Заземление (СИ) - Бородина Мария - Страница 27

— Нери — не чужой мне, — с неожиданной искренностью произнёс староста, посмотрев Шале в лицо. Непонятная ностальгия оттенила его прищур. — Мы многое прошли вместе. Не думай, что за один день ты узнал о нём больше, чем знаю я: подобные вещи просто так не вырвать с корнем. Но… я действительно не ожидал от Нери того, что он делает в последнее время. Нарушение мораториев, публичные провинности, мелкое хулиганство, порча чужого имущества, прогулы. А ведь хороший парень.

— Не делай преждевременных выводов, — Шале сжал губы, ожидая как минимум подзатыльника с тяжёлой руки Гандивы. — Ты сейчас так категорично обвинил его во всех смертных грехах! Тебе бы инквизитором, да в средневековье. Небось, состояние бы себе нажил, подводя под пытки стратегически важных лиц.

Гандива неожиданно рассмеялся: видимо, шутка пришлась ему по вкусу.

— В любом случае, Нери для меня — раскрытая книга, — фыркнул он. — Он только в социализаторе так нарывался.

— Социализатор?! Слушай, главнюк, гони в следующий раз более правдиво, — Шале разъярённо махнул рукой. — Насчёт Нери мне ещё верится, но ты… Прости за откровенность, но за тебя бы непременно вступился твой дядя!

— Тем не менее, я провёл там две смены, — Гандива блеснул зубами. Странно, но более чем прозрачный намёк на поддержку с верхов его ничуть не разозлил: он словно пропустил его мимо ушей. — Для сравнения: Нери — всего одну. Это, кстати, не самое ужасное место в Иммортеле.

— Тебя отлично социализировали, — буркнул Шале, выкидывая биоразлагаемую тарелку с бутербродными крошками в дезинтегратор. Устройство, загудев, смяло бумажный диск и проглотило его. Пахнуло палёным картоном. — С этим не поспоришь…

— Глядя на твою реакцию, мне кажется, что нет, — Гандива пожал плечом и откусил пончик. Развод шоколадной глазури отпечатался на губах, и он тут же слизал его кончиком языка.

В этот момент Шале искренне ненавидел старосту, но отнюдь не за наигранную спесь и стремление выглядеть весомым. Пончик — вот причина. И шоколадная глазурь на золотистом тесте: свежая, чуть заветренная от сухого воздуха столовой. Если бы Гандива рискнул закатить глаза от удовольствия, он не погнушался бы его ударить.

— При чём тут моя реакция? — фыркнул Шале. — Как хочу, так и реагирую. Если тебя это задевает — твои проблемы.

— Меня в данный момент задевает только спинка соседнего стула. Будешь пончик? — Гандива неожиданно придвинул к Шале свою тарелку.

— Мораторий! Ты специально это делаешь?!

— Ах, да, — Гандива поджал губы. — Прости. Я правда забыл.

Какое-то время, Шале молча жевал хрустящие наггетсы, обмакивая лакомые кусочки в соус из вяленых томатов. У него были причины сомневаться в искренности слов Гандивы. Но некоторые вещи заставили взглянуть на старосту потока под другим углом. Они никогда не знал такого Гандиву. Раньше Шале видел лишь блатного и не слишком одарённого спесивца с завышенным чувством собственной важности. Да, Гандива был неуклюж в своей инертности, абсурден от отсутствия чувства юмора и жесток. Но одинок. Возможно, оттого, что всё падает ему на тарелку без каких-либо усилий. Даже в онлайн-играх не любят читтеров.

Староста одинок. Он очень хочет понимания, несмотря на то, что не прилагает никаких усилий для достижения этой цели. А Нери, должно быть, немного понимал его. Но, тем не менее, не замечал самого главного. Того, что счастье и самоутверждение для Гандивы не в статусах, которыми его заклеймили, возможно, против его воли.

Проглотив последний пончик, Гандива бросил тарелку в дезинтегратор.

— Ты идёшь на семинар по технике безопасности? — непринуждённо поинтересовался он.

— Ты мне? — Шале застёгивал рюкзак в надежде, что староста с его навязчивостью испарится прежде, чем он закончит. Молния жалобно взвыла под натиском пальцев, не желая сходиться над втиснутым в узкое пространство тренировочным костюмом. Шале никогда не оставлял сменную одежду в раздевалке, опасаясь, что его брэндовые вещи могут выкрасть.

