Полет нормальный (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 29

— Не стоит, — шепчу тихонечко президенту, — как бы к ним не относиться, но это их дом, а мы здесь в гостях.

— Да что…

— Да что угодно! — Прорывается раздражение, — мы у них дома! Вот почувствует себя человек оскорблённым, а дальше только гадать можно, чем дело закончится. Один свою гордость подальше спрячет, а другой револьвер в тебя разрядит, потому как терять ему — ну совершенно нечего! В тюрьме, конечно, хреново, но там хотя бы крыша над головой, койка с матрасом и одеялом, да кормят три раза в день. Поверь, для некоторых из местных это очень заманчиво!

— Не подумал, — согласился Давид нервно, дёрнув глазами по сторонам, — всё, парни! Прекращаем шуточки!

— Пришли уже, — бесшумно (ну это он так считает) возник Дан за моим плечом, — вон за теми домами пустырёк небольшой, там и бои проходят.

— Половина двадцать восьмого? — Подмигиваю тихонечко, и родственник кивает с еле заметно улыбкой.

— Сам видишь…

Объяснять не нужно, фантастически неуместный ляп Андерсона всё разъяснил. Ну не понимают люди, выросшие с серебряной ложкой во рту, что у низших могут быть чувства и мечты. Не говоря уже об отличающихся приоритетах.

Привыкли к безмолвным, угождающим слугам, улыбающимся остроумным выходкам молодых хозяев, даже если у самих от гнева скулы сводит. Ну и попутали…

— Ярят собак, — глубокомысленно заметил кто-то из студентов, прислушиваясь к злобному лаю.

Протиснувшись через узкий лабиринт, вышли на узкий пустырь, примерно семьдесят на тридцать метров. Толпа мелкоуголовного сброда нехотя расступалась, подглядывая то на нас, то куда-то на крыши домов.

— Снайперы, — мелькнула и пропала мысль. Это, конечно, вряд ли… но какое-то прикрытие от полиции есть. Да и не только полиции, вот в жизни не поверю, что копы с гангстерами не договорились на такой случай.

Экскурсанты выгодны и тем, и другим. Копы надеются на увеличение финансирования, ну а гангстеры хотят приманить богатеньких на криминальную экзотику. Главари банд в большинстве своём неглупы и прекрасно понимают, что если на собачьи бои будут ходить парни из братств, то хрена с два полиция будет закрывать эти самые бои. Да и вообще — иметь какой-то выход (а то и мелкий компромат) на будущих воротил политики и бизнеса всегда полезно.

— Фальке, — протиснувшись сквозь толпу, протянул руку какой-то проныра, — Густав Фальке, ваш чичероне^[81] в этом мире.

Рожа совершенно ближневосточная, несмотря на светлый колер, и очень продувная. Про таких говорят Так и тянет проверить, на месте ли кошелёк. Лично у меня такие типы вызывают брезгливость пополам с агрессией.

Видя, что не спешу пожимать руку, Густав хихикнул, показав крупные, кариозные передние зубы и став необыкновенно похожим на очеловеченного крысюка.

— Заместо гида сегодня, — пояснил Дан, так же не спешащий пожимать руку проходимцу, — букмекер и так… на всё руки сволочь.

Фальке зажмурился, будто от удовольствия, но из прищуренных глазок полыхнуло ненавистью мелкого падальщика к более удачливому хищнику, стоящему выше в пищевой цепочке.

— Сказать Дану, чтоб придавил его по тихому или намекнул кому об услуге. Зуб даю, тут что-то личное замешано, и не сегодня, так лет через десять, этот крысюк найдёт возможность укусить побольней.

— Ага, ага, — захихикал Густав, — я всё могу! Ставки, господа! Делаем ставки! В первом бою Чандлер, прославленный на многих боях питбуль, встречается с Цезарем…

— Ограждения нет, — опасливо сказал Зак, глядя на беснующихся собак, — а ну как сорвутся?

— Бойцовые, — тоном профессионала ответил Джокер, — они не на людей, а на других собак натасканы. Так-то могут, если хозяина защищают, но если другая собака перед ними, то боятся нечего.

— Да и с пистолетами здесь столько народа, что добежать не успеет, — добавляю я, — нас больше двух десятков, и все вооруженные.

