Мар. Щит императора (СИ) - Лисина Александра - Страница 31

Я оставил все как есть, вернулся к кушетке, устроился поудобнее и, взяв заранее припасенную бумагу и карандаш, принялся рисовать, краем глаза присматривая за императором. Поскольку кушетка стояла недалеко от входа, а дверь в спальню была открытой, то со своего наблюдательного пункта я прекрасно видел и большую часть кровати, и отвернувшегося к стенке повелителя.

Ему, похоже, снова не спалось. Через какое-то время Карриан начал ворочаться, однако усыплять его я не торопился. За последний месяц нам почти удалось избавить его от магической зависимости. Не каждую ночь, но все же он научился засыпать самостоятельно. Это было хорошо. И свидетельствовало, что Карриан снова возвращается к нормальному суточному ритму. Поэтому по молчаливому соглашению я лишь следил, чтобы он действительно уснул, и, если сон долго не шел или же император начинал не вовремя просыпаться, должен был самую капельку ему помочь.

Когда я уже решил, что и сегодня мне придется вмешаться, перстень на моей груди неожиданно потяжелел. Ох блин… да что же ты опять о нем вспомнил, твое величество? Тебе других проблем мало? Обязательно травить душу мне и себе?

«Ну и чего ты хочешь добиться? – мысленно поинтересовался я, дотронувшись ладонью до спрятанного под одеждой кольца и ненадолго прижав его к груди. – Неужели непонятно, что это не сработает?»

Перстень в ответ потяжелел еще больше и начал ощутимо оттягивать цепочку.

– «Перестань, – попросил я. – Оставь его в покое, твое величество. Хватит уже себя изводить».

Кольцо после этого еще и нагрелось, но я больше не рискнул тянуть из него магию. Вместо этого тихонько его погладил и мысленно повторил:

– «Спи. Ну, пожалуйста, спи… я не хочу делать тебе больно».

Понятно, что слышать меня император не мог, иначе меня бы уже допросили со всем пристрастием, и правду о перстне утаить не удалось. Однако настрой его величество наверняка чувствовал. Я не хотел причинять ему неудобства. Я просто-напросто сожалел и очень хотел помочь. Быть может, именно поэтому вскоре перстень перестал греться, а аура Карриана потускнела. Еще через пару минут он крепко уснул, а я с облегчением вернулся к рисункам.

Странно. Сегодня из-под карандаша выходила одна и та же картина: заснеженное поле, низко повисшие тучи, стелящаяся поземка над ледяными барханами и величественная волчица, неотрывно смотрящая на меня в упор. Где-то там, за ее спиной, виднелись овеянные вьюгой смутные тени, в которых при хорошем воображении можно было признать таких же крупных волков. Однако, глядя на них, я больше не испытывал тоски или непреодолимого желания вернуться. Вернее, нет, не так. Я все же тосковал. Но при этом совершенно точно знал, что однажды туда вернусь. Просто пока мне нужно было побыть здесь, в этом мире, и понимание этого помогало примириться с необходимостью ждать.

Несколько раз за ночь я откладывал карандаши, вставал, разминался, выходил в коридор и, убедившись, что все по-прежнему тихо, возвращался обратно. Карриан спал беспокойно. Временами даже тревожно, но я заметил, что, если придавить перстень ладонью, а еще лучше – влить туда капельку магии, то его величество снова проваливался в глубокий сон.

Остаток ночи я просидел, почти не отнимая ладонь от груди, где, казалось, горело крохотное солнце. Внимательно присматривался к его величеству. Еще внимательнее прислушивался к себе. Но на этот раз кольцо не обжигало, не пульсировало и не создавало ощущение могильного камня на шее. Словно смирившись с моим нежеланием идти на контакт, оно лишь тихонько о себе напоминало. Как правило, в тот момент, когда император пытался проснуться. Поэтому, обнаружив, что на Карриана можно воздействовать не только нитями, но и вот так, с помощью его же собственной магии, я без стеснения этим воспользовался и без проблем продержал его в сонном состоянии до утра.

Правда, потом будить его мне пришлось самым обычным способом – подойти и, тронув за плечо, тут же отступить в сторону. Стоять рядом с постелью, когда император переходил ото сна к бодрствованию, было чревато: обычно он просыпался рывком, мгновенно, как разбуженный грозой зверь. И в этот момент за ним лучше было наблюдать с безопасного расстояния.

