Мой парень – миллионер (СИ) - Лакс Айрин - Страница 19

– Никогда не пробовал.

– Меня вымотала Франция, – устало прислоняюсь я к плечу Димы головой.

– Париж – это ещё не Франция. Париж – это Париж. Если хочешь посмотреть на Францию, нужно ехать в провинцию.

– Я согласна.

– Не заскучаешь? – улыбается Дима, – ритм жизни там совсем иной.

– О нет… У нас были такие насыщенные дни, что я не прочь немного расслабиться, лениво нежась на… Не знаю, где принято у французов лениво нежиться. Но хотелось бы узнать.

– Дело решённое. Всё идёт по плану.

– Всё? – уточняю я.

– Почти всё. На незначительные помехи можно не обращать никакого внимания.

Я пытаюсь переварить услышанное. Если побег от полиции для Симакова – незначительная помеха, мне становится боязно думать, что для него входит в категорию «большие проблемы».

– Сегодня мы будем ночевать у месье Бертлена и его очаровательной супруги. И живут они неподалёку.

– Ты их знаешь?

– Нет. Но скоро узнаем. У них висит объявление на сайте «гостевого туризма». Они принимают путешественников у себя.

– Навряд ли это удачная идея, – засомневалась я.

– Вот как раз и проверим.

Семейная чета Бертлен оказалась довольно милой. Я ожидала увидеть молодую семейную пару, повёрнутую на путешествиях. Но на удивление пара была пожилой, возрастом даже старше моих родителей. Бертлены жили в небольшом, милом домике буквально в паре кварталов.

– Хочешь знать моё мнение? Они кажутся мне даже бо?льшими сумасбродами, чем мы, – тихо сказала я Симакову, – кто ещё, будучи в здравом рассудке, станет принимать у себя незнакомцев?

– Расслабься. Нам нужно только открыть замочек – и готово. Или для начала воспользуемся уникальной возможностью? – подмигивает мне Дима.

– А вот ты настоящий помешанный. Я бы не прочь помучить тебя немного. Но честно говоря, хочу использовать браслеты только в игровом антураже. И металл неприятно холодит кожу.

Бертлены выделили нам место в крохотной спальне, а сами взялись за сервировку стола.

– Нам улыбнулась удача. Сейчас будем испытывать на себе карьеру взломщика.

Дима продемонстрировал мне шпильку, позаимствованную с туалетного столика мадам Бертлен. Я села по-турецки на кровать и приготовилась взирать на чудеса ловкости рук Димы. Тот усердно ковырял шпилькой в отверстие замка уже минут пять. Но чуда всё никак не происходило.

– Может быть, ты что-то не так делаешь?

– Блядь. Я подозреваю, что всё не так. Я же не взломщик, – швырнул на кровать шпильку Дима.

– Давай я попробую.

Я взялась пальцами левой руки за шпильку в надежде повторить трюк из голливудских фильмов. Не получалось. Казалось, что вот-вот концы шпильки заденут нужные механизмы. Но удача сидела, демонстративно повернувшись к нам своей пятой точкой, не желая способствовать освобождению. Мы так увлеклись, что не заметили, как дверь спальни открылась. Мадам Бертлен издала какой-то странный возглас и громко окрикнула своего супруга, появившегося на пороге спальни через мгновение. Вид у него был крайне решительный.

– Может, улизнём через окно? – с надеждой спросила я.

– Там кованые решётки.

В моей голове уже успели пронестись картины одна другой ужаснее. Но лицо Димы странным образом светлело от бурной речи мадам Бертлен и молчаливых кивков её супруга.

– Блин, о чём они говорят? – не выдержала я.

– Ты даже не представляешь, насколько нам повезло. У этих двоих сын пострадал от несправедливого обвинения полиции. Его репутация была загублена, и он покончил с собой. С тех пор Бертлены на дух не переносят государственные и силовые структуры. И готовы посодействовать нам.

– Отличная новость!

– Я бы даже сказал – шикарная, Поля!

