Преемница темного мага - Матлак Ирина - Страница 3

— Кай… — В старушечьем голосе звучали искренняя теплота и радость. — Мальчик мой, как я рада, что ты пришел!

Я подавилась воздухом.

— Стало быть, это и есть та девушка, за которой нужно присмотреть? — привлек ее внимание мой кашель. Не дожидаясь ответа, старушка поправила небольшие квадратные очки и приветливо улыбнулась. — Я — госпожа Герра.

Придя в себя, я вымучила ответную улыбку:

— Меня зовут Фрида.

— Позвольте ключики, дорогая госпожа Герра, — присоединился к нашим улыбкам Флинт. — Не заржавели еще, а?

— Еще чего! — хмыкнула старушка, затем проковыляла к дому, откуда вернулась уже с упомянутыми ключами. — Я присматриваю за домиком, ты же знаешь. Прибрала вот к вашему приезду, Фридочке там удобно будет.

Меня не часто называли уменьшительно-ласкательным именем, не сопровождая это ехидством. А из уст госпожи Герры оно прозвучало до того просто и невероятно тепло, что я тут же прониклась к ней безоговорочной симпатией. Есть такие люди, которые быстро располагают других к себе, так вот, эта старушка абсолютно точно входила в их число.

Дом, о котором шла речь, располагался по соседству, и именно в нем мне предстояло провести следующие несколько недель. В ряду строений он являлся крайним, прятался за домом госпожи Герры и находился в нескольких минутах ходьбы от раскинувшегося поблизости небольшого леса.

Как и обещала моя новая знакомая, внутри оказалось уютно и чисто. На первом этаже обнаружились гостиная и кухня, а на втором — небольшая спальня с примыкающей к ней ванной. Я уже сбилась со счета, сколько раз за последнее время мне приходилось собирать и разбирать вещи, поэтому дорожную сумку пока решила оставить нетронутой. Примостив ее рядом с кроватью, спустилась на первый этаж, где госпожа Герра в это время хозяйничала на кухне.

Пить чай с пампушками среди ночи в компании пирата, за голову которого обещали золотые горы, было по меньшей мере странно. Госпожа Герра как ни в чем не бывало разливала чай по симпатичным чашечкам, предлагала обязательно попробовать свои фирменные пампушки и то и дело украдкой смахивала слезы, с нежностью глядя на легендарного капитана пиратов. Тот, в свою очередь, за обе щеки трескал выпечку, не уставал ее нахваливать и попутно интересовался делами в Сумеречной Жемчужине.

— Карлика вон пришибли, — вздохнув, поделилась госпожа Герра. — Ну, того, что во главе банды, промышляющей краденым золотом, стоял. Не поделили они чего-то, вот его же соратники своего главаря и прикопали. Оську три дня назад повязали, вчера как раз повесили. Палача к нам прислали, виселицу установили, все как полагается.

Я снова зашлась кашлем, и Флинт участливо похлопал меня по спине. В общем-то ничего удивительного в ее рассказе не было, но я как-то привыкла, что все приговоры выносились в столице. У нас, в Сумеречье, смертные приговоры приводились в исполнение редко — только если преступление было очевидным и уж очень тяжким. В остальных случаях либо ограничивались тюремным заключением, либо просто ссылали на казнь в столицу.

— Плохо, — констатировал Флинт. — Совсем у вас здесь власть страх потеряла.

Наверное, я бы закашлялась еще разок, но снова ощущать на себе руки пирата совсем не хотелось. Так что просто хлебнула чай и вонзилась зубами в соблазнительную пампушку.

В ответ на потрясающее замечание пирата госпожа Герра только повторно вздохнула и любезно придвинула ко мне тарелку с выпечкой:

— Ты кушай-кушай, деточка. Где же ты жила, бедненькая, что так исхудала? Одни глаза остались…

Вообще-то многочисленные тренировки способствовали росту мышц, так что излишней худобой я не страдала. Да в сравнении с теми временами, когда работала в рыбной лавке, я сейчас вообще как одна из лежащих передо мной пампушек была! Но у госпожи Герры, как у всякой добропорядочной бабушки, было иное мнение на этот счет.

— У девушки формы должны быть, — чуть понизив голос, просветила меня она. — Чтобы не как корабельная доска, а как мягонькая подушечка.

И все-таки третьему приступу кашля суждено было быть!

— Госпожа Герра… — попыталась я сменить тему.