— И не только вы, — осклабился какой-то шпанистого вида утырок, стоящий метрах в трёх от нас, — не только вы, богатенькие! Так что ведите себя…

Сзади ему прилетел удар по почкам и утырок согнулся.

— Сколько раз говорить, Джо? На боях никого не задирай… ещё один инцидент, и пускать перестанем. А пока пошёл вон!

— Тедди, я…

— Вон, сказал! Извините, джентельмены!

Страж порядка, если можно так выразиться о ставленнике бандитов, приподнял шляпу и чуть улыбнулся, разжав тонкую, будто прорезанную ножом, полоску губ.

— … ставок больше нет! — Заорали букмекеры практически одновременно.

Пользуясь преимуществом молодости и сплочённой команды, протискиваемся в первые ряды, что успеть увидеть, как отпускают собак. С остервенелым хрипом псы налетели друг на друга…

— Скотство, — прошептал бледный Зак. Судя по лицам, многие из членов братства согласны с ним, но… взгляды никто не отрывает. Тот случай, когда завораживающе страшно и противно. Да и кажется всё время, что если отвести глаза или прикрыть их хоть на секунду, то эти хрипящие комки злобы начнут рвать не друг друга, а именно тебя.

Сравнительно мелкий питбуль, покрытый многочисленными ранами и залитый кровью, не сдавался. Более рослый и шустрый соперник, чью породу я прослушал, а опознать так и не сумел, пользовался волчьей тактикой: укус-отскок. Да и сам он волчьего типа, похож на мохнатую овчарку.

Душераздирающий визг возвестил о победе питбуля, дождавшегося таки момента и вцепившегося в морду овчарки, грызя её в верхней части.

— Смерть, смерть, смерть! — Скандировали зрители, поставившие не просто на победу, а на гибель собаки в бою.

Собак растащили, а овчарку, после короткого осмотра, раздосадованный хозяин застрелил из громадного револьвера с коротким стволом.

В толпе начались споры с букмекерами и потасовки, но в итоге сошлись на том, что смерть от руки хозяина не считается. Не все довольны этим решением, но букмекеры уже объявляют о следующем бое, собирая ставки.

Тело убитой собаки уволокли, накинув на лапу петлю.

— Бургеры сегодня загавкают, — слышу пропитой грубый голос.

— Га-га-га!

— Мне одну отбивную из Цезаря! Хи-хи-хи!

Сплюнув, вздыхаю еле заметно. Да уж… сам притащил и сам же уже пожалел сто раз. Видно, что развлечение братьям понравилось, пусть и стоят многие с бледным видом. Собачьими боями многих не удивить, но антураж… половина удовольствия от атмосферы запретности, от откровенных преступников по соседству.

Сам же… не люблю это, вот честное слово. Видел в Азии не раз и не два, сниться пёсики не будут. После джунглей и прочего… но всё равно противно.

Больше двадцати боёв — много даже для меня. Под конец запахи крови, вывалившихся кишок и ненависти сгустились настолько, что стали осязаемыми. На пустыре вся земля пропиталась кровью и болью.

Насмотрелись до тошноты и наорались до сорванных глоток. Дурной азарт захватил и меня, хотя казалось бы… Что-то дикое, примитивное, из самой глубины веков, нехорошее.

При виде чужих смертей и животной злобы накатывало какое-то облегчение. Казалось, будто эти бойцовые псы преследовали лично меня по страшному первобытному лесу, и вот я справил, выжил… а они нет. Облегчение, странная свобода и неожиданное торжество — я жив!

Назад идём вялые, будто батарейки вытащили. Джокер и ещё несколько ребят дурачатся, но видно уже, что по инерции.

— Гаф! — Орёт Лесли, делая вид, что сейчас вот вцепится в глотку Ларри — тому самому, из бостонских Пибоди. Мелкий (в самом деле мелкий, едва ли метр шестьдесят) парнишка хохочет, но с нотками истерики.

В последнее время он сам не свой, отчего меня грызёт совесть. Та официантка из кафе и в самом деле оказалась девицей облегчённого поведения и ещё более облегчённой морали. Отвадили…

Вот только у Ларри, судя по всему, она оказалась первой любовью. Переживает не только и даже не столько болезненный разрыв, сколько факт мерзотности любимой женщины.

Джокер, несмотря на все чудачества, покровительствует Ларри. Неявно, а так… будто сам прошёл некогда через что-то похожее.