Хирургия Плоти (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 9

А что Спэнс сначала сказал?

И это только незначительные обвинения.

А Спэнс, в конце концов, разбирается в законах.

Ди и Мэриэнн были объяты страхом. Джойс побледнела, когда Спэнс защелкнул на ней наручники.

— Хотите что-нибудь сказать, мисс Липник? — спросил полицейский. — По моему опыту, преступники любят сказать пару слов при аресте.

— Я предпочту воспользоваться моим правом хранить молчание, — спокойно ответила Джойс.

— Похвально.

Когда Джойс выводили из здания, её не покидало видение — Скотт титаническими усилиями ползет к телефону в коридоре. Не уходила и мысль: Надо было ему и руки отрезать.

До Вашингтона оставалось тридцать два километра. Хогарт был вполне уверен, что способен их преодолеть, поэтому временная задержка его особенно не расстроила, даже несмотря на её довольно нелицеприятную причину — автокатастрофа на федеральной трассе номер пятьдесят. Он прикинул, что пройдёт как минимум час, прежде чем копы и медики уберут с дороги обломки машин и тела. Ему не хотелось торчать здесь всё это время.

Думаю, небольшой крюк роли не сыграет, — решил он и, вывернув руль своего Lincoln Town Car начал медленно съезжать на обочину. Кровь искрилась на асфальте. Сильный северный ветер отпустил температуру до минус двенадцати градусов, превратив капли в блестящие ледышки, больше черные, чем красные, в рванном свете проблесковых маячков полицейских машин.

Внезапно, вечер перестал быть томным. Оторванная женская голова, пробив лобовое стекло своего «Subaru», как посланный из катапульты снаряд, вылетела на дорогу и, скатившись к самому съезду с шоссе, лежала на обрубке шеи. Хогарт рулил «Линкольном» аккуратно объезжая её. Глаза женщины каким-то чудесным образом были широко открыты и словно внимательно следили за ним, пока он проезжал мимо. Ему даже показалось, что она ему улыбнулась.

Тише, тише… Он не хотел стукнуть бампер впереди ползущего автомобиля. Тут становилось тесновато. Хогарт был осторожным водителем.

Слава тебе Господи, — подумал он, когда съехал с шоссе. Ну да, он был осторожен, осторожен, но нетерпелив. Не хотелось стоять в неподвижной пробке. Это заставило бы его чувствовать себя никчемным и уязвимым, поэтому он развернулся и вырулил на магистральную дорогу, ведущую прямо в центр города Анаполис. Просто найду какой-нибудь бар или кафе и посижу там часок, а потом вернусь на шоссе.

Вечер ёжился от холода. Не так много автомобилей в центре, что было как нельзя кстати. Зато очень много покупателей на улицах, замотанных шарфами в надвинутых на лоб шапками, но с радостными улыбками на лицах и пакетами в подмышках. Гирлянды рождественских огней мигали в витринах магазинов по всей Вест Стрит и со всех сторон до него доносилась музыка и звон бубенцов. Это напоминало Хогарту какой сегодня день. Но вспомнив, мгновение спустя, он уже почувствовал внутри себя пустоту. Праздничная благодать, возлюби ближнего своего. Нет, всё это было не искренне, всё искусственно, насаженное подогретой рекламой, чтобы убедить толпу потратить свои деньги. Жадность и меркантильность похоже стали частью естественного порядка вещей.

Нет больше никакой любви к ближнему, — подумал он, искоса поглядывая на руль. — Она вообще когда-нибудь была?

Он проехал мимо гастронома, пивного бара, ресторана с какой-то азиатской стряпнёй. «Погребок» — читалось на следующей вывеске. Вроде бы то что надо. Ирландское кофе будет сейчас в самый раз, чтобы отогнать холод. Он припарковал Линкольн на стоянке, поднял воротник, но на минуту задержался, прежде чем выключить зажигание. Новости, зазвучавшие из радиоприемника, заставили его замереть на месте.

Индекс Доу-Джонса падает третью неделю подряд, растущее число безработных, американские ВВС по ошибке отбомбили осколочно-фугасными лагерь Красного Креста, чеченские боевики распылили самодельный фосген в московском метро. Сто шестьдесят жертв.