Вот и сейчас: едва ощутив, что поблизости появилось живое существо, Карриан мгновенно открыл глаза, а его правая рука сжалась в кулак, тогда как левая метнулась под подушку. Там он обычно держал нож. А второй прятал под периной, словно и впрямь полагал, что в этом есть необходимость. Впрочем, почти сразу острый, как бритва, взгляд императора остановился на мне. Прояснился. После чего его величество глухо заворчал, а затем отвернулся и зарылся лицом в подушку.

– Эм… время завтракать, сир, – озадачился я, впервые встретив такую реакцию на пробуждение.

– Сейчас, – невнятно отозвался император, даже не пошевелившись. – Дай мне полчаса.

Озадачившись еще больше, я вышел, но ровно через полчаса вернулся снова. И, застав его величество бессовестно сопящим в подушку, всерьез усомнился, что правильно поступил, когда использовал для усыпления магию перстня. Похоже, этой ночью Карриан расслабился слишком сильно. Настолько, что теперь никак не мог заставить себя проснуться. Такое бывает, если проспишь слишком долго. Во всем теле поселяется непреодолимая лень, из-за чего не только вставать – даже шевелиться не хочется. И в лучшем случае, если ты раскачаешься ближе к обеду. Но нам-то некогда разлеживаться – вечером бал, а к нему, само собой, следовало хорошенько подготовиться.

– Пшел вон, – невнятно буркнул император, когда я решительно стащил с него одеяло.

– Не пойду. Печать не дает вам надо мной полной власти, так что и не мечтайте.

– Все равно проваливай.

– Еще не хватало, – невозмутимо отозвался я. После чего отбросил одеяло на пол, оставив его величество лежать на постели нагишом. Ненадолго вышел. Набрал в большой кувшин ледяную воду из-под крана. А потом вернулся и с размаху выплеснул его содержимое на мохнатую спину его сонного величества.

– Твою ж драхтову мать! – Карриан с рыком подскочил с постели и, отряхнувшись, как мокрый пес, зло на меня уставился. – Ты что творишь, поганец?!

– Доброе утро, сир, – спокойно сказал я, демонстративно ставя кувшин на подоконник. – Вы желаете принимать пищу в постели или приказать накрыть стол в трапезной?

– Да чтоб тебя…

– Набрать для вас еще один кувшин? – участливо поинтересовался я. – Честное слово, мне не сложно.

– Не надо. Я уже встал.

Император недовольно сморщился. Весь какой-то помятый, всклокоченный, мокрый, раздраженный, но при этом настолько живой и настоящий, что при виде этой картины я едва не улыбнулся. Никогда бы не подумал, что однажды увижу нашего сурового повелителя таким… плюшевым. Был бы я женщиной, точно б умилился и растаял. Но в нынешнем состоянии меня всего лишь пробило на «ха-ха». Хорошо еще, хватило ума этого не показывать, а то точно словил бы оплеуху. Как минимум, словесную. За его величеством не заржавеет.

Минут через двадцать, когда Карриан вышел из спальни, на его лице не осталось ни следа недавней помятости. Снова собранный, сосредоточенный, напряженный, как взведенная пружина… Окинув быстрым взором кабинет, где я терпеливо дожидался дальнейших указаний, он на мгновение задержал взгляд на подоконнике, где аккуратной стопкой лежали мои художества, и тут же отвернулся.

– Сходи за Тизаром. И найди мне Зиля. У нас сегодня масса дел, а времени до бала осталось немного.

***

Сразу после обеда в королевский дворец начали съезжаться гости. Приглашенные монархи сразу нескольких соседних государств, местная знать, члены королевской фамилии, а также остальные, кому по долгу службы было положено или же крупно повезло присутствовать на праздновании дня рождения юной принцессы.

У нас в Орне для подобных мероприятий отводилось «золотое» дворцовое крыло, где находилось сразу несколько большущих залов. Здесь же рядом с дворцом была организована специальная пристройка. По сути, еще один дворец, где имелась своя кухня, помещения для слуг, несколько обеденных залов, целая анфилада гостевых комнат, огромный зимний сад с красивыми скамеечками и три невообразимо больших, соединенных друг с другом короткими коридорами, танцевальных зала, куда гости набились, как селедки в бочку.