Нимфоманка из соседнего отдела (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 20

— Ты думал, изменилась я? — перебив Ника, уточнила, пытаясь сосредоточиться на его лице, а не провожать спину Венецкого взглядом, — нет, Ник, я не изменилась. И менять ритмику своей интимной жизни ради тебя не собираюсь. А теперь извини, у меня обед вот-вот закончится…

Сунула деньги под чашку, встала — под оглушенное безмолвие Ника, схватила сумочку и двинулась к выходу из кафешки. Туалеты были там — и рядом друг с дружкой. И, слава богу, не было никого, кто заорал бы мне: «Девушка, какого черта вы ломитесь в мужской?». Заперто? Нет…

О чем я думала? О нем. Только о нем. Дура? Да — дура. Но, если уж честно и откровенно — все время с Ником, я упорно изгоняла из головы мысли об Игоре, сидящем чуть поодаль, крайне недовольным, что я на обед явилась не одна. Отстранялась и от шевелящегося внизу живота желания, упорно делая вид — что нет, не хочу, не думаю, не об этом — не такая. Кого я обманывала? Как раз «такой» я и была. Я сходила с ума по мужику — по чужому мужику, и так, что ради него была готова на все. На любое его предложение, каким бы безумным оно не оказалось. Я даже не могла последовать своему же слову, ведь вчера я так решительно отказалась от «повторения», а сегодня…

Игорь стоял у раковины, тяжело опираясь на ее края, и глядя в зеркало с такой ненавистью, что было удивительно, как оно не разлетелось на осколки. Волосы у него были мокрые, на синем пиджаке виднелись темные пятна влаги. Господи, в каком же он раздрае… Я впервые видела его таким… Наверное, все-таки я это зря устроила… Хотя… Хотя это Венецкий утром угрожал мне увольнением, так что поделом ему!.

И все-таки… Я должна была уйти. А я стояла, прижимаясь спиной к двери туалета, пытаясь нашарить на ручке защелку. И ужасно хотела, чтобы Игорь ко мне повернулся.

Повернулся. Мне эта минута, которую он на меня смотрел, показалась вечностью. А вот то мгновение, за которые он преодолел разделявшие нас несколько шагов — оно было слишком быстро. Просто — раз, и я впечатана телом в дверь и уже обхватываю ногу Игоря своей. Раз — и нет больше воздуха в груди, и одни только беспощадные губы терзают мой рот, пытаясь выпить из меня остатки души.

Не мужчина — одно сплошное безумие, безжалостное, одержимое, неостановимое. От кого угодно могла отказаться, кого угодно могла послать, но не его… Господи, Игорь, ну почему… Почему ты-то так отчаянно меня хочешь, я ведь… Обычная. Не твой класс.

Мысли разлетались во все стороны, как кегли от тяжелого шара. И я задыхалась — весь мир задыхался, а как могло быть иначе? Такой контраст: горячие, практически раскаленные губы Игоря — на моей шее, и ледяные, мокрые пальцы толкающиеся внутрь меня. Я чудом не взвизгивала от такого контраста ощущений. Если бы могла, если бы только хватило сил — порвала бы на нем все. Пиджак, рубашку, все… Потому что больше всего сейчас хотела его кожи под ладонями.

— Дашка, останови… — в голосе такая мольба, такая мука, будто я его собой наказывала. Господи, он что, серьезно? Он верит, что я могу? Я, стоящая тут на подкашивающихся ногах, в задранной до талии юбке, отчаянно цепляющаяся в воротник его рубашки. Да я сама его сейчас оприходую вот-вот, а он просит такие вещи…

— Не дождешься, Венецкий. — Эта мысль срывается с губ и мне ее не жаль совершенно, я даже повторяю, — не дождешься.

Игорь рычит. Разъяренно, как дикий зверь, а затем рывком разворачивает меня лицом к двери и давит, давит на талию, заставляя прогнуться. И все его движения, резкие, быстрые, и боже — как это сейчас к месту. Я ждать уже не могла, господи, я бы не вытерпела ни секунды той прелюдии. Меня хотел Игорь — все, дальше можно было не говорить, я уже была на взводе. И сейчас — боже, наконец-то, я ощущаю этот член. И снова всякое движение Игоря внутри меня, внутри моей скользкой раскаленной щели — это взрыв. Сильный, сладостный взрыв, от которого слабеет все тело. И чтобы молчать приходится впиваться зубами в губу, но боли я не чувствую — все мое существо заполнено наслаждением, какой-то капле боли просто не будет места.

