Заземление (СИ) - Бородина Мария - Страница 40

Подонок — это Гай. Совместное существование Гая и мамы в этом доме — одно сплошное разногласие. Сколько Тилен себя помнила, мать и старший брат постоянно ругались и спорили. Дело часто доходило до драк. И Гай непременно ушёл бы из дома по достижению сознательного возраста, если бы не Тилен. Брат, будучи сообразительным, догадывался, что мать, потеряв извечную куклу для битья, начнёт срываться на Тилен, или — что и того хуже — на младших.

— Скажу, — отрезала Тилен.

Оно и лучше. Если всё случилось так, как описала Кантана, заявление матери только на руку. По крайней мере, она не будет волноваться за нерадивого сынка. Некоторое время. До тех пор, пока похмелье не отрезвит её и не выведет на зыбкую тропу грязных слёз и позднего раскаяния.

— И вообще, не сиди на дворе долго! — рявкнула Ленор.

Тилен закатила глаза. Началось… Кажется, Гай оказался прав в своих подозрениях. Она за всю жизни не получила столько навязчивого внимания от матери, сколько в последние дни. Возможно, вскоре предстоит заработать первую порцию оплеух и пинков. Лишь одно радовало: хорошо, что на её месте не оказался кто-то из младших.

— Сегодня — день стирки, — снова загремел над двором грубый голос. — И ты должна мне помогать.

— Сама знаю! — выкрикнула Тилен, наблюдая за тем, как каштановый мерин щиплет сено.

— Хватит сидеть на шее!

— Да замолчи уже!

Истеричная нотка хохота пронеслась над ухом. За покосившимся забором просеменили два юноши с соседней улицы. Один из них — высокий и статный — бросил на Тилен насмешливый взгляд и что-то шепнул спутнику. Его собеседник прыснул: слащаво, будто девочка. «Вот бы и меня избили, — донеслось до слуха Тилен. — Я тоже лошадь хочу. Устал уже пешком ходить!»

Тилен, подавляя ярость, отвела взор. В груди клокотало раскалённое масло. Веки неожиданно отяжелели и набрякли. Только не плакать!

Теперь все на Девятом Холме будут коситься на неё из-за плеча и злобно хихикать вслед. Но не из-за того, что Сасси и девочки из её глуповатой компашки оставили следы на теле. Во всём виновата мать и её захватучие руки! И глупые принципы. И желание во что бы то ни стало сорвать выгоду от несчастья, случившегося с Тилен.

Сколько раз Тилен представляла себе, как сбегает из родного дома на рассвете, перекинув через плечо холщовый мешок для путешествий. Целует спящих младшеньких и, крадучись по скрипучим половицам, выходит на крыльцо. А потом — стремглав бежит в никуда, навстречу опасности и неизвестному. Мысли о запретном были сладки и греховны, далёкие мечты — недостижимы. Несмотря на то, что Тилен никогда не видела ласки от матери, ей было, за что любить Ленор. За то, что она, несмотря на пьянки и разгульный образ жизни, держит в тайне информацию о её действующем магическом потенциале, например.

Но теперь всё было иначе. Мама уже не сможет избавить её от презрительных взглядов чужаков и горьких усмешек. И от неизгладимого позора — тоже. Даже если покается и вернёт матери Сасси лошадей.

За забором метнулось, раскидывая шифоновые лучи, яркое оранжевое пятно. Тилен фыркнула, узнав взволнованное лицо Анацеа Бессамори. Неужто мать всё-таки дорвалась и до неё, проигнорировав требование Тилен оставить в покое Зейдану и Кантану?!

По мере того, как растрёпанная фигура Анацеа приближалась, уверенность Тилен росла. А когда Анацеа влетела в калитку Лазовски, Тилен уже была уверена, что дословно предугадает то, что она сейчас скажет.

— Здравствуй, Тилен, — Анацеа стремительно приблизилась.

Тилен сонно подняла глаза. Она впервые видела мать Кантаны такой неухоженной и взбудораженной. Глубокие красные ободки оттеняли глаза Анацеа, пронзая белки сетью сосудов.

— Умоляю тебя… — выдохнула Бессамори обречённо.

— Пожалуйста, не нужно унижений, — Тилен нахально перебила Анацеа, но иного выхода не видела. Надоело пережёвывать оскомину фальшивого сочувствия! — Мы с Кантаной обе хороши.

— Так ты знаешь?! — лицо Анацеа озарила смутная надежда.

