Мар. Тень императора (СИ) - Лисина Александра - Страница 56

— Волчица? — моментально насторожился я. — Небось, тоже белая?

Знаю одну такую. Виделись.

Зюня, не оборачиваясь, кивнул.

— У нас считают, что владения Рам — это ледяные равнины. Бескрайние холодные пустоши, где есть лишь ветер, снег и метель. Обиталище духов. Родина призраков. То место, куда отправляются души, которым не нашлось места в этом мире.

— А ты думаешь, что есть и другие миры? — кашлянул я.

Здоровяк пожал плечами.

— Жрецы говорят, что есть. А как на самом деле — не знаю.

— Хм, а что потом? Ну пришла за кем-то Рам… забрала душу… дальше-то что с этой душой будет?

— Как решит богиня, — отозвался Зюня, зачем-то свернув к реке. При этом, что удивительно, на нем ни кольчуга не звенела, ни веточки под сапогами не хрупали. Я, в отличие от него, старательно шумел и распугивал всю окрестную живость, но северянина это, похоже, не волновало. — Жрецы говорят: у каждого из нас есть цель в жизни. Все мы ищем чего-то. Что-то делаем или просто ждем.

— Скорее, ждем не «чего-то», а «кого-то»…

— Верно, пацан, — неожиданно обернулся здоровяк, одарив меня внимательным взором. — Своего человека ищем. Свое место в жизни.

Я прикинулся валенком.

— А если не найдем? Не потому, что поленились или прожили жизнь глупо, а просто… не успеем. Или же нам не дадут этого сделать. Мало ли случайностей на свете? Упал с горы, утонул в реке, злой дядька кирпич на голову уронил…

— Тогда Рам отправит твою душу обратно.

— То есть, если я, скажем, не найду ответа на свои вопросы, то Рам подарит мне еще один шанс?

— Не один, — кивнул Зюня. — Столько, сколько потребуется для достижения цели.

— А если я проживу тысячу жизней, но в этом мире не окажется того, кого я ищу?

Здоровяк остановился и снова пристально на меня посмотрел.

— Рам не забирает души просто так. У каждой срок жизни предопределен, и смерть приходит точно в свое время. Если ты к этому времени чего-то не сделал или не успел, потому что прожил жизнь впустую, шанс это исправить у тебя будет. В нашем мире или в другом, сейчас или тысячью годами позже — об этом жрецы расскажут лучше. Но терпение Рам не безгранично, пацан. Если ты и через тысячу лет останешься таким же бестолковым, как сейчас, то твоя душа застрянет на ледяных равнинах навеки. Никакого перерождения. Никакого движения. Там ты будешь по-настоящему мертв.

Хм. Вообще-то у меня другие воспоминания. Не так уж там и плохо, как он говорит, но не будем спорить.

— Хорошо, — послушно кивнул я, когда мы выбрались к реке, и Зюня снова остановился, внимательно оглядывая противоположный берег, слабо мерцающую в свете звезд воду и укрытые ночной тенью холмы. — Насчет богини понятно. Что там с волками?

— Волки — звери умные, хитрые и опасные, — рассеянно обронил здоровяк. — К людям обычно не суются. На стада не нападают. Города и деревни обходят стороной, потому что в лесах у них и без того довольно добычи. Ты хоть одного такого зверя видел вживую?

— Угу.

Буквально полчаса назад. Тут, неподалеку. А еще раньше мне показывали картинки зверей, на которых охотились местные хищники: смутное подобие земных оленей, лосей, кабанов… только размерами с небольшого мамонта. Недаром тут и деревья такие огромные. И листья толстые, сочные, хоть ешь. Смотришь на них и подспудно ждешь, что вот-вот откуда-то вывернет или пещерный лев, или саблезубый тигр, или еще какой-нибудь доисторический монстр. Неудивительно, что тут даже волки вымахали размером с матерого медведя. Да и дичь в этих лесах водилась под стать.

— Многие считают волков посланниками Рам, — так же рассеянно добавил Зюня. — Ее глазами и ушами в нашем в мире. Поэтому на них не охотятся специально. Но все же иногда их приходится убивать.

— Посланников? — не поверил я.

— Рам иногда дарит нам испытания. Через события, жертвы, встречи… в том числе и с помощью своих слуг она испытывает нас на прочность. Убить волка не почетно, Мар. Но иногда не остается другого выхода.

— То есть, если бы те волки, которых я слышал, перешли реку, вы бы приняли бой?

