Штучка (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 53

Оксана кивнула, глядя в сторону. Молча. Хотя, пожалуй, скажи она сейчас хоть слово — Егор мог реально перейти от мысленного убийства собеседницы к физическому.

— Ты понимаешь, что из-за тебя девчонка могла умереть? — отстраненно поинтересовался Егор. Честно говоря, если бы не умение держать лицо — он бы в швырнул в эту тупую бабу чем-нибудь тяжелым. Ярость стучалась в виски тараном, в таком состоянии Егору с трудом удавалось напомнить себе что вообще-то перед ним женщина, коллега и все такое. Потому что настолько тупых и стервозных представителей рода человеческого он еще не видел. И, честно говоря, был бы рад помочь Ардовой прекратить ее существование.

Ардова чуть поморщилась.

— Я не знала, что этот идиот затеет драку, мы договаривались, что он просто с ней поговорит, — Оксана вздохнула, — мне было ужасно жаль Локалову, веришь, нет — я очень за нее испугалась.

— А, ну то есть совесть у тебя еще не до конца отморозило, да? — скептически поинтересовался Егор, отходя к столу у окна, от греха подальше, и разглядывая Ардову, как будто-то в первый раз в своей жизни.

На самом деле перед ним стояло воплощение выражения «наглость — второе счастье». Она знала, что Егор, доверяя ей, не полезет сверять шпору с билетом, да он и шпору-то сохранил случайно, просто забыл выкинуть. Даже врагов никаких не надо было, с такими-то друзьями…

Но до чего точно стерва выбирала цели для удара. Люде — наплела про ребенка. С учетом семейных проблем Васнецовых это был страйк, Людмилу немногим было возможно сломать и заткнуть, заставить уйти молча. С Егором — пыталась ударить по ревности. Нет, не вышло, он слишком беспокоился о самочувствии Тани, слишком напугался за нее, чтобы просто взять и бросить ее. И Ардова выбрала себе другую цель — саму Таню. Эмоционально нестабильную из-за сотрясения и так-то болезненно самолюбивую, во всем, что касалось ее личных достижений. И Таня взорвалась, совершенно закономерно взорвалась. Ардова хорошо чувствовала людей — их слабые места, самые болезненные точки, и безжалостно била именно в них.

В сложившейся ситуации Егор охреневал. Во многом из-за себя. Потому что лимит внутреннего доверия он выписал совершенно не тому человеку, потому что он же мог все это сложить раньше — и сложить, и разобраться, но нет ведь.

— Как ты могла, я спрашивать не буду, — отстраненно произнес Егор, испытывая какое-то прям доселе неведомое количество внутреннего омерзения, — ты довела девчонку с сотрясением чуть не до больницы, и, кажется, тебя это не парило…

— Ну, — Оксана попыталась гордо улыбнуться, — тебя же не парило, как меня раздражало, что ты ее трахаешь чуть ли не в любой свободный момент, даже в институте, что ты с ней съехался, вместо того, чтобы с ней расстаться, что ты ей столькое спускаешь, ты даже целовался с ней при мне же. Охренительно мне было на это смотреть, ничего не скажешь.

— Это твои проблемы, дорогая, — процедил Егор. Он, в принципе, мог бы добавить сверху, что вместо того, чтобы творить дерьмо, она могла бы напрячься и выдать Егору сигнал о своих чувствах, у него же был пунктик на озвученный интерес, но… Но, честно говоря, Оксана такого даже в мыслях не заслуживала.

— Прости, — тихо заметила Оксана, — я просто хотела, чтобы ты на меня посмотрел как на женщину…

Просто посмотрел… О да, знакомый, и такой неприятный лично Егору, типаж женщин, которые будут молча сидеть и дожидаться, пока ты вдруг на них посмотри и начнешь добиваться. И ведь не только сидела. Нет. Добивалась, чтобы Егор разошелся с партнершей — и продолжала сидеть дальше. Как сука на сене, да.

— Сейчас я на тебя смотрю. Ты довольна? — презрительно уточнил Егор. Оксана глянула ему в лицо, разочарованно поморщилась. Ну еще бы, конечно нет… Никакой приязни в его лице сейчас и быть не могло. Честно говоря, его практически подташнивало, потому что… Шестнадцать лет… Дружил — вот с этим вот человеком… Обсуждал проблемы, доверял, делился эмоциями — тем, что чаще всего держал в себе.

Самое «забавное» заключалось в том, что Таня оказалась права. Настолько полностью, что Егор даже понимал, что вчера, вытерпев несколько укусов, он легко обошелся.

