Штучка (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 32

Стоило только разгрестись с конференцией — пришла глава студсовета приборостроителей и напомнила о поездке в Юнион Экспо на выставку новейших разработок. Список, который она сейчас выдала Егору, разумеется, отличался от списка, поданного две недели назад, и хорошо так отличался — на семнадцать дополнительных человек. Пришлось, мысленно матерясь на своевременность студенческого самоопределения, срочно заказывать для них билеты. А потом общаться с организаторами выставки и дипломатично уговаривать их выдать МФТИ на четыре посетительских билета сверх установленного для учебных заведений лимита.

Когда разговор с девушкой из Экспо закончился, наконец, успешно, да еще и в одну минуту со звонком, возвещающим конец четвертой пары, Егор подумал, что это довольно красноречивый знак, и решил поймать Татьяну после лекции, проводить до остановки, обговорить, когда за ней заехать. Ну, и поцеловать разочек, куда без этого? Зачем упускать такую возможность, раз уж между делами выпала передышка.

В аудитории по схемотехнике под конец лекции оказалось неожиданно пусто. Кажется, Оксана сегодня затеяла проверку отчетов — проверенных в первую очередь она всегда отпускала раньше. Только вот сейчас это оказалось неожиданно не в тему. Сама же Ардова сидела, методично собирая с преподавательского стола свои вещи.

— Оксан, а где Локалова? — Егор спросил больше для проформы, потому что сомневался, что Татьяна Оксане сказалась.

— М? — Оксана повернулась к Егору, задумчиво пожала плечами, — ушла. Минут пять назад.

Сюрприз не удался. Придется все же вызванивать по телефону.

— Ей кто-то звонил перед тем, как она вышла, — заметила Оксана, — и я думала, что это ты.

— Почему? — хмуро поинтересовался Егор.

— Ну, Егоров я еще немного знаю, — Оксана развела руками, — а она сказала: «Да, Егор. Сейчас выхожу».

— Твою же мать, — с душой выдохнул Егор и сорвался с места.

Еще никогда и ни один студент МФТИ не видел декана факультета приборостроения, сломя голову несущегося по коридору. Но все бывает в первый раз. Студенты шарахались в сторону, вжимались в стены. Даже не Егоровы студенты — кажется, вид у него был убийственный.

Сорвался с места Егор не просто так. Дело было абсолютно даже не в ревности, не в том, что после сессии Татьяна вдруг решила встретиться с бывшим. Дело было в том, кем этот бывший являлся. Егор ведь так и не объяснил Татьяне, чем это все чревато, а между прочим, если он сейчас не успеет, то вчерашняя сессия может оказаться вполне безобидной по сравнению с последствиями встречи с Лазарем. Зря не сказал — это да. Но, честно говоря, обсуждать с Татьяной ее бывшего не хотелось даже на протяжении пяти минут. А тут рассказ предполагался довольно долгим. И рассказ, и объяснение, потому что вряд ли бы девушка поверила бы Егору на слово с первого раза.

Вылетая из здания, Егор лихорадочно крутанул головой. Татьянина куртка винного оттенка внезапно бросилась в глаза, когда Егор мазнул взглядом по преподавательской парковке. Почему Татьяна решила затеять встречу с Лазарем на парковке? Да еще и рядом с машиной самого Васнецова. И какого хрена он поставил машину так далеко?!

Черт его знает, что было до, но сейчас Лазарев уже сжимал в руках отбрыкивающуюся Татьяну и пытался разложить ее на капоте машины. Машины Егора. Женщину Егора — на его же машине!

Да раздери ж тебя нетрадиционным способом во время оргии! С конем!!

На охранника парковки нужно написать служебку. Вот прям сегодня, как только Егор разберется со всей этой херней. Пусть уволят этого сонного урода нахрен. Если бы он работал, Егору бы сейчас не пришлось бежать к парковке, пытаясь обогнать необгонимое, надеясь лишь, что он успеет до того, как Таня пострадает.

Татьяна отбивалась, колотила Лазарева по плечам кулаками, но, черт возьми, не орала. Казалось бы, заори — привлеки внимание, спугни. Нет, дура, молчала, она же ненавидит просить о помощи, да? Или может, не хотела, чтобы Лазарев схлопотал на свою морду неприятностей, надеялась помириться?

