Шакал (СИ) - Огнев Евдоким - Страница 60

— Ты в своём репертуаре. Ясно и ничего неясно.

— Так потому что ничего абсолютного в мире нет. Есть лишь рябь, через которую мы и смотрим на этот мир. Суп готов. Ешь. Тебе полезно горячее, — ставя тарелку с супом, ответила Алиса.

Вечером я лежал без сна. Хотя и была слабость, но сна не было. Были лишь мысли. Что хотеть от жизни? К чему стремиться? Искать лекарство? Лекарство от чего? От лёгких? Или от души, которая была покрыта таким слоем грязи, что становилось страшно самому перед собой. Похоже, когда-то я выбрал неправильный путь. А в чём заключалась его неправильность? В решение, что в этой жизни может что-то добиться лишь человек без принципов? Человек без совести? Глупо это. Я, похоже, так и не повзрослел, если считал, что крутизна человека измеряется в крови на руках. Это как в детстве смотреть на ребят, что курят за гаражами и думать, что вот это и есть верхушка жизни. А верхушка жизни заключается в ответственности перед собой за свои поступки, какие бы они ни были. Я за свои готов был отвечать. Если бы можно было вернуться к старту, то историю можно было бы переиграть. Нет, не переиграть, а изменить с другими переменными, которые бы сделали жизнь неповторимой и интересной уже тем, что можно спокойно дышать, а не задыхаться кашлем…

Алиса уложила Веньку спать. Зашла в комнату. Я видел, как она снимает одежду в ночных сумерках, а потом забирается ко мне под одеяло. Забытые чувства, когда спишь не один, а с кем-то. Наверное, в этом и есть отличие одиночества от семьи.

— Какое бы ты решение ни принял, я поддержу, — ответила она прежде чем уснуть. Мой ответ её не интересовал. А я не хотел начинать спор, которому не было финала.

— Переговоры провалились. У них осталось старое оружие! — Герг ворвался в комнату. Заставил подскочить меня и начать искать оружие, которое лежало почему-то на подоконнике. Видимо, Алиса переложила.

— И что теперь? — спокойно спросила Алиса. — Воевать против ракет револьверами не имеет смысла.

— Убежать не получится. Все дороги размыты. Мы увязнем в грязи, — сказал я, протирая лицо руками и пытаясь стереть остатки сна. Неожиданно стало смешно. Я считал, что сила в оружие. Вот в моих руках револьвер, а защитить никого я не в состоянии. Но смех перебил кашель.

— Мам, пап, что случилось? — сонный Венька появился на пороге комнаты. — Вы мне спать мешаете.

— Да вот, тётя Рая и дядя Грег сказали, что сегодня нас ожидает фейерверк, — ответила Алиса, помогая устроиться в кровати Веньки.

— Может подвал? — предложила Рая.

— Он залит водой, — спокойно ответила Алиса, напевая песню сыну.

— После ракеты от города ничего не останется. Они хотят уничтожить армию Союза степных городов одним ударом, — сказал Грег, садясь на край кровати. — Слишком самоуверенно было стягивать сюда основные силы.

— Никто ведь не знал, что у кого-то ещё остались старые ракеты. Война шла четыре года, но они не думали их запускать, — сказал я, справляясь с кашлем и подходя к Алисе. Она взяла у меня револьвер и вынула оттуда патроны, которые высыпала на пол.

— Ловушка, — ответил Грег. — Видимо, у них не так много ракет. А армия до того момента, как мы остановились в городе, была разбита на отряды, которые сложно было перебить поодиночке. Сейчас же мы стали хорошей мишенью.

— Значит, ничего нельзя сделать? — садясь рядом с Грегом, спросила Рая.

— Можно начать паниковать, — усмехнулся Грег.

— Мама, а что такое фейерверк? — спросил Венька.

— Это красивые всполохи на небе, которые напоминают огненные цветы. Эти цветы состоят из тысячи искр. Искры рассыпаются по небу, раскрашивая его в разные цвета, — ответила Алиса.