Потому что да, фактологически, он был прав. Хотя… Сверить черновик и шпаргалку он мог еще в тот злополучный день, но все равно — поверил бы он? Ему же казалось, что Таня его доводит, поэтому, в принципе, объяснить разницу он бы нашел чем. Вопрос был и в том, что когда Таня начала собирать вещи, когда продолжала настаивать на собственной невиновности, он ее слушать не стал. И проверять не стал, и обдумывать ее версию тоже. Списал на эмоциональную нестабильность, на сотрясение, даже не взял ее версию в расчет. А ведь мог бы. Должен бы, если по честному-то. Если бы доверял.

Но он не доверял. Он в ней сомневался, каждый день, каждую секунду, и если быть уж очень придирчивым — и до того, как появился Лазарь, тоже. Даже то, что она озвучивала вслух, подвергалось сомнению, хотя казалось бы, с чего? Она действительно не давала ему повода. И в отличие от него, она-то Егору лимит доверия выписала практически заоблачный.

С какой стороны ни глянь — с любой стороны отсутствие доверия выглядело хреново. Недоверие к любовнице ничем хорошим не заканчивалось, вспомнить только Люду — и в висках уже звенело от того, насколько беспощадно она расправлялась с попытками в ней усомниться. Наносила еще больше урона, чем в принципе было нанесено ей. Но Таня же была не просто любовницей, она еще и стала нижней. И с этой точки зрения все было еще хуже. Потому что Егора-то она принимала. Доверяла ему настолько, что позволяла делать с ней все, что ему хотелось.

И это было какое-то обкуренное, странное сочетание простых отношений и Тематических, которое Егору ужасно нравилось, но которому он не отдавал должное. Он не отдавал должное ей… Внешне — да. Внутренне — до сих пор не пустил дальше коврика в прихожей.

И ведь она молчала. Не претендовала на большее, не требовала ровным счетом ничего. Боже, да это тянуло на какую-то уж очень отчаянную любовь, при которой ничего не было жалко ради другого человека. Даже себя. Таня его… любила? Причем, кажется, совершенно безнадежно, потому что пошла на уступки даже вчера, когда очень сильно была задета ее гордость. Охренеть же!

Осознавать это сейчас было настолько оглушительно, что аж волосы дыбом вставали. Какого хрена он все еще здесь? Какого хрена он тратил свое время на Ардову, если она этого не заслуживала в принципе? У него же есть кому воздать должное!

Хотя, прежде нужно было таки разрешить вопрос с Оксаной, потому что оставлять без должного возмездия все ее «подвиги» было ни в коем случае нельзя. Увы, но большинство вариантов которые Егору хотелось реализовать — были запрещены законом. А те что не были — были охренительно слабыми, недостаточными, не могли компенсировать нанесенного и Егору, и Тане ущерба даже минимально.

В первую секунду у Егора шевельнулась в голове очень искусительная мысль — дать-таки Оксане «то, чего она хочет», улыбнуться, сказать «что же ты раньше молчала», отвести домой — а там, уже без всяких розыгрышей, пообщаться со стервой при посредничестве ремня и наручников. Уж она-то заслужила полноценную жесткую порку. Может и поняла бы, собственно, в чем разница между ней и Татьяной, и почему Оксане с Егором изначально рассчитывать не на что было. Она не была способна его принять. Она и хотела-то не Егора, а какой-то очень отдаленный от Васнецова теоретический образ.

Вариант был охренительно вкусный, с точки зрения мести. С точки зрения же Егора, как мужчины, как верхнего — это, фактически, была измена. Он не мог позволить занять место Тани, даже подумать, что ее место в принципе можно занять. Егор не собирался прикасаться к другой женщине, тем более что на Ардову — после вскрывшегося у него могло встать только после лошадиной дозы виагры. Опять же, нельзя было давать Оксане такой компромат на себя. После расправы долго бы язык за зубами она бы не удержала. Если за роман со студенткой на Егора просто косо посмотрели, то информация о его сопричастности к Теме, и о том, что он втянул в это и Таню — могла действительно сказаться на карьере. Казалось бы, хрен с ней, с карьерой, в конце концов, основную часть своего заработка Егор совсем не в МФТИ получал, но Тане вообще-то здесь еще учиться предстояло. Выплыви, что она может быть нижней — и ее попросту сжили бы со свету, затравили закомлексованные клуши и озабоченные придурки, вроде Филимонова, который вообще ни одной юбки не пропускал. И вот только ради этого приходилось прикусывать удила. В расправе над Оксаной нужно было обойтись и без ремня, как бы не чесались руки. В конце концов, средства испортить Оксане жизнь у Егора имелись в достаточном количестве. Она ответит. За все!