Хогарт покачал головой, выключил двигатель и выбрался из автомобиля. Нет больше никакой любви к ближнему, разве это не очевидно. Теперь он знал это наверняка.

«Погребок» был старой таверной ещё времён Гражданской войны и сохранил свои оригинальные толстенные кирпичные стены. Медный колокольчик тренькнул, когда Хогарт переступил порог и облегченно расслабился, чувствуя накатывающее на него тепло.

Да, ирландский кофе будет самое то.

Но когда дверь за ним закрылась, несколько пар глаз уставились на него какими-то странными взглядами. Всего горстка посетители была внутри. Все почему-то сидели за одним большим круглым столом, стоящим перед фальшивым камином.

Тут что вечеринка друзей?

Сидящие за столом люди выглядели слишком разнородными, никакой музыки, никакой болтовни. Только слабый голос диктора местной новостной программы доносился из висящего высоко в углу телевизора. Никто не шелохнулся.

Да что за дела, — подумал Хогарт.

Потом дуло пистолета посмотрело ему прямо в глаза.

Это я удачно зашел, — думал про себя Хогарт. Хотел опрокинуть чашечку ирландского кофе, а вместо этого меня взяли в заложники.

Их было семеро: белый мужчина в очках и с козлиной бородкой, темнокожий парень, еврей, мусульманин, яркая блондинка, брюнетка и Хогарт. Ну и восьмой, реднек с пушкой. Это было здоровенная пушка «Sig Sauer P226» 9 мм. На гномоподобном лице реднека пылал румянец, но не делал его не чуточку добрее. Коренастый, жилистый. Видать, ни один год отпахал на стройке. Конский хвост свисал за потертую кожаную куртку, одетую поверх толстовки с надписью «ZZ TOP».

Да он вмазанный, — определил Хогарт, как только увидел его глаза.

Зрачки неистово танцевали. Видимо всем сидячим было приказано побросать свои кошельки и портмоне на середину стола. Реднек просматривал их. Но похоже его взгляд не мог подолгу фокусироваться на чём-то одном, поэтому он просто выгребал наличные и пихал их себе в карман.

— Я, блядь, не шучу! — объявил он, хотя это и так уже всем было очевидно, — Это не просто ограбление здесь будет массовая казнь! Кто-то из вас верит в Бога? Тогда самое время начать молиться!

Белый мужчина тихо пробормотал:

— Ебать, — и начал шептать что-то похожее на молитву. Мусульманин улыбнулся, в то время как еврей выглядел больше раздраженным чем испуганным.

— Просто решил дать вам немного времени, чтобы вы свыклись с ситуацией, — объяснил реднек.

Он размахивал пистолетом, из-за пояса у него торчали рукоятки ещё парочки стволов. Он запер входную дверь и перевернул табличку надписью закрыто в сторону улицы. Место реднек выбрал правильное: бар-подвал. Прохожие скорее всего ничего и не услышат, даже если он начнёт палить тут со всех своих пушек.

— Никто не выйдет отсюда живым кроме меня! — сказал реднек, — Это, чтобы сразу все въехали! Но сначала мы поиграем в одну весёлую игру.

Хогарт слышал и более ободряющие заявление.

— Зачем вы это делаете? — всхлипнула блондинка.

Она сидела за столом рядом с ним. Девчонка выглядела просто отпад. Соломенного цвета волосы до плеч, бездонные голубые глаза, идеальная грудь. Она была похожа на кого-то, кого Питер Пауль Рубенс[23] мог бы нарисовать будь бы он живым в наше время. Эдакий, слегка небрежный, где-то даже целомудренный портрет молодой женщины в синих фирменных джинсах и в серебристо-белой блузке. Опьянение и страх каким-то образом сделали её ещё привлекательнее.

— Мы ничего вам мне сделали, — продолжала она почти заикаясь.

Глаза реднека сузились.

— Ты напоминаешь мне мою жену! Это плохо!

— Но…но…но, — она продолжала всхлипывать.

И Хогарт, еле заметно покачав головой, сжал под столом её руку.

— Мы все очень напуганы, — сказал он, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку, — Может быть мы сможем тебе помочь? Поверь никто здесь не желает тебе зла.