— Смотря что, — буркнула Тилен.

— Куда отправилась Кантана, — пояснила Анацеа. Бледность разлилась по её щекам. — Прошу тебя, скажи мне…

— Вы о чём, — снова перебила Тилен.

Она уже предчувствовала неладное. Однажды это должно было случиться. Тилен допускала, что настанет момент, когда Кантана не выдержит бесконечных метаний и отчалит из родного дома в первом попавшемся направлении. Но, тем не менее, история, рассказанная Анацеа, не только удивила её, но и привела в недоумение. Тилен слушала и кивала, опасаясь снова возразить не к месту. И когда Анацеа завершила свой рассказ, щёки безнадёжно похолодели от слёз.

— Если с ними была Окто, — предположила Тилен, — они могли поехать на Третий Холм. Или на Первый, если она хочет укрыть их понадёжнее.

— На Первый Холм?! — проговорила Анацеа с недоверием. — Она так глупа, что хочет своей смерти?! Или собирается подставить под огонь мою дочь?!

— Не всё так просто, — Тилен мотнула головой. — Она давно достаёт хартии на проживание за огромные деньги. Законно. В Сердце Земли нет точки, где бы у неё не было связей.

— Это серьёзное обвинение, — заметила Анацеа. — Откуда у тебя такая информация?

— Гай хотел бежать с Девятого Холма. Из-за отношений с матерью. И из-за того, что слишком любил жизнь и цеплялся за любую возможность её сохранить.

— Не боишься ли ты, Тилен, — Анацеа сдвинула брови, — что я выдам эту информацию Совету, и все получат по заслугам?

— Чего мне бояться? — Тилен склонила голову, прислушиваясь к шороху ветвей. — Кантана могла сбежать с Окто только по одной причине: Вы всё узнали. Я знаю это тоже. И я хорошего мнения о Вас. Думаю, не в Ваших принципах вести любимую дочь на казнь, госпожа Бессамори. Мы все связаны тайнами. Поэтому то, что я Вам сообщила, останется между нами.

Несколько секунд Анацеа, насупившись, поглядывала на Тилен, будто не знала, можно ли ей доверять. Потом через силу улыбнулась.

— А ты умная девушка, Тилен, — Анацеа с одобрением кивнула, и у Тилен отлегло от сердца. Лишь Покровители видели, с каким трудом ей удавалось поддерживать видимость этой холодной уверенности. — Моя дочь никогда не ошибалась, выбирая себе подруг.

— Ну что Вы, — Тилен отвела глаза, опасаясь, что Анацеа заметит её волнение. — Это же элементарно! Кстати, могу довезти Вас до перевалочного пункта, который использует Окто. У нас есть все шансы их нагнать. Пока Окто будет решать нюансы с хартиями, они будут находиться там.

— Меня что, повезёт юная девушка? — Анацеа с сомнением сложила руки на груди.

— Гай знал этот путь, — пробормотала Тилен. — Он хотел бежать и прорабатывал план вместе со своим другом. Один раз я ездила с ними. Жаль, что эта информация ему не пригодилась. Я сразу говорила Гаю, что как бы он ни вкалывал, он никогда не накопит денег на хартию. Но разве он меня слушал?!

— Уверена, что любой возница здесь знает, как туда добраться, — возразила Анацеа с недовольством в голосе.

— Так Вы на полном серьёзе думаете, что кто-то на Девятом Холме будет подставлять себя перед членом Совета? — Тилен беспардонно хохотнула. — Знание этой информации может стоить слишком дорого, и все здесь это понимают. Никто никогда не даст Вам ответа, госпожа Бессамори!

— А почему тогда ты себя подставляешь?!

— Мы теперь связаны, госпожа Бессамори, — Тилен пожала плечами. — У нас общие тайны. И одно на двоих желание сохранить их.

Анацеа с тоской посмотрела на хмурящееся небо. Лохматые барашки облаков неслись к горизонту, роняя клочки шерсти. Тилен, конечно же, знала, какие мысли занимают голову прародительницы клана Бессамори. Те же, что не давали покоя ей самой с тех пор, как Кантана, став жертвой самонадеянности, прорвала хрупкую границу между участками пространства. Анацеа терзают мучительные противоречия. Выживет ли она?

Эти проблемы не касаются Тилен Лазовски.

Калитка снова заскрипела, вернув Тилен в реальность. Огромная женская фигура, похожая на изумрудный холм, поросший плющом, неслась им навстречу.