Штучка (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 24

Егор, уже раздетый, быстрый, как чертова молния, прижался к ней всем телом, и это была ослепительная вспышка тактильного шока, Танька еще в принципе не ощущала столько его тела сразу.

— Дай-ка, — Егор перехватил из ее пальцев пузырек с гелем для душа, и уже в следующую секунду его пальцы растирали по ее животу скользкую пену. Кажется, в самом животе заворочался, просыпаясь из спячки, кто-то голодный и очень-очень кровожадный.

— Ты решил меня намылить, да? — Танька хихикнула, тихонько балдея даже от того, что гладко выбритая щека касалась ее кожи.

— Угу, у тебя мыло неправильное, вот у меня то, что надо, — Егор легонько сжал зубами мочку ее уха, и Таньку будто током ударили. Вот тебе и лечение, о котором ты вчера так мечтала. Вот только вряд ли оно тебе поможет, Локалова.

— Поменьше спорь со мной, сильней заводишь, — Егор шепнул это мягко, вкрадчиво, танцуя мыльными ладонями по Танькиному телу. Так старательно огибал все эрогенные зоны, но даже при этом заводил Таньку так быстро, будто она была его машиной, и он знал, как именно нужно повернуть ключ в замке зажигания, чтоб добиться мгновенной реакции.

— Эй, мне ж тебя нельзя с утра, ты же антикалорийный, — Танька рассмеялась, а Егор тем временем, кажется, пытался заклеймить губами кожу на ее шее. Ох, и зачем там, Васнецов, ты же на душе уже свое клеймо на всякое видное место влепил. И так твоя, только твоя, всем телом, всем существом. И потом, после расставания — забыть тебя будет уже невозможно, будет ли возможно перестать быть твоей?

— А ты скажи, что ты не хочешь, и я отстану, — о, эти его несносные губы, что произносили всю эту невозможную чушь. Чертовы дьявольские повадки — сначала скользнуть одной ладонью к лобку, а второй сжать грудь, а потом породить на свет это вот шедевральное «Скажи, что не хочешь». Ну как можно не хотеть его, как можно отказаться от него, когда он — вот тут, здесь, только чуть задницей двинь и натолкнешься. И хочется же натолкнуться, прямо сейчас, еще до того, как Егор решит, что довел Таньку до нужной ему кондиции.

— Так что, скажешь, что не хочешь? — мурлыкнул Егор, покуда его пальцы у клитора медленно и со вкусом растравляли в Таньке аппетит.

— Хочу, хочу, — слабо выстонала Танька, запрокидывая голову ему на плечо, — я тебя ужасно хочу.

— Хорошая девочка, — шепнул Егор, — даже не пытаешься соврать.

Соврать? Ему? Хорошая идея, отложить в копилку мыслей, до момента, когда она решится его рассердить и добиться его наказания. Правда, каким образом он поймает ее на вранье?

Нет, мысли категорически не желали удерживаться в голове. Не сейчас, когда Танька держалась на ногах лишь неведомым чудом. Дрожала. Скулила. Извивалась в его руках. Это не помогало. Это делало только хуже.

— Как легко ты настраиваешься, солнышко, — Егор говорил это с искренним удовольствием, и Танька тихо хихикнула. Ну… Хорошо, что ему это нравится. Хотя он-то может настроить ее всего лишь одним движением бровей. Режим «сексуальная маньячка», настроенный только на одного мужчину.

— Ну я ж тебе не рояль, чтобы настраиваться подолгу, — фыркнула она.

— О нет, не рояль, ты у меня скрипочка, милая, — Егор умудрялся и посмеиваться, и тискать Таньку, продолжая выбивать из ее груди сдавленные стоны. Он был невозможен, невозможен. Таньке вообще казалось, что она может кончить прямо так — от одних его пальцев, только ускорься он хотя бы чуть-чуть. Но он не ускорялся, явно не желая, чтобы Танька отправлялись в путешествие до оргазма в одиночку.

— Скрипочке смычка не хватает, — на выдохе вырвалось у Таньки, и Егор таки фыркнул, оценив шутку. Затем надавил на талию, заставляя прогнуться и расставить ноги шире. И тихонько, медленно толкаясь внутрь нее, внутрь пульсирующего лона, продолжал ласковую пляску собственных ладоней вокруг Танькиной груди. Неторопливый, вкрадчивый, он еще ни разу не был с Танькой настолько нежен, как был сейчас. Просто берег, по минимуму беспокоя Танькину пятую точку.

