделала шаг, сделала второй. Как и в подлеске, делала над собой невероятное усилие просто для того, чтобы ходить. А погружаться в пучину мертвого белого моря мне не хотелось еще сильнее, чем приближаться к Сердцу.

Но здесь был Заяц, который одним своим присутствием создавал особую атмосферу безопасности и какого-то… душевного спокойствия. Пусть владелец длинных ушей и был готов припустить при всяком приближении хищника, но не сдававшийся и продолжавший бороться даже при такой непростой жизни.

Когда я сократила расстояние между нами и устало плюхнулась рядом с оборотнем, поджав под себя ноги и стараясь сильно не приминать белые лепестки, Заяц неожиданно положил голову мне на колени. Обнял мои ноги руками и глубоко вздохнул.

А шепот не прекращался. Почему-то мне казалось, что сейчас ромашки шепчутся обо мне, но разобрать что-либо все равно не могла.