Мадам Бертлен поманила нас за собой, светясь широкой улыбкой, словно лампочка из новогодней гирлянды. Мы послушно двинулись вслед за ней в небольшую кухоньку. Месье Бертлен подошёл к нам с ключом в руках. Он вставил ключ в замок наручников с воодушевлённым выражением лица. Наверное, с таким же выражением лица бравые революционеры штурмовали крепость-тюрьму Бастилию июлем 1789 года. Ключ сухо щёлкнул в замке. Металлические браслеты послушно соскользнули с запястий. А я почувствовала себя так, словно на самом деле покинула стены мест не столь отдалённых.

– Кот, отблагодари их от всего сердца!

Но на этом любезность супружеской четы Бертлен не закончилась. Мадам, воркуя, прошла мимо нас и отодвинула в сторону миленький плетёный коврик. Под ним обнаружился деревянный люк, ведущий в подвал. Месье взялся обеими руками за кольцо и потянул его на себя. В отверстии виднелась лестница, ведущая вниз. Мадам радостно махнула рукой, мол, спускайтесь.

– Зачем? – шёпотом спросила я у Димы.

Вид у него был недоумевающий. Мадам усердно подталкивала нас к подвалу. Я осмелилась присесть, свесив голову вниз. Обыкновенный подвал, узкий коридор, ведущий вдаль, тусклая жёлтая лампочка, освещающая тесное пространство. Ничего особенного, если бы вдруг в коридор не выкатился яркий жёлтый мяч, а за ним не поскакал азиатский мальчонка.

Я коснулась ладони Димы, он стиснул мою руку в ответ и начал медленно отходить в сторону. Мадам что-то щебетала, размахивая руками. Месье мрачно кивал. От возбуждённого блеска глаз мадам у меня по спине пробежал холодок.

– Кот… Мне это не нравится.

– И мне тоже не нравится, Поля. Мы уходим.

Дима с широкой улыбкой на лице начал благодарить французов и двигаться в сторону выхода. Месье двинулся вслед за нами.

– Нам повезло нарваться на чокнутых противников существующего режима, Поля. По их словам, они делают мир лучше, борются за идею.

– Привечая под полом политических беженцев?

– Ага. А ещё они считают, что мы несправедливо страдаем от произвола нынешнего режима в России. Так что пошевеливаемся!

Дима дёрнул меня вслед за собой, быстрым шагом пересекая пространство гостиной. Чёрт меня дёрнул обернуться: мадам возбуждённо махала руками и голосила так, словно находилась на самом верху революционных баррикад, месье же с самым решительным видом тянулся за ружьём, висящим на стене.

– Блядь! А теперь они захотят нас убить за то, что мы раскроем тайну убежища их постояльцев!

Скорость нашего передвижения после моих слов возросла многократно. Дима распахнул настежь дверь и мы понеслись со всех ног по ночной улице, стремясь убежать как можно дальше от чокнутых революционеров.

Нам удалось благополучно унести ноги. Семейная чета Бертлен не рискнула высовываться на улицу с ружьём только для того, чтобы заполучить в свой подвал ещё одних несчастных политических беженцев. Только на этот раз, уже страдающих от режима «медвежьей la Russie».

– Такси?

– К чёрту такси, кот. Мне прошлого раза хватило, – сказала я, пытаясь отдышаться, – автобус или метро. На чём передвигаются местные жители?..

В отель мы добрались уже далеко за полночь и рухнули на кровать без сил. А на следующий день скорым поездом из Парижа мы добрались до Экс-ан-Прованса.

Разница между многолюдным, шумным Парижем и консервативным, но миленьким Экс-ан-Провансом была велика.

Экс-ан-Прованс – городок достаточно большой и весьма оживлённый. Архитектурой он, может, и не особенно блещет, хотя всё довольно миленько. Но зелёные платановые аллеи на фоне каменных стен цвета масла и синего неба придают городу особенный шарм. Этого не отнять, да… Основные туристические достопримечательности из разряда «тут родился и женился некто известный» мы решили не обходить, завершив маршрут досрочно.

Жара на улице стояла больше тридцати градусов, мы почти испеклись, как пирожки в духовке, и решили двинуться дальше. На плато Валенсоль, знаменитое своими лавандовыми полями.

– Как будем передвигаться?

– Возьмём автомобиль, это самое простое, – пожимает плечами Дима.

– Смотри, вон там объявление, – указывая я рукой на ярко-жёлтую вывеску.

– Может, не будем полагаться на вывеску, а воспользуемся услугами всезнающего интернета и найдём нормальную контору?