О, исхитрилась — со всей силы лягнула Лазаря в грудь, соскочила с машины. Кажется, нет, мириться не рассчитывала. Но нет, не побежала… О боже, идиотка, ведь попыталась дать сдачи — да, может, не так неумело, как большинство девиц, да, кулаком и в солнечное сплетение противника, но это проканало бы, если бы Лазарь был мешком с соломой, а он был спортсменом. Поймал кулак девчонки, выкрутил ей запястье.

Татьяна снова лягнула его ногой — молодец, попала в голень, кажется, ударила довольно сильно — сумела высвободиться из захвата, обернулась к разъяренному ее вторым болевым приемом Лазарю и… получила хороший такой удар кулаком в височную область головы. Вот такого хрупкая девчонка выдержать на ногах уже не смогла. Отлетела назад, ударилась спиной об тачку ректора и осела на асфальт.

Ты не успел, Егор Васильевич.

Ну, лучше позже, чем вообще не…

Лазарь успел обернуться, и это было очень хорошо. Егор испытал практически экстаз, впечатывая собственный кулак прямо в нос ублюдка. Да, и хруст сломанного хряща этого мудака прозвучал прекрасной симфонией. Никакого Верди было не надо.

— Таня! — воспользовавшись тем, что Лазарь, взвыв, отшатнулся и на некоторое время выбыл из драки, Егор обернулся к девушке, пытаясь понять, как она.

Татьяна слабо — слишком слабо — шевелилась, тщетно пытаясь подняться с асфальта — при падении она задела головой бампер машины, рассекла себе скулу. Лицо было белое, по щеке бежала кровь.

Егор спохватился было, что отвлекся от Лазаря, но повернувшись в его сторону, понял, что поздно. Лазарев уже дал деру, и сейчас отвлечься на него — означало оставить Таню без присмотра. В машине был установлен видеорегистратор, устроить Лазарю неприятности Егор сможет и так. Правда, надо будет добиться, чтобы Татьяна написала заявление, а это… не факт, что удастся. Хотя Егор будет убеждать, да. Не хуже, чем ту упертую из Юнион Экспо.

Но вот же трусливая тварь, бить девчонку — это мы запросто, никаких церемоний, а стоило рядом оказаться кому-то, кто мог дать сдачи — и Лазарь тут же свалил.

— Солнышко… — Егор присел рядом с Татьяной. Она попыталась посмотреть на него — но с фокусировкой зрения у нее складывалось очень хреново. Сознание не теряла… Ну, это, наверное, было неплохо.

Сначала Егор вызвал скорую, выслушал требовательный вопль из трубки «ни в коем случае не двигайте пострадавшую с места — может быть повреждение позвоночника», потом вызвонил секретаршу из деканата, потребовал притащить аптечку и привести медсестру из медкабинета. Впрочем, на явление последней надежды было не много, она редко когда оставалась в университете позже третьей пары. Конечно, она редко когда была нужна позже — но все равно выговор ей следует выбить. Потому что вот такие вот исключительные случаи все-таки происходили, а рабочий день у медички был вполне нормированный.

— Держись, солнышко, — вот же дерьмовая была ситуация, даже обнять ее было страшно, во избежание усугубления травмы. Взял за руку, чтобы хоть как-то подбодрить — и Таня вцепилась в его пальцы как клещ, будто в якорь. Судя по тому, как она судорожно сжимала руку Егора, — приложилась она сильно, больно ей было охренеть как, и она явно не хотела, чтобы он уходил. Дуреха. Как будто он собирался уходить. Как будто мог ее тут бросить… Вот в таком вот состоянии, когда она вот-вот могла потерять сознание.

Танька, ну вот… Ну, говорил же — не встречаться! Ну, вот что за извечное желание все сделать наперекор?

— Ты будто знал, — уверенно заметила Оксана, а Егор устало пожал плечами, выдыхая из себя сигаретный дым. Они стояли у больницы. С Оксаной Егор столкнулся в коридоре — она уже выходила от Тани, сообщила, что та еще спит и под капельницей.

— Ты сорвался, значит, знал, — Оксана нахмурилась, твердо глядя на Егора. Кажется, слезать она с Егора не намерена, пока он не ответит ей на вопросы.

— Знал, — скупо отозвался он, — ходили слухи, что из двух клубов его уже выгоняли. Сначала спал с клиентками, потом они его бросали, узнав про женатость, потом он их сталкерил, потом избивал. Почему не загребли его еще тогда — хрен знает. То ли бабы его жалели и забирали заявления, то ли отмазывал его кто — хрен же его знает. Факт в том, что говорили про два случая точно, но он при этом не сидел, ни разу.