— Ты видишь здесь кого-нибудь ещё? — Гандива нахмурился. — Идёшь?

— А куда мне ещё деваться? — Шале ничего не оставалось, как подчиниться.

Забросив недоеденный наггетс в дезинтегратор мусора, Шале поспешил следом за Гандивой. Он намеренно старался держаться чуть позади, дабы любопытствующие не поняли, что они идут вместе.

2

Едва Шале перешагнул порог аудитории, как золотисто-медовый свет ламп, кажущийся задымлённым от книжной пыли, коконом сгустился вокруг. Лишь шесть столов были заняты: по два первых в каждом ряду. Шале недовольно фыркнул, оглядывая собравшихся: компашка-то та ещё подобралась! Пара студентов-соискателей со старших курсов — таких же блатных и вычурных, как Гандива — и преподавательский состав, который включили в списки. Самыми нормальными здесь, как ни странно, казались Аарон и Дея. Только смотреть на них теперь было неловко. Впервые в жизни Шале страдал от собственной распущенности и несдержанности.

— Здрасьте, — пробормотал Шале, и одиннадцать пар глаз ввернулись ему в лоб взглядами, как одиннадцать пар отвёрток.

— Пойдём уже, — тихо сказал Гандива, сделав жест головой.

Они засеменили между рядами, не поднимая шума. Гандива торопливо втиснулся за третий стол второго ряда. Подумав пару секунд, Шале уселся рядом. Рюкзак бухнулся под ноги, навалившись на кроссовки. Теперь терять было нечего.

У доски, отодвинув кафедру к окну, расхаживал сотрудник ФСО в спецодежде. Перед гостем высились две серебристые кушетки с горами странного тряпья. Мужик вёл монолог, энергично размахивая ручищами в грубых перчатках. Преподаватели и студенты энергично стучали ручками конспекторов, фиксируя пафосную речь, в которой Шале не мог ни слова разобрать. Аарон по-старинке размахивал шариковым пёрышком, разрисовывая сбивчивыми каракулями засаленный ежедневник.

— Модель ИА-14-284 даёт надёжную защиту от большинства неблагоприятных и опасных для жизни факторов внешней среды, — вещал мужчина, указывая на нелепую гору тряпок цвета металлик, что возвышалась на кушетке. — В их числе: повышенный радиационный фон, боевые газы, шумовое загрязнение, лазерное излучение, вирусная и бактериальная нагрузка.

— Костюмчик Мэри-Сью, — прокомментировал Шале полушёпотом.

— Тс-с-с! — возмутился Гандива. Он уже успел достать новенький гибкий конспектор и расстелить его на покатом столе.

— Поэтому, — продолжал речь почётный гость, — отправляющимся в запределье важно выполнить скоростные нормативы на одевание ИА-14-284, под контролем ФСО. В противном случае, в выезде за пределы Иммортеля будет отказано. Норма — 24 секунды.

Повисло напряжённое молчание. Даже лампы под потолком загудели громче.

— И это мы должны будем сделать сегодня? — робко высказалась Дея.

Шале фыркнул. Он не сомневался, что Дею освободят от постыдного норматива. Даже не из-за того, что она — единственная особь женского пола в пестроликом коллективе. А потому, что защитных костюмов таких габаритов не шьют.

— У вас есть время до отъезда, — пояснил гость.

Дея, раскрасневшись, опустила голову. Тонкая ручка конспектора упала на стол и, вихляясь, покатилась к краю. Возможно, она думала о том же, о чём и Шале.

— Знаешь, что это за лабуда? — Шале покосился на Гандиву.

— Видел пару раз, — отметил Гандива бесстрастно, — да и надевать приходилось. Это не так страшно.

— А Дея?

— Что Дея? — Гандива поднял непонимающие льдинки глаз.

— Она в него вообще поместится?! — Шале скривился. — Эта зеркальная плёнка не лопнет?!

— Шале, — с укором пробормотал староста. — Гопник ты допереломный. Не юродствуй.

— Для наглядности осталось продемонстрировать процесс, — провозгласил мужчина.

— Сейчас посмеёмся, — Шале с готовностью откинулся на стуле, готовясь к увлекательному зрелищу. Он уже представлял, как пафосный тип в штатском обнажается на публике и судорожно натягивает на голое тело нелепое тряпьё металлического окраса. Даже от одной мысли об этом хотелось прыснуть. Шале, как и большинство особей, населяющих Иммортель, ненавидел ФСО, службы охраны порядка, реаниматоров и штатских.