— Ну ничего, я тебя быстренько откормлю, — продолжила свое та и подмигнула. — Еще такие мужики за тобой бегать будут, что все девки обзавидуются, вот увидишь!

Флинт, в этот момент как раз закончивший свои похлопывания по моей спине, со смешком поддакнул:

— Слушай, синеглазка, что тебе старшие говорят. Никаких корабельных досок, только подушечки!

Извечная привычка краснеть проявилась совсем не вовремя, и я со страдальческим стоном уронила лицо в ладони. Наверное, никогда от нее не избавлюсь…

Вновь оказавшись в своей новой комнате, я привалилась спиной к двери и долго смотрела в темноту за окном, думая о странностях жизни. До чего же все-таки сложные лабиринты строит для нас судьба. Когда ты думаешь, что отыскал выход, он неожиданно оказывается входом, который ведет в новые, неизведанные коридоры. И так бесконечно.

Перед тем как улечься в кровать, я заметила мелькнувший в темноте огонек. Подошла ближе к окну и, чуть отдернув занавеску, увидела две коренастые фигуры, стучащие в соседний дом. На интуитивном уровне ощутив исходящую от них опасность, я уже подумала, что нужно бить тревогу, но показавшаяся на пороге госпожа Герра спокойно их впустила.

Впрочем, стоит ли удивляться, если до этого она гостеприимно открыла двери пирату? На изолированном острове определенно существовали свои законы, о которых мне еще предстояло узнать. И здешние обитатели наверняка были не так просты, как казались на первый взгляд.

Несмотря на то что легла поздно, проснулась я рано и, самое главное, бодрой и полной сил. Поскольку в моем временном пристанище никого не оказалось, я спокойно приняла душ, на который не хватило сил накануне, позавтракала оставшимися пампушками и все-таки разобрала некоторые вещи.

На самом верху в сумке лежала моя новая форма. Форма ловца Морского корпуса ловцов потерянных душ. Темно-синяя, с эмблемой морского волка на нагрудном кармане, она так и манила ее примерить. Но я лишь поднесла ее к лицу, вдохнула запах новой одежды и с сожалением отправила обратно. Надеюсь, что все образуется и в ближайшем будущем я все же смогу ее надеть.

Поскольку в доме по-прежнему никто не появлялся, а сидеть взаперти мне стало невыносимо, я решила немного прогуляться. Отходить далеко не собиралась, хотя и было любопытно узнать больше о Жемчужине, а вот исследовать этот район однозначно стоило.

Накинув плащ и на всякий случай скрыв лицо в тени глубокого капюшона, я отворила дверь и вышла на окутанную утренними сумерками улицу. С первого взгляда… нет, с первого же вздоха стало ясно, что Сумеречная Жемчужина отличается от моего родного острова. Воздух здесь был более влажным и менее морозным, солено-рыбным и чуточку горьковатым. Как ни странно, но и туман тоже был другим — невесомым, полупрозрачным и напитанным все той же влагой. Да и светало здесь, судя по небу, гораздо раньше. Сквозь синеватую муть просматривались очертания непритязательных, но симпатичных домишек, в некоторых из них светились желтые окна. Неподалеку прямо у спуска в воду примостилась небольшая таверна, которую я не заметила ночью. То, что это именно таверна, стало понятно по доносящимся характерным запахам и вывалившейся из дверей подвыпившей компании… точнее, не подвыпившей, а пьяной в хлам. Парочка троллей цеплялась друг за друга и с трудом держалась на ногах. А еще рядом с ними вилял из стороны в сторону самый настоящий огр. Вот ведь ши! Ограм же запрещено покидать Туманные острова! Похоже, с преступностью на этом островке дела обстоят еще хуже, чем в пресловутом Сумеречье…

Миновав дом госпожи Герры, я прошла немного вперед и уже почти добрела до той самой таверны, когда в глазах неожиданно потемнело. Множество мелких черных точек за считаные мгновения превратилось в мельтешащий рой, уже вскоре заслонивший собой весь мир. Не успела я испугаться собственной внезапной слепоты, как тело пронзила боль такой силы, что ноги тут же перестали держать. Рухнув в кашу талого снега, я попыталась закричать, но голос исчез, и из груди вырывались прерывистые хрипы, которые постепенно стали мной неразличимы. Я не слышала, не видела и как будто исчезла, вытесненная из собственного сознания раздирающей болью. Каждый нерв, каждую клеточку тела наполнил ядовитый холод, что обжигал сильнее огня. Сопротивляться ему казалось просто немыслимым, да и сама способность мыслить была утрачена.