— Конечно.

— А если бы их оказалось слишком много?

— На все воля Рам, — хмыкнул Зюня и направился в обратную сторону. — Но тебе еще рано об этом задумываться. А волки, похоже, ушли. Не посчитали нас за добычу. Значит, нам пока рано отправляться на ледяные равнины. И значит, мы еще поживем.

***

К вечеру следующего дня мы добрались до Хадиц.

Поскольку это был первый город на Тальраме, который я видел, так сказать, вживую, то я рассматривал его с нескрываемым любопытством. Столица не в счет. Я по ней, считай, только в виртуальной реальности бродил, тогда как по факту всю последнюю неделю из дворца не вылезал. А до этого меня десять лет держали в закрытой башне, откуда даже света белого толком не было видно. Так что, получалось, что Хадицы стали первым городом этого мира, который я по-настоящему увидел.

Ничего супер-интересного, к слову, в нем не нашлось. Но оно и понятно: окраинный город, затерянный среди холмов, и последний населенный пункт перед дорогой в высившиеся неподалеку горы. Город-крепость. Сравнительно небольшой: тысячи, может, на три или четыре человек. С высокими каменными стенами. Мощными надвратными башнями. С довольно низенькими деревянными воротами, на которых я еще издалека разглядел поперечные металлические полосы. Ну и, как полагалось, перед крепостной стеной виднелся самый настоящий ров, классический подъемный мост на толстенных цепях. Само собой, отряд вооруженной до зубов стражи на входе. И вся остальная атрибутика, которой я в общем-то ждал, но которая все равно выглядела как-то… посредственно.

Единственным, что не вписывалось в облик классического средневекового города, был насыщенный магический фон вокруг надвратных башен и вообще над Хадицами. При переходе на второе зрение я едва не присвистнул, обнаружив, что над крышами домов дрожит и переливается разноцветное кружево из еще действующих и уже оборванных заклинаний. Особенно много их было внутри стен и над торчащими сверху зубцами. А также перед бойницами. Рядом с воротами. И даже на дне глубокого рва, откуда откровенно потягивало тухлецой.

— Удачно попали, — пробормотал едущий рядом со мной Уж, разглядев толпу народа возле ворот. Всадников, пеших, а за ними и тяжело груженые телеги. — Похоже, ярмарка еще не закончилась. Но в толпе проще затеряться.

Я вопросительно покосился на него, искренне полагая, что для ярмарки уже поздновато, но Уж больше ничего не добавил, а затем поднял воротник куртки и толкнул свою кобылу пятками. Следом за ним от холода поежился и Уж, набросив на голову капюшон. Зюня, прищурив голубые глаза, всмотрелся в небеса, а затем тихо бросил:

— Будет гроза…

После чего Еж с Ужом тоскливо переглянулись, а Еж так же тихо вздохнул.

— Вот дерьмо. Придется плащ доставать, а я его не люблю.

— Так не надевай, — флегматично отозвался спереди Хорт.

— Угу. Лучше, по-твоему, под ливнем вымокнуть?

— До постоялого двора скоро доедем… Зюнь, гроза-токогда будет?

Здоровяк снова покосился на низкое небо.

— Да к полуночи должна.

— Еж, слыхал? Без плаща обойдешься. Если, конечно, командир нас по темени в горы не зашлет.

— Караван в Хад поедет завтра с утра, — отозвался из головы отряда его высочество. — Мы поедем с ним.

— Замечательно, — с облегчением пробормотал Еж. — Ночевать, надеюсь, тоже будем не на улице?

— Нет, — кратко сообщил Карриан, и тема для разговора оказалась исчерпана.

Когда мы спустились с холма и подъехали к воротам, Зиль соскочил на землю и, протиснувшись между ожидающими в очереди на въезд, скользнул к одному из стражников, на ходу доставая из-за пазухи верительную грамоту с личной печатью императора. Ребята, к слову сказать, выглядели более чем внушительно в латных доспехах, кирасах, шлемах и при оружии. Явно не ради галочки их тут поставили. Да и досмотр содержимого телег они проводили вовсе не формально. Я, правда, полагал, что для одиночек и знатных господ должен быть предусмотрен отдельный вход или другая очередь. Но нет. В Хадицах, похоже, особых различий для гостей не делали. А Карриан изначально не хотел привлекать к себе внимание, поэтому, вероятно, и набросил на голову капюшон, скрывая от любопытных взглядов породистое лицо.