И был смычок, и была… симфония. Из капель воды, каким-то чудом не испарявшихся при соприкосновении с Танькиной раскаленной кожи. Из тихих вздохов от его ладоней, скользящих по ее животу и груди. Из хриплых вскриков, когда его пальцы у ее клитора довели Таньку до точки, когда кипеть сильнее было уже невозможно. И было «включение голоса» — спасибо, спасибо, спасибо, Егор, что разрешил не молчать. И были их имена, звенящие по одиночке и одновременно, сталкивающиеся друг с другом и будто звучащие в унисон.

Таньке смертельно хотелось целовать его, но нет, он не давал ей повернуться, не давал ей на себя глядеть, не давал прикоснуться, и это доставляло, пожалуй, побольше неприятных покалываний, чем ноющие после вчерашнего ягодицы. Ладно. Она с этим справится. Он ей доверится. Ну… или не доверится и прогонит ее. Все равно. Все равно сейчас она содрогается от «звучания» самых последних нот их «симфонии», и сама того и гляди — доорется до соседей Егора.

— Скажи, а тебя вообще можно затрахать? — насмешливо поинтересовался Егор, когда смог отдышаться. — Голова у тебя вообще болит? А то кажется, я могу умереть смертью великого любовника — от сердечного приступа во время секса.

— Голова у меня скорей от недотраха болит, — Танька хмыкнула, задирая лицо навстречу струям воды. В глазах плавали темные мушки и на ногах Танька держалась только благодаря крепким руками Егора, обнимающим ее.

— Знаешь, это звучит как вызов, — Егор расхохотался, а затем уже более практичным тоном поинтересовался. — Ты жрать что будешь, солнышко? Овсянку? Творог? Яичницу? Я за яичницу, но хрен же знает, как ты относишься к жареному с утра.

— К жареному с утра я нормально отношусь, — усмехнулась Танька, — особенно, если жарят меня.

— Ну, точно нимфоманка, — тоном, как будто он выиграл в лотерею джек-пот, произнес Егор.

Еженедельные совещания у ректора протекали как обычно — довольно скучно, особенно для декана, который о своей работе отчитался практически в самом начале данного мероприятия. На факультете приборостроения все было по плану. Егор уже откорректировал график зачетов на май, с учетом того, что часть преподавателей кафедры моталась в мелкие филиалы. Конечно, это удлиняло зачетную сессию в МФТИ, но что поделать — специалистов нужной квалификации не хватало. Опять же, студенты были довольны, у них зачеты были сбиты не в две недели, а в три — между ними был разрыв. Посещаемость была в норме. Подготовительные курсы для абитуриентов проходили успешно. Все выполнялись настолько эффективно и по графику, что Егор бы сам себе выписал премию за отличную работу, вот только, увы, этими делами заведовал ректор, который на такие вещи созревал в основном после того, как показатели успеваемости на приборостроительном факультете начинали греть душу. К сожалению Егора, такое у прибористов происходило не каждый семестр.

Но хорошо, что сидел Егор не под самым носом ректора, хорошо, что была возможность строчить СМСки, и слава беззвучному режиму на телефоне. С учетом совокупности этих факторов слушать чужие отчеты было не так скучно.

«Ну и как там твоя картошка? Всю посадила?»

Маленькая нахалка сбежала на все первомайские выходные. Егор только и успел нахлобучить ее еще разок в среду до обеда, а потом, стоило только снять с нее наручники, как она впрыгнула в прихваченные сменные джинсы и сбежала. На деревню к мамочке.

Не то чтобы Егору было нечем заняться, в конце концов доклад подготовил возмутительно заранее, график тренировок остался неизменным, но все ж отсутствие эротического досуга несколько удручало. И как, спрашивается, достать девчонку своим пофигизмом и ядовитостью, если она остается рядом чуть-чуть подольше, чем требуется времени для перепиха. Только еду успей впихнуть, потому что если не впихнешь, можешь быть уверен — пожрать эта дурында забудет. Ну, да ладно, есть же СМС, можно отвести душу, за все четыре дня.

«Ну, на следующие выходные еще осталось. Мама сказала, там луна в созвездии рыб будет, чтобы это ни значило».