— Красиво, — вздохнул Венька.

— Мне они самой нравятся, — ответила Алиса. — Когда-нибудь я покажу тебе много красивых вещей, которые навсегда останутся в памяти. Помогу раскрасить мир в разные цвета, а пока спи.

— Не знаю, правильно ли всё это, — прошептал я, обнимая её за плечи.

— Этого никто не знает, но время покажет, — ответила она.

— Зря сегодня зачистку делали. Лишняя кровь… — вздохнул Грег.

— Надо было с этим заканчивать, — возразил я.

Алиса продолжала укачивать Веньку и напевать песню. Рая всхлипывала, а Грег её успокаивал, пытаясь приободрить. Где-то тоскливо завыла тварь. К ней присоединилась другая. Последняя песнь, прощальная песнь, которую я больше не услышу, потому что уже была запущена ракета, что несла смерть тем, кто решил навязать мир с помощью огня и крови…

Меня на миг ослепило яркое закатное солнце. Такое бывает, когда выходишь из тёмного подъезда, а тебе в лицо смотрит солнце. Так как дом находился на холме, а за холмом начиналась поле и река, то солнце было у нас частым гостем. Его лучи отражались от снега и слепили. Я машинально сделал несколько шагов в сторону магазина. Тротуара у нас не было. Дорога подходила впритык к дому, что создавало некоторые неудобства. Например, зимой, когда счищали снег, или когда выруливала машина с парковки-кармана, но мы к этому привыкли.

— Осторожно! — женский крик ворвался в темноту, а вместе с ним пришёлся толчок в грудь, да такой сильный, что я упал на спину и проехался по льду несколько метров. Шум упавшей ледяной шапки заставил вздрогнуть, но я даже не посмотрел в ту сторону. Зрение вернулось, а вместе с ним вернулась и память последних минут. Ракета, твари, Алиса, Венька, Рая, Грег — я всё это помнил, но не мог понять, как такое возможно.

На лице сеть мелких шрамов, порванное ухо и глубокий взгляд, который частично скрывала рыжая чёлка, что выбиралась из полосатой шапки всех цветов радуги. Алиса с сумасшедшими нотками и привычным спокойствием.

К подъезду подходила Рая с Григорием, за которого собиралась замуж. Она решила найти родного отца, что когда-то удачно гульнул налево.

Это была другая жизнь, без шакалов, крови и ракет. Без крови на руках и ошибок. Я мог начать со старта. И в этот раз я хотел этого, понимая, что жизнь одна и она есть именно сейчас. Всё остальное — это лишь отступления, зеркала, которые могут быть, а могут и не быть. В них можно пройти все этапы взросления, которые почему-то не получается пройти в реальной жизни, сформировать ценности и мораль, а можно в этих зеркалах утонуть и потерять себя. Я решил выбраться, как когда-то это решила сделать Алиса, Рая, Грег. Пути переплетались и расплетались, пока не превратились в осколки, что составили мозаику жизни. Здесь и сейчас мы были такими, кто смог пройти все дороги и вернуться, а в другом зеркале кто-то не дошёл и потерялся. Комбинаций событий бесчисленное множество. А какие из этих комбинаций событий составят именно эту мозаику, зависело от каждого из нас. После того как я узнал, что хочу видеть в своей, картинка сложилась, и мы встретились в одной точке.

Солнце почти спряталось за горизонтом. Я предложил всем подняться наверх в квартиру. Пока искал ключи, нашёл в кармане пачку сигарет. Зачем-то вчера решил начать курить. Тогда казалось, что это признак самостоятельности, а на самом деле детская выходка тридцатилетнего мужика, который хотел сделать хоть что-то назло родителям. Ещё вчера я не понимал, что такой выходкой я делаю зло лишь себе. Выплёвывать лёгкие больше не хотелось. Пачка полетела в урну, что стояла рядом с подъездом. Самостоятельность всё же доказывается иначе, чем показушностью. И первый шаг к переменам был сделан.