Движения Игоря быстрые, торопливые, и мое тело этому радуется. Ему не нужно тянуть, ему не нужно ждать, терпеть, оттягивать. Я рада кончить вот только-только, лишь дайте мне повод — и член Игоря. И сколько времени я выдержала? Сколько времени прошло до этого оргазма, что накрывает меня душной пеленой жаркого удовольствия? Я не знаю. Не знаю. Не знаю… Немного. Увы.

Игорь тяжело дышал, по-прежнему зажимая меня между собой и дверью. Он стоял, уткнувшись мне в волосы, и его дыхание, опалявшее мое ухо, было попросту раскаленным. Локти ныли, намекая, что я на них слишком долго и сильно опираюсь, да и дверь слишком жесткая. Тяжелая ладонь Игоря осторожно поглаживала мой живот под задранной блузкой. И это было настолько нежно, настолько ласково, что мне хотелось зажмуриться и откинуть голову назад, роняя ее на его твердое плечо. Преодолевая сковавший меня паралич, я шевельнулась и накрыла ладонью пальцы Игоря на моем животе.

— Не надо, — тихо выдохнула, утыкаясь лбом в дверь. Не хотелось шевелиться, не хотелось даже стоять, но сидеть на полу туалета — пусть даже и приличного туалета приличной кафешки преуспевающего бизнес-комплекса — я была не готова.

— Я хочу, — шепнул Игорь негромко, и я едва не застонала. Да, это был аргумент… Аргументище!

— Я захочу еще, понимаешь? — устало пояснила я. — Или ты готов прямо сейчас пойти на второй заход?

Игорь тихонько фыркнул.

— Дело не в том, готов ли я, — невесело заметил он, — тебя… тебя — да, я могу сейчас и второй раз, и третий, стоять ты не сможешь, честное слово. Лишь только скажи, что ты хочешь и…

— Я поняла, — мне хотелось побиться лбом об стенку. Наверное, это бы вправило мне мозги на место. Боже, вот угораздило меня сорваться в этот чертов сероглазый омут один раз — теперь как шизанулась. И так-то свои порывы унимала с трудом, а сейчас… Сейчас даже с трудом — не могу. Не могу. И безмерно ненавижу ту стерву, которой от Игоря повезло залететь. Может быть, она даже не стерва, это я просто завидую, но я ее все равно ненавижу.

Игорь оказался сильнее меня — он все-таки собрался, отстранился, стащил с члена презерватив, застегнул брюки, а затем, прихватив меня за плечи, развернул к себе лицом. Молча глянул мне в лицо, сжав пальцами подбородок, а потом скользнул ладонями вниз, оправляя мою юбку.

Так, земля вызывает Дарью, Дарья очнитесь. Как бы ни хотелось сейчас податься вперед, уронить на Венецкого вес своего тела, но все-таки мне пришлось собраться. Заправить блузочку в юбку, заново застегнуть жилет. Блин, вот сейчас ощутила, что все-таки я ношу слишком высокие каблуки. Какие-нибудь лоферы сейчас были бы удобнее — ноги ужасно подкашивались. Но нет, понтоваться же надо было, я ж была карьеристка, я должна была на всех с высоты каблуков сверху вниз пялиться. Хотя с тем же Венецким мне туфли не помогали. Все равно не дотягивалась. И вспоминала, что, в общем-то, я категорически невысокая. Так что в моем случае к каблукам еще прилагалась пара комплексов.

Так, вроде все в порядке, стрелок на чулках нет, губы я сегодня не красила, так что помаду мне Игорь точно размазать не мог. Хвост подрастрепался, это да, пришлось быстро заделать его заново — без расчески. Доберусь до кабинета — расчешусь, а так — на первый взгляд все равно не поймешь, почему на башке петухи.

Честно говоря, я думала, что мы-таки спалимся перед кем-нибудь, но… Обед у «печорских» уже закончился, и все сотрудники, выдрессированные Занудой являться без опозданий, в кафе уже отсутствовали. А официантам, убирающим со столов тарелки от бизнес-ланчей, было вообще не до нас. И шевельнулось у меня подозрение, что в туалетах у них даже не первый раз потрахивались в перерывах между работой-то. Хотя… Это, наверное, я такая озабоченная и думаю обо всех плохо. А вообще, приличные люди на работе не шашни крутят, а работают. Вот и тебе бы неплохо, Дашенька — поработать, а не давать ход собственной озабоченность. Снова…